- Это один наш поэт! его у нас очень любили!
И опустив наполненные влагой глаза, моя милая помошница, тихо добавила:
Ал, помниш озеро тогда ночью? Я видела тебя, в каком-то другом мире, с тобой там, был еще... кто-то! Но увы, что ждет меня саму, в том будущем, я видеть не могу! почему-то, для меня это закрыто! Но я очень надеюсь.... Я верю, ты не забудешь!
Я взяв Шерри за руку, как мог Искренне, пообещал:
- Пока я жив, мы будем вместе! И ты знаеш, я абсолютно искренен! Однако сейчас, грядут большие перемены, и меня скорее всего уволят со службы. Так что мне прийдется перебираться куда-то на верхние уровни, поэтому, что касается наших с тобой отношений, дальше все будет зависеть только от тебя! Ты же прекрасно понимаеш, меня сюда больше не пустят! Но и переезжать тебе кудато на задворки цивилизации, тоже не позволю! Я был там не раз, и видел как живут эти несчастные! У тебя здесь прекрасная работа! Ты по настоящему, незаменимый сотрудник, так что, давай не будем спешить! Пусть эта гроза пройдет! А там возможно все так переменится, что тебе не прийдется жертвовать всем!
- Глупый! Здесь меня ни чего не держит! И если прийдеться, я спокойно откажусь от всех этих преференций! Ал! Я теперь точно знаю! Нет ни чего дороже любви! И если будет нужно, я перееду даже на седьмой, неподзаконный уровень!
- Типун тебе на язык! Что за глупости! Какой седьмой уровень? Ты знаеш что там твориться? Воскликнул я. Зачем ты так? - Давай дождемся окончательного решения суда, а там будет видно!
Шерри долго молчала, глядя куда-то сквозь стены, перебирая в пальчиках, край своего розового передничка, и казалось, вновь пыталась заглянуть, в то далекое-еще не наступившее, что бы отыскать там знакомые следы. Но видно, у нее ни чего не получалось, потому что она, по детски, закусив нижнюю губку, все больше мрачнела. Но вот когда наконец, ей все-таки удалось, разглядеть там, что-то, лиш одной ей ведомое, в глазах ее показался огонек надежды, и робкая улыбка, словно первый лучик восходящего светила, тронула ее губы.
- Хорошо Ал! Я сделаю все как ты скажеш! И мне кажеться, это единственно верное, на сегодня решение! И знай! Что бы не случилось, я буду ждать тебя!
А через три дня, состоялся суд.
21
Заседание проходила в главном зале совета, в который набилось огромное множество народа. Меня привели под охраной, и посадили на небольшом возвышении, на котором, стояло несколько кресел и маленький столик. А на главной сцене, собрался совет, в полном составе. И ближайшим из членов совета, от меня, был Приторий. Он за все время, не разу не взглянул в мою сторону, давая понять, видно, что здесь собрались не дураки, и перебрасываться заговорщическими взглядами, здесь не стоит. Однако, я знал, что Приторий зделает все, да бы не допустить фатального развития событий.
И нужно сказать, ему это удалось. как-только заседание началось, избравший роль главного обвинителя, Верховный Леон Лукин, зачитал собравшимся, материаллы дела, где сухим, юридическим языком, рассказывалось, о том, как патрульный Алекс Некий, напал на двух его подчиненных, которые выполняя свои прямые обязанности, задержали одну из подозреваемых в организации беспорядков, да бы заключить ее под стражу, до выяснеиния всех обстоятельств. А так же, приводились заключения мед лаборатории, где описывались нанесенные этим несчастным, тяжелые увечья. После всех перечислений, и подробного разбора по минутам, всего произошедшего, там, на пятом уровне, Леон, закончил такими словами:
И так, Уважаемые граждане дома! Я думаю, обстоятельства данного дела, очевидны, и дополнительного расследования не требуют! Поэтому, предлагаю собравшимся, здесь, многоуважаемым членам совета, вынести свой приговор! Этот превысивший свои служебные полнамочия патрульный, должен быть немедленно казнен! Я сказал!
После того как первый оратор сел в свое шикарное, алое кресло, к трибуне вышла Злата Счастливая.
К моему изумлению, когда мы с Приторием обсуждали примерный сценарий поведения на предстоящем шоу, сегодня утром, я узнал, о том, что эта предводительница, свободолюбивых нимф, вызвалась защищать меня.
