университета, под впечатлением от рассказов Алевтины Сусековой о будущих экологических катастрофах. С тех пор наместник обзавёлся собственной «зелёной партией» в семье, как шутил в кругу близких людей Никита Седов. Несмотря на надежды родителей, что юношеский максимализм скоро пройдёт, Варвара не меняла своих взглядов, она создала группу молодых единомышленников и принесла на рассмотрение отца свои предложения.
В принципе, ничего глупого в планах дочери Седов не увидел, сам он соглашался с каждым её словом. Да, надо ужесточать требования по очистным сооружениям, пока не погубили природу Европы. Да, нужно активно расширять заказники и заповедники, максимально сохраняя исчезающие виды хотя бы крупных животных. Да, нужно озеленять вырубки и пожарища, высаживая туда благородные деревья вроде лиственницы, дуба, кедра и так далее. Со всеми предложениями Седов был согласен и, после доработки, собирался провести их законами для всей Новороссии, включая колонии.
Но планы дочери по озеленению Ближнего Востока и Аравии – в первую очередь, затем – Месопотамии и Средней Азии, вызывали внутреннее отторжение наместника Новороссии. Детские воспоминания о распаде Советского Союза, о котором жалели деды и бабки, да и сами родители, о несправедливо отобранных у России землях, в которые вложены годы труда и которые были обильно политы русской кровью, настигали Никиту. На пятом десятке лет он понимал всю тщетность предвидения истории и никогда не был восторженным мечтателем. Потому и не хотел платить за создание оазисов для будущих националистов, которые польют грязью русов и Новороссию как оккупантов лет через сто-двести. А потом примутся делить и продавать все ценности, созданные трудами этих оккупантов, как это произошло в конце двадцатого века в Советском Союзе.
– Папа, посмотри, каких результатов добились биологи в озеленении Иерусалима и его окрестностей!
Варвара выложила на стол отца десяток цветных снимков с видами зелёного города, так непохожего на Иерусалим пятнадцатилетней давности. Тут же были несколько снимков русла реки Иордан с высоты птичьего полёта, где некогда мелководная мутная речушка ныне утопала в огромных лесных массивах. Ливанские кедры перемежались с итальянской сосной, плакучие ивы гармонировали с пирамидальными тополями.
Однако результаты деятельности биологов впечатляли, особенно красиво смотрелись яблоневые, вишнёвые, персиковые сады, раскинувшиеся в окрестностях Иерусалима, в период их цветения. Не знал бы Седов о многолетней работе биологов Западного Магадана и Новороссии по озеленению, ни за что бы не поверил.
– Папа, мы не замахиваемся на всё сразу, начнём с Суэцкого канала, там никаких кочевников и скотоводов нет, никто наши посадки вырубать не станет. В Королевце и Иерусалиме давно подобрали и акклиматизировали самые интересные породы деревьев. Более того, сейчас зеленхозы под Иерусалимом вышли на расчётную мощность и способны будут выдавать до сорока тысяч саженцев только ценных пород деревьев ежегодно. Для Суэцкого канала и Месопотамии вполне достаточно, лет за десять мы создадим основные массивы лесов, за которыми нужно будет лишь присматривать да охранять.
Варвара выложила перед отцом на стол ещё одну подшивку документов.
– Здесь примерная смета расходов на первые три года, выйдет гораздо дешевле нефтеперегонного завода, между прочим.
– Да не в деньгах дело, душа моя, – сморщился Никита. – Засадишь ты с друзьями пустыни, создашь там райские уголки. А лет через сто отделятся эти дикари от Новороссии, обольют нас грязью и будут твои леса вырубать и продавать. Обидно, не находишь?
– Папа, посмотри на последнюю перепись нашей Аравии и Месопотамии, – засмеялась дочка, явно предвидевшая реакцию отца (о ней подсказал любимой внучке дед Валентин). – Вот, смотри. В нашей Месопотамии проживают тринадцать процентов бывших поляков, двенадцать процентов бывших персов, девять процентов бывших семитов, остальные – бывшие армяне, турки, славяне, ассирийцы, румыны и прочие. Но все пишутся русами, а девяносто восемь процентов – православными. Через сто-двести лет, если мы сами не дадим промашку, все они будут истинными русами.
Даже если они отделятся от Новороссии, так это будут не дикари, а русы, и говорить они будут исключительно по-русски. Как раз над этим мы все и работаем, я ещё помню клятву магаданцев. Неужели наши внуки выпустят эти земли из своих рук, после того как мы сделаем их раем на Земле? Не думай, что мы глупее вас, папа. Ты сам рассказывал, что даже в двадцать первом веке этот регион остался стратегическим, где шли постоянные войны.
– Но в двадцатом веке Советский Союз развалился! При всех попытках правителей заигрывать с аборигенами национальных окраин. Сколько бы там ни строили дворцов, они остались дикарями, дорвавшимися до дармовщины. Почему ты думаешь, что у нас будет всё иначе? – Никита действительно пытался понять, в чём отличие Новороссии от распавшейся Советской империи.
– Всё очень просто, папа! Между прочим, дед Валя со мной согласен. – Варвара улыбнулась и заученно повторила: – Большевики поддерживали национализм, когда захватывали власть. Для чего и разделили Россию на союзные и федеративные республики, чтобы легче было бороться с прежней властью. Тем самым подложили бомбу под собственное государство: разбуженные националисты не остановились и продолжали бороться, только уже с большевизмом, чему деление страны по национальному признаку очень способствовало. Кроме того, большевики разгромили православную церковь, веками связывавшую народы России в единое религиозное сообщество. Потому и развалилась страна, что сами большевики для этого весьма постарались.
А мы, русы, наоборот, из национальных лоскутков, сшиваем единое одеяло православных русов, стирая не только социальные, но и национальные границы. Тем более что в Средневековье национальности не так резко выражены, как в двадцатом веке. И в этом мире нет Британии и Соединённых Штатов, папа, наших диссидентов некому будет подкармливать. Всё мы делаем правильно, папа, мы справимся, не волнуйся. – Раскрасневшаяся девушка с уверенностью взглянула отцу в глаза. – Так же думает не только дед Валя, но и его друзья, дядя Коля Кожин, например.
– Хорошо, начинайте пока с Суэцкого канала и Месопотамии, назначаю тебя ответственной за проект в ранге советника главы правительства. Всё, иди, пригласи ко мне секретаря, пожалуйста. – Седов поднялся, чтобы обнять девушку, коснулся губами её щеки и подтолкнул к двери. – Приходи вечером, мама соскучилась, поужинаем вместе.
– Посмотрю, – раскраснелась от удовольствия дочка, выскальзывая за дверь.
А через пару минут до слуха наместника донеслись радостные крики «Ура!», «Мы победили!». Это друзья и подруги дочери дождались Варвару у входа во дворец правительства, радуясь общей победе в деле защиты природы.
Внутренне одобряя настойчивость дочери, наместник продолжал подписывать документы с непроизвольной улыбкой на лице. Настроение от посещения Варвары улучшилось, да и поступившие на подпись документы радовали несомненными успехами.
Досрочно заканчивалось строительство Суэцкого канала, на открытие которого приглашали наместника через полмесяца. Только здесь, на должности наместника,
