– Так что за дело тебя ко мне привело? – Она смахнула со стола сгнившие листья и корешки и села напротив.
Вряд ли хозяйка порадуется расспросам о своем погибшем женихе. Поэтому, вспомнив о словах Варфоломея и о том, что нынче Стеша промышляет порчей, я не нашла ничего лучшего, как выпалить:
– Мачеху извести хочу. Житья никакого от нее нет!
– Мачеху, говоришь? – Стеша в задумчивости потерла поверхность стола, оттирая прилипший листик. – А ты твердо решила?
Две черные пропасти глаз обволокли меня сумраком, и я вздрогнула всем телом.
– Боязно? – усмехнулась она.
– Сыро у тебя, – не выдала волнения я.
Чародейка удовлетворенно прикрыла глаза, и стал заметен неровный угольный контур по краешку век. Это придало мне уверенности. Стоило только увидеть что-то земное во внешности хозяйки, как она переставала казаться порождением тьмы и представлялась обычной сельской девицей с неумело намалеванной физиономией.
– Так что, – поторопила я, – поможешь?
– Помогу, – помолчав, ответила она. – Приноси прядь волос мачехи, лоскут платья и корову приведи.
– А корову зачем? – облизнув губы, спросила я.
– А корову – чтобы меня отблагодарить.
– А, – кивнула я, – понятно.
Я растерянно расправила сарафан. Вот и все, судьба выдуманной мачехи решена, и жизнь ее оценена в одну буренку. А я ни на шаг не продвинулась в своем расследовании того, имеет ли Стеша отношение к черному пиару Бабы-яги.
– Это еще не все? – подала голос Стеша. – Еще кого-то извести хочешь? Может, у тебя коров много?
– Не, – затрясла головой я, – только одна.
– Тогда нечего тебе тут рассиживаться. Это только Любава два приворота по цене одного делает, – усмехнулась она. – На порчи такие правила не распространяются.
Надо же, подивилась я, современный маркетинг в древнем Лукоморье! Ох, хитра Любава. «А что, если, – у меня даже во рту пересохло от такой мысли, – что, если она тоже переселенка, как и я?» Ведь встретила же я в Вессалии своего современника Степана, который попал туда из моего мира, только несколькими годами раньше. И столкнулась же я в подводном царстве с Антуаном, магом-французом из моего мира и времени. Не говоря уж о поп-звездочке Полине, которая провалилась во временной портал и теперь живет на древнегреческом побережье под видом Афродиты.
– К Любаве мне тоже надо, – откликнулась я, – говорят, она на любовные дела мастерица.
– Да уж, мастерица она знатная. – На белом лбу Стеши прорезались две отчетливые складки, черные губы вытянулись в щель.
«А ведь она Любаву не любит», – поняла я. Вот только в чем здесь причина? По магии они не конкурентки. Неужели им приходилось соперничать за любовь погибшего охотника?
– Неужто обманули? – простодушно вылупила глаза я.
– Вот что, – Стеша подняла на меня тяжелый взгляд, – ты к Любаве не суйся. А к корове захвати еще и курочку. Я тебе такой приворот сделаю, что вовек никто не сымет. Поняла?
– Поняла, – часто закивала я, – вот спасибочки!
– Спасибо мне скажешь, когда твоя мачеха в сырую землю ляжет, – криво усмехнулась она. – И после того, как суженый твой тебя замуж возьмет. Ну все, ступай. Не задерживай меня.
Глаза Стеши вновь затопила черная бездна, и она склонилась над пучками гниющих трав и лихорадочно забормотала:
– Надобно дело одно до конца довести. Авось получится. А если опять неудача, то разыщу Бабу-ягу да в ноги ей упаду.
Мы с котом настороженно переглянулись.
– Бабу-ягу? – переспросила я.
– Раньше-то она меня из избушки прогнала, – продолжала бормотать Стеша, перебирая пучки трав, – и слушать не стала. А нынче, говорят, переменилась Яга. Про добро забыла, ко злу обратилась, младенчиков ест. Чай, договоримся. Я ей мальчонку соседского, а она мне – водицы живой, чтобы Ефимушку оживить.
Меня передернуло от подобной перспективы, а Стеша неожиданно подняла голову и впилась в меня черными, без ободка, глазами:
– Как думаешь, даст?
– А ты думаешь, это поможет? – осторожно спросила я. – Ефима-то твоего давно на свете нет. Поди, одни кости в земле остались.
Стеша отшатнулась и схватилась за сердце, словно мысль об этом ей и в голову не приходила. Затем затрясла головой, будто отгоняя от себя страшные видения, и убежденно забормотала:
– Так на то она и живая вода. Живая-живая. Чтоб из единой косточки можно было человека оживить.
Из горла Стеши снова вырвался хохот, похожий на воронье карканье, и мне сделалось по-настоящему жутко.
– А если не даст? – с дрожью спросила я.
Стеша осеклась и непонимающе взглянула на меня.
– Как не даст? – Ее губы дрогнули, лицо исказила гримаса ненависти. – Не даст?!! Да я ее… Да я ей! – Голос ее сорвался на крик, и показалось, ветер просвистел в стылой печной трубе.
Мы с котом попятились к порогу.
– Ступай, – махнула рукой Стеша. – Не задерживай меня. Авось все получится, авось, авось… – как заклинание повторила она, склоняясь над травами.
– Как в могиле побывали, – тревожно мяукнул Варфоломей, когда мы удалились на значительное расстояние от дома Стеши.
– Точно, – кивнула я, с наслаждением подставляя лицо полуденному солнцу и ловя губами теплые лучи и запах свежескошенной травы.
– И что ты думаешь?
– А что тут думать? К слухам о Бабе-яге она отношения не имеет – сам слышал, она в них верит и надеется выменять на младенца живую воду. – Я содрогнулась.
– Но дела творит черные, недобрые, – заметил Варфоломей. – Вернется Василиса, непременно ей скажу, пусть разберется, поучит уму-разуму.
– Что, на добро ее закодирует? – недоверчиво усмехнулась я, вспоминая свою собственную сестрицу. Чтобы избавить ту от увлечения черной магией, мне пришлось забрать себе часть ее злой натуры. Нет-нет, а характер Селены дает о себе знать. Теперь-то я знаю, что злую волшебницу можно остановить только двумя способами: или убить ее, или присвоить себе часть ее черной магии. Только не факт, что после этого ведьма станет доброй феей. А вот Варфоломею, похоже, это невдомек.
– Василиса что-нибудь придумает! – убежденно ответил он.
«Ну-ну, – я передернула плечами. – Пусть с этим разбирается Василиса». Я ни за что не рискну впустить в себя ту беспросветную тьму, которая поселилась в глазах и в сердце Стеши. Что-то подсказывало мне, что вместе с тьмой в душу хлынет смертельный холод, от которого не спрятаться под одеялом, не согреться у костра, не оттаять в объятиях любимого.
– Как думаешь, Ив уже добрался до Златограда? – окликнула я кота.
– Еще вчера должен был, если его ничто в пути не задержало. Скорей бы уж он Василису сыскал! – с надеждой добавил Варфоломей.
– Да уж, – проворчала я, – без Василисы тут прям конец света наступит. Немедленно и беспросветно. Спасешь Василису – спасешь Лукоморье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
