— Каждая из нас получит то, чего отчаянно хочет. Ты — любовника, который не оставит равнодушным. Я — наследство. Все честно. Гори — гори ясно. Евушка погасла, — с издевкой начитывает очередной слоган.
От того, с какой определенностью она это говорит, ужасающие догадки заволакивают каждый сантиметр моего сознания. Наследство можно получить только одним способом. Папа в Москве, а это значит…
Боже нет! Они же его не убили?
— Я долго буду ждать. Сама разденешься или мне позвать коллекционера? — настойчиво намекает Арина, не оставляя мне ни единого шанса.
Дергаю худи через голову, шнурок задев сережку, больно тянет. Распутываю, на пару минут скрываясь за толстой тканью, от лживой невинности в глазах Рины.
Я не могу подвергнуть Дамира такой опасности. Пусть, хотя бы он, выберется из этого дома живым. Пусть он ей поверит и примет за меня. Пожалуйста.
Молюсь небесам, которые, судя по всему, от меня отказались.
глава 53
Ева заканчивает мыть посуду. Не отрываясь, смотрю на нее. Короткие хлопковые шорты и моя рубашка, завязанная узлом чуть выше талии. Если бы умел мечтать и думать об отношениях.
Хм… именно так бы их себе и представил.
Тянется, убирая последнюю чашку на сушку. Я подхожу сзади, стягиваю ладонями тонкий изгиб. Губы строго на шею в безудержно привычном жесте.
— Спасибо.
— За что? — с удовольствием принимает касания и укладывает ладони поверх моих.
— За ужин.
— Значит понравилось.
— Безумно — бормочу ей в ответ и снова целую в затылок, утыкаюсь носом, подтягивая легкий аромат с волос.
Сдвигаю вбок и подсаживаю на столешницу. Пока одной рукой тяну слабый узел на рубашке, другой умудряюсь, достать из холодильника банку с мороженным.
— За мной десерт.
— Я это не буду.
— Я буду.
— Только же все перемыла. Испачкаешь, будешь мыть сам, — тут же выдвигает ультиматум.
— Обязательно испачкаю и буду мыть…тебя, — ее зрачки резко расширяются, разлетаются темнотой, когда понимает мое намерение. Посуда останется чистой. Обмакнув пальцы в подтаявшую верхушку, провожу по ее губам
— Бельчонок, ротик.
Послушно открывает, слизывая языком. Машинально проталкиваю глубже, распределяя клубничную массу по влажной поверхности.
Ее глаза наполняются густой дымкой желания. Присасывает мои пальцы. Без воли. Без сопротивления. Разбираюсь на элементы, когда прикладываюсь губами, забирая часть десерта из ее рта. Организм мгновенно погружается в дофаминовую кому.
Пальцы распутывают мелкие пуговицы. Сдернув полы, опускаю взгляд и застреваю на кружеве. Сначала представляю, как снимаю белье с этого манящего тела.
Она будто создана для меня. Черный атлас, белоснежная кожа, острые соски, виднеющиеся в полупрозрачной вставке. Линии на контрастах. Протягиваюсь подушечками по ключицам. Мои руки, так невозможно правильно на ней смотрятся.
— Дамир, кто я для тебя? — вопрос вырывает из поплывшего сознания. Ответа нет.
Есть чувства. Есть нереальное желание присвоить ее. Оставить в своей жизни навсегда. Определения этому всему — нет
— Ты не ответишь, — делает заключение из моего молчания.
Вздыхает, поднимает глаза. Синхронизируемся взглядами, не знаю, что читает в моем, но распахивает свои, цвета невинности, еще шире. В сосуды заливаются цистерны дурной крови. То, что заставляет совершать вспыльчивые поступки. Но с Евой всегда так. Голова отключается, переставая функционировать как здоровый орган.
Без раздумий впиваюсь в ее губы. Целую, пока снимаю одежду.
Мороженое плавится на теплой поверхности ее груди, течет ниже. Скатываю губами и языком каждый миллиметр сладости.
Наклон. Нажим.
Укладываю ее на стол, уже ни черта не соображая. Саднящее удовольствие вгрызается в нутро под ее острыми коготками на моих плечах. Сползаю поцелуями к самому чувствительному местечку и закачиваю рецепторами охуительный запах возбуждения. Языком воспаляю плоть. Удерживаю за бедра не давая соскользнуть с узкой столешницы. Бьется подо мной, когда слизываю коктейль ее соков вместе с десертом. Заводит нещадно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Всегда с брезгливостью относился к этому процессу. Но чувствовать вкус своей женщины — это ментальный передоз.
