— Сергей, я уйду, передам дела, оставлю отчеты, только должен тебе сказать: останови Алексея, сам он уже не остановится, и еще — кивок в сторону Кати — в Самаре что-то замышляется, и статьи в прессе, поджог — это только начало.
Панков неловко поднялся с дивана, сгорбившись, зашагал к двери.
— Вадим, подожди, — настойчиво сказал Сергей, — договорим завтра, не руби сгоряча.
Глава 11
Катя и Сергей еще долго лежали без сна, она плакала, не могла остановиться, он молчал, только сжимал ее в объятиях и ловил каждый вздох. Казалось, полные безысходной тоски и отчаяния слова Панкова все еще витали где-то рядом, так просто и так глупо. Как он мог подумать, что Сергей вышвырнет давнего, даже не работника, друга, в никуда, из боязни испортить какую-то мифическую репутацию. Завтра нужно решить массу проблем, что-то делать с Алексеем, разобраться, кто и что стоит за интригами вокруг Кати, завтра, но не сегодня.
— Знаешь, Катя, — начал Сергей и нежно подул на ее волосы, — Когда я увидел те фото, все перевернулось, я не верил, искал отговорки, причины, а потом поверил, это раздавило меня, — она зашевелилась, желая приласкать, ославить боль, хоть немного, — Сидел на улице у фонтана, курил одну, даже не сигарету, пачку одну за другой, вспоминал, как ты смеялась, как вскрикивала во время занятий любовью, как, раскрасневшись, правила тот контракт, потом опять возвращался к снимкам, вспоминал мать, Алину, но только из-за тебя было так больно. Потом вспомнил рассказ Бунина, не помню название — не важно, там героиня отправилась на юг с любовником, герой поехал за ней, все узнал, надел нарядный китель, выкурил сигару, выпил шампанского и застрелился, и я в какой-то момент его понял и поддержал. А еще понял отца, что он просто не смог жить без матери.
Катя должна была что-то сказать, но что? — любая фраза была бы банальной, Сергей ругал себя, ругал последними словами и, она понимала, так будет продолжаться еще долго — ее любимый мнительный мужчина! Она молчала, только легкими поцелуями касалась родного лица и роняла теплые, горькие и счастливые слезы. Катя простила его, и теперь ее занимало одно — что будет дальше? Как? Сергей затих, ей показалось, что он уснул, абсурд — она опять волнуется за него, как той ночью в Мексике, когда на ее руках лежал совсем чужой мужчина, и она мечтала, что он принадлежит только ей, что ж, изредка мечтам свойственно сбываться!
Сергей заворочался, выбрался из одеяла, включил ночник, бросил на Катю задумчивый взгляд и, не говоря ни слова, поспешно вышел из спальни.
— Опять надумал какой-то бред, — недовольно пробормотала Катя и тоже собралась вставать. Он стремительно вошел в комнату, снова забрался в кровать, зябко накинул одеяло и уставился на Катю, ее уже начинала злить вся эта ночная беготня.
— Катя, ты, — нерешительно начал он, — так много глупостей было сделано, причем мной, — очередной приступ самобичевания, — злясь, подумала Катя. — Так чудесно все было, с первой ночи здесь, потом у тебя, потом везде, ты, я, Лиза так полюбила тебя, — вот кретин, кажется, решил со мной расстаться, — в душе бушевала Катя. — Всегда тысячи слов, а сейчас ни одного, — вздохнул Сергей и начал лихорадочно шарить по собственной груди и нервно теребить шелковую пижаму, вот тут Катя испугалась не на шутку, может, ему с сердцем плохо, она читала, что в его возрасте возможен инфаркт или что-нибудь в этом роде.
— Сергей, Сергей, тебе плохо? Да? — в испуге закричала Катя, — ну скажи что-нибудь! — она трясла его холодную руку.
— Нормально все, — он жалко улыбнулся и отстранил ее, — ну точно плохо, — решила Катя и стала соображать, как звонить в частную скорую и что из вещей взять с собой в больницу. — В общем, вот, хотел сделать это в новогоднюю ночь, потом вообще забыл эту мысль, дурак, — Катя продолжала волноваться, а Сергей протягивал ей изумрудно-зеленую коробочку, в которой каждая уважающая себя женщина узнала бы обручальное кольцо, но только не вечно за всех волнующаяся беременная Катя. — Даже не взглянула, — печально подумал Сергей и откинулся на подушки.
— Что это? — пробормотала Катя и взяла коробочку из его холодных пальцев, открыла и не поверила сама себе, удивление было подобно удару. Сияя тысячами граней, одновременно холодный и пронзительно-теплый, большой голубоватый бриллиант искрился в окружении целой россыпи мелких черно-золотистых камней. Катя не верила своим глазам, а Сергей пристально смотрел на нее, силясь угадать, что? Что она думает? Согласна или нет? Или придется еще искупать свою вину? — он готов, на все готов, только не потерять ее.
Катя крутила кольцо в руках, радуясь его тяжести и блеску.
— Ну так что? — нетерпеливо, не справившись с собой, спросил Сергей.
— Что? — бессмысленно переспросила Катя.
— Ну… замуж, нужно пожениться, бред! Ты выйдешь за меня замуж? — банальные слова из уст небанального мужчины, разве могла она отказаться?…
Утро принесло воспоминания, правда, в отличие от последних месяцев они были не с оттенком грусти и чего-то неуловимого и даже непоправимого, а очень даже обнадеживающие. Катя бросила взгляд на спящего рядом Сергея и улыбнулась, она не уставала удивляться, как преображается во сне его часто суровое и хмурое лицо, она подняла руку, чтобы откинуть волосы со лба и замерла, любуясь кольцом. Приятная тяжесть на пальце не давала ей забыть вчерашний сбивчивый разговор и испугаться, что все произошедшее было лишь сном. Сергей заворочался рядом и открыл глаза, подслеповато сощурился — еще одна милая черта — и хрипло спросил:
— Ну что, миссис Дорофеев? — а сам замер где-то глубоко в душе, боясь, что Катя передумает, и вновь в его жизнь ворвутся грусть, сожаление и неопределенность.
— Ну я не знаю, не знаю!.. — Катя задумчиво покрутила кольцо и подставила его под лучи утреннего света, — Боже, да не вздрагивай ты так, — она забавлялась столь явным испугом Сергея, — Я просто не могу решить брать твою фамилию или оставить свою. Все-таки судья Борисовская — это звучит гордо, хотя… — Катя поникла, — Брак с тобой вряд ли сочетается с моим судейским статусом, но ладно, не будем пока об этом.
— Катя, подожди, — Сергей понимал, что значит для нее работа, и в то же время осознавал, что эта самая работа в Самаре, а он в Москве, что вряд ли судейское сообщество потерпит в своих рядах жену миллиардера и крупного промышленника, и это может стать очередной проблемой на его личном пути к счастью…
— Сергей, не говори ничего, — кажется, в последнее время успокаивать его стало подлинным Катиным кредо, — Мы все решим к взаимной пользе, твоей, моей, Лизы и деток, — она положила ладонь Сергея на свой живот и он ощутил слабое шевеление, улыбнулся и понял, что, действительно, они решат абсолютно все, он, она и их дети.
