Чуть помедлив, и слегка прийдя в себя от свалившегося невесть откуда неожиданного сюрприза, осторожно переставляя ноги, подошел к телу. Я конечно нетрус, и всякое-бывало, но вот такое, я видел впервые. Это был, белый, совершенно белый, голый человек. Нет, не человек, даже не знаю как описать, ну обезьяна, не иначе. Бывал я в зоопарке, и встречал там этих братьев меньших, так вот, это... не знаю что, было очень похоже на одну из тех шемпанзе, только абсолютно безволосое, белое и ростом, метра два, не менее.
С опаской подойдя ближе, и потрогав для начала ногой, я попытался прощупать все-таки пульс у этого чудища, но наклонившись, что бы взять руку, понял, что это муляж. Резиновая копия, селиконовая породия на человека.
откуда это тут взялось? Дом его знает! И утратив к странной находке интерес, я вновь поспешил на верх.
и вот, заглянув мельком за угол, выходящего в коридор пятого этажа, и не увидев там ни чего подозрительного, я собрался уже-было мчаться дальше, как до моего слуха донеслись какие-то здавленные стоны, и чье то тихое бормотание.
Я развернувшись, вновь выглянул в коридор, но там было сумрачно и пустынно. Ни души, видно все попрятались по своим комнатам. И тут вновь, раздался здавленный крик, а затем последвали звуки ударов, и какой-то возни.
Поняв откуда доносятся эти странные звуки, я в три прыжка, оказавшись у соседнего модуля, распахнул пластиковую дверь.
Здесь, в ярко освещенной, маленькой комнате, происходило настоящее непотребство. Два здоровенных амбала в черных комбезах, сняв шлемы, и покидав как попало свое оружие и снаряжение насиловали, какую-то девчонку. тот что сидел лицом ко мне, прижимал к себе спиной, уже почти не шевелившуюся, темноволосую девушку, белая платье на которой, было разорвано с верху до низу, обнажив маленькую, подростковую грудь, в то время как второй, скинув портки, и держа жертву за ноги, двигал тощим задом.
Лица девушки не было видно, все оно было в кровоподтеках и ссадинах, волосы ее, тоже были испачканны чем-то липким, а из разбитого носа, стекала на подбородок и шею, тонкая, алая струйка.
тот что был лицом к двери,заметив меня, открыл было рот, что бы что-то сказать, но тут, в голове моей, отчетливо щелкнуло, мир вокруг, как-то странно схлопнулся, и в следующий миг, я ощутил себя, едущим в лифте, а на табло высвечивался двадцатый, последний этаж четвертого уровня.
Я как стоял, так и сел, прямо на истоптаный пол кабины, в недоумении раскрывая и закрывая рот. Этот переход, точнее скачок, стал для меня такой неожиданностью, что я заподозрил-было некое умственное растройство. Хлопая глазами я дико озирался по сторонам, но лифт был абсолютно реальным. И грязный обшарпанный пол, и слегка поцарапанный блок управления, и отпечаток чьей-то маленькой ладошки на зеркальной стенке прямо у меня перед носом, говорили о том что повсему я не сбрендил, и все вокруг не мерещитсямне. Не знаю сколько я так просидел, однако, мелодичный звук колокольчика, оповестивший о прибытии, вывел меня из ступора. Так что когда створки раскрылись, я уже был на ногах, и сообразив-таки в чем дело, сломя голову, помчался к видневшемуся в переди лестничному проему.
Я был уверен что успею. И взлетев как ураган, на пятый этаж, увидел ожидаемую картину. два черных буйвола, волокли по направлению к той самой комнате, брыкающуюся, и вырывающуюся девчонку, одетую в знакомый, белый балахон.
Эти гады были так увлечены предстоящим развлечением, что даже не успели понять, откуда пришла смерть.
А бил я надо сказать, после увиденного, в полную силу. И когда оба насильника, не успев даже поднять свои грозные пушки, повалились на ковровое покрытие коридора, девчонка в белом платье сборщиков, вдруг тоже вскрикнув обмякла. Я долго не колеблясь, подхватил на руки, совсем легкое-тело несостоявшейся жертвы, помчал в дальний, не освещенный конец коридора. Оставив девушку в одном из тупичков, где ее ненашли бы вновь какие-то похотливые далдоны в черном, я рванул что есть сил к лежащим и по всей видимости уже мертвым воинам Леона.
Еще лифтовые створки открывались, когда я понял. Все! Прежняя спокойная жизнь кончилась! Либо я сейчас делаю этих уродов! И тогда прощай патруль и все остальное! Либо я умываю руки, зделав вид что меня это не касается, и всю оставшуюся жизнь, каждую ночь буду просыпаться от кошмаров, кусая подушку в бессильной ярости! И никогда! Я знал! Никогда я не буду уже, тем прежним Алексом, Своим парнем и любимцем психологического отдела нашей службы!
