class="p1">Такое ощущение, словно в этот момент зажглась большая неоновая вывеска, требовавшая от всех тишины. Все повернулись ко мне. Молча. Мне показалось, что даже музыка стала играть тише. А потом начались перешептывания.
– Что случилось? – спросила я тихим шепотом у Кеннеди.
– Наверное, они так смотрят на тебя из-за песни, которую Мэтт спел на платформе. Просто не обращай на них внимания. Какое нам дело до того, что они думают?
Мне бы очень хотелось думать так же, как она.
– Пойдем. Давай выпьем чего-нибудь. – Она схватила меня за руку и потащила сквозь толпу, как будто все эти перешептывания совсем ее не тревожили.
Мне очень хотелось стать когда-нибудь такой же, как Кеннеди. Она умела отгородиться от неприятных для нее моментов. Я постаралась расправить плечи и лучше держать осанку.
Кажется, я услышала, как кто-то прошептал слово «шлюха». И у меня возникло чувство, что ребята обсуждали не только меня. Кеннеди чуть сильнее сжала мою руку. Она услышала слово, обращенное к ней. Но на ее губах по-прежнему играла улыбка.
Как ни странно, но я вдруг поняла, что мне намного проще быть сильной ради нее, а не ради себя. Я тоже сжала ее руку.
– Ты права, – сказала я. – Какая разница, что они думают?
Мы остановились около бара, где обычно стояли разные алкогольные напитки для взрослых мероприятий. Сегодня он был заполнен соками и разнообразной газировкой.
Джеймс стоял у барной стойки и стучал по ней пальцами. Его корона съехала набок, однако выглядел он гораздо более трезвым, чем в течение всей недели. Возможно, необходимость играть роль короля при королеве Изабелле оказала на него отрезвляющее действие.
Но когда бармен отвернулся, Джеймс тихонько открутил крышку на фляжке. Обернувшись и убедившись, что на него никто не смотрит, он вылил содержимое фляжки в чашу для пунша, а потом убрал ее обратно в карман, пока бармен продолжал стоять к нему спиной.
– Леди, хотите чего-нибудь? – спросило бармен, даже не подозревая о проделке Джеймса.
– Я буду пунш, – сказала Кеннеди и подошла к бару.
Я открыла было рот, но сразу же закрыла его. Кеннеди могла выпить один стакан, а я постараюсь сдержать обещание, данное дяде Джиму. Честно говоря, если бы мне вслед шептали «шлюха», я бы тоже не отказалась выпить. Нужно присмотреть за Кеннеди.
– А что насчет тебя? – спросил у меня Джеймс. – Будешь что-нибудь? – Он попытался поправить свою корону, но та все равно сползла набок.
– Э‐э… нет, спасибо.
Сама не знаю почему, но мой ответ вызвал у него улыбку. А Джеймс так редко улыбался. Особенно искренне.
Я не могла понять, почему он решил заговорить со мной и уж тем более улыбался мне. За исключением сегодняшнего выступления Мэтта и потока смсок от него, остальные «Неприкасаемые» избегали меня, как чумную, после того, как открылась вся правда. Ну, разве что еще Мейсон сегодня со мной заговорил. Он вел себя так подозрительно доброжелательно. И намекнул на то, что Колдуэллы и Хантеры больше не общаются. Это разбило мне сердце.
– Значит, ты не пьешь? – сказал он, когда Кеннеди подошла ко мне. – Может, тогда потанцуем?
Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не оглянуться, хотя и не могла толком поверить в то, что Джеймс действительно пригласил меня на танец. Стоп… зачем он вообще сделал это?
– Понимаешь, мы с Кеннеди…
– Кеннеди сейчас быстренько допьет свой пунш и присоединится к тебе на танцполе, – сказала Кеннеди и удивленно приподняла брови, посмотрев на меня так, словно я сошла с ума.
И это было странно. Потому что если кто и вел себя безумно, то именно она. Мы с Джеймсом не были друзьями. Да, иногда он бывал добр ко мне. Но иногда – ужасно жесток. И мне совсем не хотелось играть в игру, которую он очевидно замышлял.
– М‐м…
– Бруклин, пойдем, – сказал он и протянул мне руку. – Честное слово, я не кусаюсь.
Я посмотрела на Кеннеди, которая так старалась спровадить меня. Это было слишком похоже на какую-то странную ловушку. Но я не знала, как выйти из ситуации, не выставив себя круглой дурой. Да еще после того, как Мэтт поступил с Джеймсом? Я могла хотя бы немного приободрить его, потанцевав с ним, поэтому взяла Джеймса под руку, и он снова улыбнулся.
Когда мы вышли на танцпол, заиграл медленный танец. Он прижал меня к себе поближе. Я бы даже сказала, слишком близко. Я чувствовала аромат одеколона и запах мяты в его дыхании.
– Рейчел здесь? – спросила я.
Джеймс положил ладонь мне на талию.
– А ты как думаешь?
– Ну… если бы я оказалась на твоем месте… то не разговаривала бы с ней всю неделю.
Он засмеялся.
– Да, наверное, ты права.
Я подняла на него взгляд. Мне совершенно нечего было ему сказать. Если Мэтт говорил мне правду, то Рейчел сама начала к нему приставать. А не наоборот. Мне не хотелось спрашивать у Джеймса, что он думал по поводу произошедшего. Это бы только все испортило.
– Значит, ты не разговариваешь с ней. Или с Мэттом?
– Или с Мейсоном.
Я кивнула.
– Или с Мейсоном. Но разве они не твои лучшие друзья?
– Лучшие друзья не трахаются с девушками своих так называемых лучших друзей.
Справедливое замечание.
– Поздравляю с титулом короля вечера. – Отвратительный способ сменить тему разговора, и мы оба это понимали.
Джеймс снова засмеялся.
Так странно было слышать его смех. Но мне он нравился. Я хотела, чтобы он смеялся чаще.
– Все подтасовано, – ответил он. – Эти выборы короля. Я уверен, что победить должен был Мейсон. Его все обожают. Кроме тех девчонок, с которыми он развлекся, а потом бросил.
– Я думаю, их набралось достаточное количество, чтобы он проиграл при голосовании. – Но теперь я вдруг вспомнила, что на переменах Мейсон все время с кем-то общался. Почти всегда улыбался. И совсем не походил на мрачного и молчаливого Джеймса.
Джеймс пожал плечами. Его дорогой смокинг скользил по моему плечу, словно шелк.
– И все равно голосование было подтасовано. Можешь мне поверить. Изабеллу выбрали королевой, потому что она кому-то пригрозила. Я в этом уверен. А потом она устроила все так, чтобы королем выбрали меня.
– Не думаю, что она так поступила. – Хотя, на самом деле, я не сомневалась в этом. Изабелла способна на это. Угрозы и манипуляции оставались ее главным оружием.
– Да нет, она сама мне все рассказала.
Ой.
– Извини.
– Да ладно, зато я теперь чертов король! – Вид у него снова стал каким-то несчастным.
– Тебе идет. – Я поправила корону у него на голове.
– Тебе больше. Я имел в виду твою тиару.
Я даже не знала, что по
