Конечно, Сергей и прежде встречал Докучаева, но впервые рассматривал его не с холодным интересом бизнес-соперника, а с ревнивой злостью мужчины и собственника.
— Я не собираюсь любезничать с вами, — сказал Дорофеев, захлопывая за собой дверь, — Время для игр в передел завода, в цивилизованный рейд закончилось в тот самый момент, когда вы решились причинить вред Екатерине, — Сергей говорил спокойно и даже тихо, но Дима чувствовал исходящую от него угрозу, так мог вести себя только человек, уверенный во всех тех ресурсах, что стоят за ним, и человек, которому небезразлична женщина, возможно, любимая женщина. Свой шанс на любовь Дима упустил и не обольщался на этот счет. Маша утверждала, что Борисовская для Дорофеева — всего лишь очередной трофей, теперь Дмитрий видел, что это не так. — Я мог бы, конечно, натравить на вас свору адвокатов и следственный комитет, уничтожить репутацию, как вы сделали это с Катей, а потом все равно забрать завод, но я всегда был за эффективное решение конфликтов, поэтому я здесь, — Сергей смотрел на Докучаева и вспоминал каждое из Катиных слов о том, как больно и страшно ей было, смотрел и ненавидел, и в то же время радовался, что несколько лет назад Дмитрий оказался таким дураком, что отказался от Кати. — Эффективно, на мой взгляд, выяснить все прямо сейчас.
Докучаев молчал, упорно не желая поднимать глаза на Сергея, отрицать свое участие в травле Борисовской было глупо, признаваться тоже, разумнее было просто послушать.
— У меня 47 процентов акций Полимера плюс 10 процентов Екатерины, — Сергей блефовал — Катя не предлагала ему свои активы, да он бы и сам не взял, но для воздействия на Докучаева все средства были хороши, — У вас, конечно, остается 40 процентов, это серьезный пакет, но против моих 57 — ничто! Я могу и собираюсь усложнить вам жизнь, мы будем бойкотировать все ваши решения на собрания, заморозим парочку перспективных проектов, в конце концов, это я могу себе позволить, о выплате дивидентов вообще можете забыть. Ну и Катерина придумает, как усложнить вам жизнь, а она в этих играх мастер, — Серег злорадно усмехнулся, увидев, как вздрогнул от этих слов Докучаев.
Дмитрий словно забыл, что Сергей сидит напротив него и угрожает уничтожить дело всей жизни, самого Докучаева, но что еще важнее, его отца. В памяти проносились моменты из искрометного романа с Катей, вот он впервые видит ее в лифте административного здания — хорошенькая юная девушка в короткой юбке и на безумных каблуках, они встречаются в зале суда, Борисовская представляет обманутого акционера, горячится и потрясает безупречной логикой и блестящей подготовкой. Они впервые идут в ресторан, Катя робко улыбается и маленькими глотками пьет Кьянти, чуть позже она, закрывшись бокалом, говорит, что, кажется, влюблена в него, уик-энд в Праге, прогулки под луной, его пиджак на ее узких плечах, Новый год в Париже, он делает ей предложение, а она, сияя от счастья, бросается Диме в объятия. Докучаев, ничего не видя перед собой, вытащил сигарету из пачки и вспомнил Катины слова: «Не бросишь курить, у меня начнется аллергия, и вообще в спальне курят только герои трехгрошовых романов!». Сергей закурил следом, а Дмитрий смотрел на него и с ужасом осознавал, что теперь свои немного загадочные и чуть наивные улыбки Катя дарит именно ему, а скоро подарит не только улыбки, но и двух наследников дорофеевской империи…
— Дмитрий, я жду вашего ответа! — нетерпеливо сказал Сергей и понял, что собеседник не слышал ни слова из сказанного им.
— Я бы хотел еще раз услышать вопрос, — цинично усмехнулся Докучаев.
— Не вопрос, а предложение, — отрывисто бросил Сергей и смял сигарету в пепельнице. — Вы отказываетесь от своих притязаний на остальные 3 процента акций «Полимера», немедленно рассказываете мне, как и с чьей помощью устроили всю эту кампанию против Кати, а дальше я решу, какие меры мне принимать. Да и еще, еще хоть один ничтожный инцидент с Катей, ее семьей, ее имуществом и вы с радостью отдадите мне все свои активы и будете выбирать, что лучше: отправиться куда-нибудь в Магадан или навсегда улететь по чужому паспорту за пределы России.
Дмитрий хотел рассмеяться и послать Дорофеева ко всем чертям, но потом, увидев его холодное непроницаемое лицо и жесткий взгляд, вспомнив о тесных связях в главных московских и питерских кабинетах, понял, что безнадежно проиграл. Борисовская и тут навредила ему, конечно, что уж проще, чем подцепить олигарха и наградить его детьми?! А потом сбросить на него все свои проблемы.
— Ну-ну, теперь вы решили сыграть галантного рыцаря нашей Кати, — гнусно улыбнулся Докучаев. — Что, она все так же несдержанна в постели, как маленькая дикая кошка? — Диме нравилось видеть, как бесится Дорофеев, как гневно сужаются глаза и ходят желваки на худом породистом лице, он мог бы еще долго наблюдать за счастливым соперником, но сам не заметил, в какой момент опрокинулся на пол и теперь созерцал лишь наборный паркет у себя под ногами.
— Еще одно слово в ее адрес, я улетаю в Москву, а сюда спешат ретивые мальчики из прокуратуры или, еще не решил, мои нетерпеливые парни, — Сергей потирал кулак, только что врезавшийся в гнусную морду Докучаева, и пытался вспомнить, когда в последний раз ударил кого-то, кажется, тогда ему было лет 19 и речь шла о самой сексапильной девушке МГИМО.
— Ну и что, я скажу, что не претендую на остальные акции завода, и вы мне прямо так и поверите? — Докучаев уселся в кресло, надел чуть треснувшие очки, снял их и вновь закурил.
— Я-то, конечно, не поверю, но у меня есть собственные способы добиться исполнения этого обещания, — Сергей позволил себе откровенно издевательскую улыбку.
— Ну-ну, — протянул Дмитрий.
— Я должен понимать это, как согласие, — Сергей вопросительно поднял брови.
— Да, черт возьми, — Докучаев изо всех сил стукнул по столу.
— Ну а теперь ко второму пункту нашей программы: как и с чьей помощью вы проделали все эти гадости с Катей, что-то я сомневаюсь, чтобы вы, Дмитрий, лично откручивали болты на колесах ее машины, бросали зажженные спички за вешалки в магазине и подкидывали ей в офис дохлых птиц.
— Что? — Дмитрий не верил своим ушам, Маша, конечно, говорила, что заставит Катю за все заплатить, но Докучаев не знал, как и каким способом.
— Только не нужно делать такие честные глаза! — Сергея бесило это удивление во взгляде Докучаева. — Вы хотели не просто ее понервировать, а убить, вы-то себе представляете, что может произойти с неуправляемой машиной на скорости под сто километров, а что должна испытывать женщина, на которую из корзины цветов выползает удав? — Сергею хотелось еще раз врезать Докучаеву, но он знал, что должен сдержаться.