Оставляю в шаге, трепыхаться от подступившего оргазма. Отхожу, раздеваюсь и несколько минут сохраняю нечеловеческую выдержку.
Мучаю, наблюдая, как она в нетерпении сжимает края. Подрагивает, разводя бедра шире с порочной эротичностью.
Вид поистине фантастический. Румянец от смущения заливает щеки. С шумными выдохами грудь понимается. Моя похоть разгоняет темп и повышает громкость, глушит голоса в голове. Как под кайфом, с той же размытой симптоматикой.
Ева тянется руками между ног. Жадная моя девочка, но сейчас только я дилер ее удовольствия.
— Не смей, — запрещаю самостоятельно привести себя к разрядке.
В наказание увеличиваю перерыв. Ева изнемогает, кусая губы. Нас разделяет только пара сантиметров. Ее глаза становятся влажными. Так же до одури хочет меня.
Только секс, или что-то еще? Забираю намного больше, чем сам могу ей дать.
— Дамир, я больше не могу… прикоснись ко мне, — просит настойчиво.
Захватываю шквальные эмоции, питаюсь ими. Рывком закидываю ее ноги вокруг себя. Беру резко, с напором, до хриплых бесперебойных стонов вгоняю в нее член, и самого пробирает дрожью. Каждый раз, пробиваясь в нее, делаю своей. Беру всю без остатка, но мне не хватает.
Что пытаюсь прояснить, перебирая в памяти, проведенные с Евой часы и свои ощущения? Сам не понимаю. С каких небес мне свалился в руки этот ангел? Нахлынуло, и отпускать не собирается.
Откинувшись затылком на подголовник, несколько секунд сверлю глазами обшивку на потолке, в ожидании, пока ворота откроются и пропустят на территорию особняка Суворова.
Эта долгая ночь — мой последний шанс. Не воспользуюсь — обретенные эмоции скрутят и переломают все кости. Осознание того, что придется пережить, если Ева уедет — это сродни постановки смертельного диагноза.
Я сука даже себе в этом не могу признаться.
Что дальше делать? Что между нами? Кто мы друг другу?
Что мать вашу мне ей сказать?
Наша вспыхнувшая вражда, по сути, заканчивает наш полет. Я должен ее отпустить. Костевский — это один из тех, кому я стою поперек горла. Пусть не здесь — в Англии, но сценарий своей жизни я уже вряд ли смогу переписать.
Вернусь туда, откуда пришел в свою Арктику. При всем желании остаться не получится, когда я покончу с коллекционером, на мне будет уже как минимум три трупа. В этой грязи я ее топить не буду.
Стискиваю челюсти. Делаю паузу. Мысли на стоп, а потом резкий разворот по курсу в нужное направление. Взбадриваю баланс и выхожу из машины. Стас курит под фонарем, выжидая, когда подойду.
— Здарова, — тянет руку для приветствия. Глазами жмет в упор, прогибая на прочность, — Чего так долго? Там твой херувимчик заждался.
Похоже не у меня одного такие сравнения. Действительно слишком долго к ней ехал, по ощущениям вечность пролетела, вместо нескольких часов.
— Уснула?
Замечаю на столике веранды пачку сигарет. Щелкнув зажигалкой, раскаляю бумагу до шипения и глубоко затянувшись, отпускаю трения между ребрами, достигнув пункта назначения.
— Предлагал ей поспать. Ни в какую, вся на суете.
— Как она у тебя оказалась?
— Не поверишь случайно — хмыкаю. Я уже скоро в радужных единорогов начну верить. Стас занимает позу оппонента. Определяю, что разговор будет долгим.
— У меня в отеле «Hampton by Hilton» рандеву было назначено. Я даже до ресторана не дошел, как она на меня налетела, плачет. Ну, я же не могу, бросить девушку в беде. Увел в тачку. Нихера не понял из-за рыданий, кроме того, что у нее с отцом что-то случилось. Потом твое имя упомянула, ну и … познакомились.
Окидываю его подозрительным взглядом. Что за херь он несет? Ева и такие откровения с посторонним?