Поэтому, я решил на всякий пожарный, позаботится о том будущем которое ждало меня вскоре. Так что быстро обшманав тела, я собрал с них все полезное, и прилично нагруженный поспешил к лифту.
На счастье, в лифтовом зале не оказалось ни кого, так что я подскочив, к закрытым створкам и бросив громыхнувшее оружие на пол перед собой, раскрыл панель управления дверями. Для экстренного открытия, в случае пожаров, или каких других напастей, здесь было предусмотренно аварийное разблокирование шахты. И когда в настенном блоке пискнуло, а пластиковые створки с тревожным перезвоном разъехались, я не мешкая собрал с пола все железки, и полез вниз по лесенке. Здесь было тесно. Поскольку скобы ведущей куда-то вниз, в бесконечность лестницы, были утопленны в специальной нише, лазить тут с таким грузом, да и еще ожидая в любую минуту, когда тебе на голову свалится кабина лифта, было удовольствием весьма сомнительным. Но до ближайшей решетки оказалось небольше десяти метров, так что я кое-как дополз. И нажав потайной рычажок, открыл вход в вентиляционную шахту.
Когда я взмыленный, и осознавший уже что назад дороги нет, прискакал в тупичек, в котором оставил свою подопечную, оказалось, что эта темноволосая, довольно симпатичная девчонка,до сих пор так и не пришла в сознание.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
ИЗГОЙ.
19.
Меня схватили, когда я попробовал пройти на свой уровень. Прятаться я не собирался. С десяток черных вояк Леона, в полном боевом снаряжении, сначала оглушили меня выходящего из лифта , слабым парализующим лучем, а затем, попинав для порядка, скавали наручниками, и набросив на голову какой-то грязный мешок, вновь затолкали в лифт. Мы долго ехали, по ощущениям, куда-то вниз, затем, меня вели какими-то коридорами, переходами и лестницами, и наконец, грубо втолкнули в какое-то помещение. Наручники с меня так и не сняли, так что мне пришлось здорово повозиться, что бы стащить с головы мешок, и когда мне это наконец-таки удалось,я отпихнул его в сердцах ногой в дальний угол, совершунно пустой, явно предназначенной для каких-то технических нуждкомнаты.
Здесь не было ровным счетом ни чего, ни лежака, ни стула, ни даже самого захудалого одеяла. Голые, пластиковые стены, плафон освещения, в бронированном колпаке, и все.Лиш в дальнем углу, виднелась сливное отверстие, над которым, был встроен обычный, водопроводный кран. Одно утешало, здесь было тепло, значительно теплее, чем в остальных помещениях. Видно где-то здесь, находился один из отопительных агрегатов, напоминавших, огромный кондиционер, я видел такие не раз,почти на каждом этаже. Кажеться я даже ощущал равномерный гул, и легкую вибрацию пола.
Руки мои, действовали плохо. Сказывалось воздействие парализатора. Благо, настроен он был на минимум, иначе, пришлось бы этим бравым воякам, тащить меня на своем горбу, так как после стандартного импульса, примерно, на час, полностью отключается , весь двигательный апарат. И хотя наручники были защелкнуты на заведенные за спину руки, я знал, что как-только чуствительность к рукам вернется, я сам смогу снять эти железки.
Это было одним из основных контрольных заданий, еще там на земле, во время наших тренировок с дядей ваней. Здесь было несколько секретов, а так же пару собственных наработок, благодаря которым, можно было выпутаться из любых, даже самых профессиональных пут. А уж наручники, тем более, такую простую модификацию, которой пользовались здесь в доме, как патрульные, так и эти черные хлопцы, снять было, делом пяти минут.
Но по немногу успокаиваясь, и приходя в себя, после довольно ощутимых пинков по ребрам, я решил все же, не показывать этим гадам, своих способностей. Пусть, когда нужно будет, это станет для них, приятным сюрпризм. И походив, с пол часа, туда сюда, по обшарпанному, пластиковому полу, разминая затекшие суставы рук,я уселся под дальней от двери стеной, и крепко задумался.
И так, сработало. Ипусть я сейчас, самый настоящий преступник, а по меркам дома, меня должны приговорить, минимум к пожизненному седьмому уровню, однако, то что случилось со мной там, на пятом, было куда серьезнее.Даже нет, это событие, было,пожалуй, одним из самых важных в моей жизьни, здесь в доме. И я осознавал, что от ныне, для всех жителей подзаконных уровней, я самый настоящий изгой, но поступи я сегодня иначе, и изгоем, был бы я сам для себя. Что гораздо, гораздо страшнее , и лекарства от этого не существует.
