всегда была его главной чертой. Конечно же после большой любви говорить. А любовь говорить просто обязывает регулярно пополнять темы для разговоров.
-Спасибо, Ромило, - улыбнулся я. - Перекусить будет не лишним.
Пока Ромило в своих многочисленных ящиках искал угощения для нас, я посмотрел на Найю и сжал её руку. Она улыбнулась и, метнув быстрый взгляд на Ромило, красноречиво закатила глаза, мол, всё именно так, как я рассказывал. Я тихо рассмеялся.
-Ну, давай Ниро, - протянув нам по очереди по гладкому пакетику, заговорщицки сказал Ромило, - рассказывай, что с тобой происходило, и почему всё так плачевно закончилось.
-Я был на земле, - просто сказал я, пожав плечами. 49 энергично закивала.
Ромило замер, не присев до конца в своё белое кресло. Так и остался стоять в полусогнутом положении с лицом, излучающим удивление и неверие.
-Шутишь? - выдохнул он и свалился в кресло.
-Найя? Снимешь капюшон? - улыбнулся я ей.
-Что-то это мне напоминает, - усмехнулась она, протягивая руки к капюшону.
Казалось, что Ромило только сейчас впервые посмотрел на Найю. По мере продвижения его изучающего взгляда, голубые глаза становились всё больше и больше. Вот они задержались на русой косе её волос, прищурились, разглядывая светлые брови, снова расширились, глядя на меня, вернулись к Найе.
-Невероятно! - выдохнул он и, не отрывая взгляда от лица Найи, умоляюще произнёс: - Ниро! С самого начала! Прошу тебя, расскажи всё с самого начала!
-Ты уверен, что выслушаешь? Всё же говорить ты любишь больше, - посмеялся я.
-Ниро! Как тебе не стыдно такое обо мне говорить? Я всегда готово выслушать!
-Ни разу не перебив на долгую реплику, что ты думаешь по той или иной фразе? - не унимался я.
-Перестань! - притворно оскорбился он, затем махнул на меня рукой: - В конце концов у каждого свои слабости, - лукаво улыбнулся Ромило, вызвав всеобщий смех.
-Рассказывай! - воспользовавшись тишиной после смеха, строго продолжил Ромило. - Всё! Каждую мелочь!
-Хорошо, - улыбнулся я и пустился в пространственный рассказ.
Я рассказал, как Найя спустила меня на землю. Как я боялся умереть от удушья, но ничего подобного не произошло. Как я был шокирован действительностью, что на земле не прекращали жить люди. Как узнал, что учёные отравили воздух, а сами скрылись на Платформе, пока всё живое гибло. Рассказал и о том, что погибло не всё. Воздух очистился и жизнь на земле возобновилась. Рассказал, как я восторгался живому лесу. Природе. Животным. Как мы с Найей встретили двух замечательных детей. И о том, как я впервые увидел, как гибнет человек от рук Олимпа. Ведь именно он, разум и глава Платформы, по сей день не даёт спокойно жить людям на земле, истребляя их. Рассказал, как мы добрались до Сопротивления, до людей, не готовых мириться с тиранией Олимпа. И как узнал, что Сопротивлением заправляет всё тот же Олимп, в лице Главного Учёного. Повторил свою версию об абсолютной власти, но также заметил, что здесь кроется ещё что-то. И наконец, рассказал о цели своего возвращения на Платформу, о планах заразить систему вирусом и покончить с Олимпом. И что важность нашему делу добавляет не только обман и смерти вокруг, но и выкачивание энергии из земли, что помогает существованию Платформы, ведь это медленно убивает планету.
Рамоло приятно меня удивил - перебив всего пару раз. Интерес, восторг, ужас, удивление, неверие - попеременно пробегали по его лицу. Я обратил внимание, что и 49 иногда удивлённо открывала рот. Одна Найя безучастно смотрела в пространство и поедала протеиновый батончик со вкусом сырной пиццы.
На рассказ ушло где-то полчаса. По его завершению, Ромило устало откинулся в своём кресле и провёл рукой по лицу.
-Н-да...
Впервые он не сразу нашёлся, что сказать. Видимо мыслей, которые он обычно незамедлительно облачал в слова, оказалось слишком много.
Глава 22
Глава 22
Вопросы ещё долго лились рекой. Ромило интересовала жизнь внизу: их история, социум, правила, обычаи. В общем, его интересовало всё. И я его прекрасно понимал. Что самое удивительное - он терпеливо выслушивал ответы Найи, не перебивая её на собственные умозаключения. Я увидел своего приятеля - друга! - совершенно, с другой стороны. От легкомысленного любителя поболтать не осталось и следа. Правда не оставила его равнодушным, и его до глубины души поразили обман и жестокость Олимпа.
49 тоже жадно ловила каждое слово Найи. Я уверен - будь у неё язык, она добавила бы свою лепту в вереницу вопросов Ромило.
По измученному взгляду Найи, коротко брошенному в мою сторону, я понял, что она в какой-то мере рада, что у 49 такой возможности нет. Я видел, как ей всё меньше и меньше хочется что-то рассказывать, но выбора не было. Если и есть на свете человек, способный рассказать людям на Платформе всю правду, то это однозначно Ромило. Чем больше он узнает подробностей, тем легче ему поверят остальные.
Поэтому я мог ей лишь сочувственно улыбаться, да отвечать на те вопросы, ответы на которые знал.
Любуясь собственным изображением на маленьких экранах, копирующих разнообразные экраны Платформы на втором ярусе, я задавался вопросом: как долго ещё намерен Главный Учёный транслировать моё лицо? Как скоро он поймёт, что его попытка привлечь ко мне внимание - провалилась? Разозлится ли? Что предпримет дальше?
В любом случае, что бы он не предпринял, это не сыграет большой роли. Мы доберемся до системы и покончим с Платформой. Так или иначе.
Прямо сейчас, именно в этот момент, Главный Учёный терпит поражение. Когда правда раскроется для всех, а это всего лишь дело времени, он потеряет власть на Платформе, а затем и на земле.
Что ещё оказалось неожиданным - так это то, что Ромило вызвался помочь. Пойти с нами к системе. Найя против не была. В силу того, что его, в отличии от меня, не разыскивают, он послужил бы хорошим отвлекающим маневром. Его талант заговорить кого угодно мог пригодиться. Я же считал, что ему лучше