Так было заведено, с давних пор здесь в доме. Как обвинитель, так и защита, на суде, может быть только из числа членов совета. И И вот, Розовая Злата, в привычной, ярко розовой тунике, с неизменным белым обручем, на светловолосой головке, вышла игривой походкой к трибуне, и так же поприветствовав всех собравшихся, сказала:
Что ж, я думаю нам всем здесь хорошо понятны чувства досточтимого Леона! Пострадали два его лучших воина! И хочется воздать поскорее по заслугам виновному! Но я предлагаю не торопиться! И не делать поспешных заключений!
Эта юная красавица, была сейчас просто воплощением, мужского желания, и квинтесенцией страсти. Я чувствовал, как от нее исходят мощнейшие токи, от которых, вздрагивали внутренности, и давило где-то внизу живота. Я знал о такой ее способности. Это было одним из так называемых подарков сектора инициации. И если Дарья, то-есть Злата, включала эти свои флюиды, мужчинам находящимся в прямой с ней видимости, приходилось туго. Вот и сейчас, кое-кто из присутствующих, сцепив зубы, пытался справиться с своими неожиданно проснувшимися чувствами, от чего по залу прокатывались странные волны, томных вздохов, и восхищенных шепотков.
- Для начала, я предлагаю послушать нашего, нового члена совета, представителя партии зеленых, Аркадия Нягру! Продолжала она тем временем. - Пожалуйста уважаемый Аркадий, будте так любезны, раскажите нам, обо всем что происходило пять дней назад на вашем уровне!
Уважаемый Аркадий, импозантный, молодой человек, с внешностью онглийского лорда, заменивший в совете отправленного на седьмой уровень за организацию бунта, Сергея Ершевских, Нерешительно поднявшись прошол ко второй трибуне, для свидетелей, и немного помявшись начал:
- Я приветствую всех собравшихся! Мне сегодня впервые выпала честь стоять перед вами в качестве верховного, и для меня это великая честь! Посему, выступая по просьбе нашей драгоценной, многоуважаемой Златы Счастливой, я клянусь говорить , правду и только правду! Как всем вам, уже стало известно, пять дней назад, наш уровень был заблокирован и едва не оказался подвергнут полной зачистке! Более двух тысяч добропорядочных граждан дома ожидала неминуемая смерть! А причиной всему, стал бунт, устроенный шайкой заговорщиков во главе с бывшим верховным Сергеем Ершевских! И вот, когда эти беззаконники, вероломно напали на явившихся к нам, для наведения законного порядка патрульных, и пленив их обезоружили, многие из нас, приготовились к смерти! Все прекрасно знают, чем заканчиваются подобные бунты! Летопись времен, рассказывает об этом очень подробно!
Но вот, когда мы уже было отчаялись и потеряли всякуюю надежду, К нам поступило известие, что некий патрульный, в одиночку, пробравшись на наш уровень, обезвредил около сорока бунтарей, и захватил самого Ершевских, с его заговорщиками! Наша разведка подтвердила, что он был один, и при этом, еще и спас девушку, из аутистов! наш, досточтимый Онни Гераскас подтвердит! И он поклонился в сторону главы всех любителей кайфа. - Затем, этот отважный юноша, освободив своих сотрудников, возглавил операцию по обезвреживанию опасных бунтарей, и освобождению ни вчем неповинных граждан дома, заблокированных на верхних этажах этого уровня! Как мы все с вами хорошо знаем, операция прошла успешно, и теперь все мы, жители четвертого уровня, выражаем нашу глубокую признательность Уважаемому Алексу Некоему! И надеемся, что это недоразумение, из-за которого он сейчас находится на скамье подсудимых, вскоре разрешится!
В зале раздались аплодисменты, и громкие возгласы: За что тут судить его! Ну накостылял он этим! Освободить!
А когда публика по немногу утихла, продолжавшая стоять у первой трибуны Злата, Продолжила:
- И так, Спасибо уважаемый Аркадий! Мы все видим что наш, не побоюсь этого слова, герой,, патрульный Алекс Некий, своими действиями спас целый уровень, от полной зачистки! Это безусловно величайший подвиг, достойный самых талантливых полководцев прошлого! Но возникает вопрос! Какой награды, или какой почести, удостоен был, Алекс Некий за свою самоотверженность и непревзойденный героизм? Уважаемый Приторий, будте так любезны, просветите нас на этот счет!
И тут, я увидел, настоящую работу совершенного актера.
За кафедру, чуть ссутулившись, словно груз вины не давал ему выпрямить спину, с выражением всемирной скорби, вышел глава отдела патруля. Надо было видеть, как изумились присутствующие, такому его поведению, привыкшие созерцать, такого всегда уверенного в себе, всегда такого независимого, координатора совета.
Зделав театральную паузу, Приторий, произнес неузнаваемым, каким-то серым голосом:
