— Тебе надо ехать домой, к своей семье, — говорит Ходжес. — Особенно к сестре. Вчера она чудом уцелела.
Они сидят в углу вестибюля «Хилтон» и тихо переговариваются, хотя даже работник на рецепции направился куда-то в подземелье. Джером смотрит прямо перед собой, руки на бедрах, между бровей упрямая складка.
— Если Холли едет...
— С нами все по-другому, — говорит Холли. — Ты же должен понимать, Джером. Я со своей мамой не очень ладила — и, собственно, всегда так было. Я вижу ее один-два раза в год максимум. И всегда рада прощаться, и она тоже этому рада, не сомневаюсь. А Билл... ты понимаешь, что он будет бороться с тем, что на него напало, но мы оба знаем его шансы. А у тебя все не так.
— Он опасен, — говорит Ходжес, — и мы на элемент неожиданности рассчитывать не можем. Если он не догадывается, что я к нему еду, то он дурак. А таким он никогда не был.
— В «Минго» мы были втроем, — говорит Джером. — А когда у вас сердце прихватило, мы с Холли остались вдвоем. И все получилось.
— В тот раз было по-другому, — говорит Холли. — Он тогда не мог людей заколдовывать.
— Все равно я хочу.
Ходжес кивает:
— Я понимаю, но ведь пока я главный пес в упряжке — и главный пес говорит: нет.
— Но...
— Есть еще одна причина, — говорит Холли. — Более важная. Репитер офлайн, сайт закрыт, но по городу почти сто пятьдесят активных «Заппитов». Уже успело произойти как минимум одно самоубийство, и мы не можем сказать полиции, что делается. Изабель Джейнс думает, что Билл лезет не в свое дело, а все остальные сочтут его сумасшедшим. Если что-то случится с нами, останешься только ты. Понимаешь?
— Что я понимаю — так это то, что вы меня устраняете, — говорит Джером. И вдруг в его интонациях проскальзывают нотки худосочного подростка, который когда-то косил Ходжесу газон.
— Есть и еще одно, — говорит Ходжес. — Может, мне придется его убить. Собственно, мне это кажется наиболее вероятным.
— Да Господи, Билл, я же знаю.
— Но для полиции и в целом для общества тот, кого я убью, будет светилом нейрохирургии — Феликсом Бэбино. Я обходил некоторые неудобные юридические углы, когда открыл «Найдем и сохраним», но тут может выйти по-другому. Ты хочешь рискнуть оказаться под обвинением в соучастии в убийстве с отягчающими обстоятельствами: в этом случае — дерзком убийстве человека по преступной халатности? Может, даже убийстве первой степени?
Джером кривится:
— Так Холли же вы позволяете идти на такой риск!
Холли говорит:
— У тебя еще большая часть жизни впереди.
Ходжес наклоняется вперед, хоть ему и больно, и хватает Джерома ладонью за шею.
— Я знаю, что тебе это не нравится. И не ждал другого. Но так правильно, и причины уважительные.
Джером задумывается, потом говорит:
— Понимаю, что вы имеете в виду.
Ходжес и Холли ждут, оба понимают, что это не совсем хорошо.
— Хорошо, — соглашается Джером. — Мне это совсем не нравится, но ладно.
Ходжес встает, берется за бок, сдерживая боль.
— То давайте садиться в этот спортивный автомобиль. Надвигается буря, и я бы хотел заехать подальше по І-47, пока мы ее встретим.
24
Джером стоит, опершись на капот своего «вранглера», когда они выходят из пункта проката, держа ключи от универсального «экспедишна». Он прижимает Холли и шепчет ей на ухо:
— Последний шанс. Возьмите меня, пожалуйста!
Она качает головой на его груди.
Джером отпускает ее и смотрит на Ходжеса в старой шляпе, поля которой уже притрусил снег. Ходжес протягивает руку:
— При других обстоятельствах я бы тебя обнял, но сейчас это больно.
Джером крепко сжимает ему руку. В глазах у него слезы:
— Будьте осторожны, друг. Не пропадайте со связи. И Холлиберри обратно привезите!
— Так и планирую, — отвечает Ходжес.
Джером смотрит, как они садятся в «экспедишн»: Билл залезает за руль; ему это, очевидно, трудно. Джером понимает, что они делают правильно — из всех троих им жертвовать тяжелее всего. Это не означает, что ему такая мысль нравится, или он меньше чувствует себя маленьким мальчиком, которого отправили домой к маме. Он бы поехал за ними, думает он, если бы Холли не сказала ему того, что сказала в пустом вестибюле: «Если с нами что-нибудь случится, остаешься только ты».
Джером садится в джип и едет домой. Когда заезжает на скоростную магистраль, его вдруг охватывает сильное предчувствие: он больше не увидит ни одного из двух своих друзей. Он пытается убедить себя, что это все тупорылые предрассудки, но ему не удается.
25
Когда Ходжес и Холли выруливают на север по І-47, снег уже не шутит. Поездка под ним напоминает Ходжесу научно-фантастический фильм, который он когда-то смотрел вместе с Холли: когда звездолет «Энтерпрайз» входит в гиперпространство или как там оно называется. На дорожных знаках высвечивается: «СНЕЖНАЯ ОПАСНОСТЬ» и «40 М/Ч», но на спидометре у Ходжеса — шестьдесят, и он будет держать эту скорость как можно дольше: может, и тридцать миль. Может, только двадцать. Несколько машин по дороге сигналят ему: помедленнее! — он проходит массивную фуру на восемнадцать колес, за которой тянется петушиный хвост снежной мглы, — это как упражнение с контролированием страха.
После почти получасового молчания Холли нарушает тишину:
— Ты оружие взял, не так ли? Это же оно у тебя в сумке?
— Да.
Она расстегивает ремень безопасности (от чего он нервничает) и вылавливает с заднего сиденья сумку.
— Заряжено?
— «Глок» заряжен. А тридцать восьмой сама заряди. Он для тебя.
— Я не умею.
Ходжес когда-то обещал отвести ее на стрельбище и научить этому делу, чтобы она получила право носить скрытое оружие, но она резко отказалась. Больше он не предлагал, полагая, что Холли никогда не будет нужно носить оружие. Что он никогда не поставит ее в такую ситуацию.
— Ничего, разберешься. Это не сложно.
Она разглядывает «виктори», следя, чтобы не касаться курка и отводит дуло от лица. Через несколько секунд у нее получается открыть барабан.
— Хорошо, теперь патроны.
В мешке две коробки «винчестеров» 38-го калибра по сто тридцать штук, цельнометаллическая оболочка. Холли открывает одну из коробок, смотрит на патроны, которые торчат оттуда, как мини-боеголовки, и делает гримасу:
— Фу-у-у...
— Сможешь? — Они обгоняют еще одну фуру, и «экспедишн» накрывает снежным туманом. На дороге еще остаются полосы голого асфальта, но перед ними теперь заснеженная полоса обгона, а фура справа все не заканчивается. — Если не сможешь, то не беда.
— Ты же не имеешь в виду, могу ли я его зарядить? — сердито отвечает она. — Я же видела, как это делается, тут и ребенок справится.
Иногда дети такое вытворяют, думает Ходжес.
— Ты же имеешь в виду, смогу ли я из него выстрелить?
— Да, может, до этого и не дойдет. А если и так, то сможешь?
— Да, — говорит Холли и заряжает все шесть ячеек «виктори». Нервно ставит барабан на место, сжав губы и щурясь, словно боится, что револьвер взорвется в ее руках. — А где тут предохранитель?
— Его нет. В револьверах их не бывает. Курок не взведен — вот и вся необходимая безопасность. Клади себе в сумочку. И патроны тоже.
Холли делает, как он сказал, и ставит сумочку на пол, придерживая ее по бокам ногами.
— И губы не кусай, а то прокусишь до крови.
— Попробую, но это очень стрессовая ситуация, Билл.
— Да, конечно.
Они снова едут по основной полосе. Столбы, отсчитывают мили, кажется, ползут мимо них с черепашьей скоростью, а боль горячей медузой пустил щупальца по всему телу Ходжеса, вплоть до горла. Когда-то, двадцать лет назад, ему в ногу выстрелил загнанный в тупик вор. Вот тогда было так же больно, но, тогда все быстро закончилось. А эта боль, думает Ходжес, вряд ли так просто пройдет. Её возможно успокоить лекарствами, но ненадолго.
— А если мы приедем на место, а его там не будет, Билл? Ты об этом подумал? Подумал?
Он подумал, но что в таком случае делать, не знает.
— Давай не волноваться за это, пока нет повода.
У него звонит мобильный. Он в кармане пальто, и Ходжес дает телефон Холли, не сводя глаз с дороги.
— Алло, это Холли. — Она слушает, а потом тихо, одними губами говорит Ходжесу: «Мисс Красивые Серые Глаза». А в трубку говорит: — Угу... да... да, понимаю... нет, он не может, у него сейчас руки заняты, но я ему скажу. — Она слушает еще, а потом говорит: — Я бы сказала вам, Иззи, но вы не поверите.
Она выключает телефон и кладет его обратно в карман Ходжеса.
— Самоубийства? — спрашивает Ходжес.
— Пока три — считая парня, который застрелился на глазах у отца.
— «Заппиты»?
— В двух из трех точек. В третьей не было времени для поиска. Пытались спасти, но было поздно. Он повесился. Иззи, кажется, растеряла с половину своей уверенности. Хочет все знать.
