«Полярный» (бывш. «Кит») и «Иней» (бывш. «Хальден») в советском флоте были переоборудованы в гидрографические суда. Первое (с 1932 г. – «Меридиан») погибло в начале Великой Отечественной войны в 1941 г., а второе (с 1932 г. – «Циркуль») работало на Севере до 50-х гг. и погибло в шторм в 1951 г. [рис. 202]
Трагическая судьба выпала на долю буксира «Руслан» (бывш. «А. М. Стюард») и его экипажа. После восстановления советской власти на Севере он сначала оставался в составе Мурманского военного порта, а в 1923 г. был передан торговому флоту.
В 1933 г. «Руслан» (капитан Н. Клюев) участвовал в спасательных работах у берегов Шпицбергена по снятию с камней ледокольного парохода «Малыгин». После окончания работ в конце апреля он возвращался в Мурманск. На переходе при сильном ветре и снежных зарядах началось обледенение судна. Постепенно буксир терял остойчивость, лег на борт и около полуночи затонул. До последних минут связь буксира с флагманом спасательной экспедиции на ледоколе «Красин» поддерживал радист Волынкин. Из 22 членов экипажа, пересевших в шлюпки, спаслись лишь трое моряков, подобранных норвежским промысловым судном через 5 суток после гибели «Руслана».
Пионер всей ледокольной флотилии – ледокольный буксир «Лебедин» плавал по Северной Двине до 80-х гг. XX в.
Таблица 32
Таблица 33
Таблица 34
Таблица 35
Таблица 36
Рис. 181. Портовый ледокол «Горн» (бывш. «J. T. Horne»)
Рис. 182. Американский ледокольный буксир (ледокол типа «Горн»); а) продольный разрез, б) мидельшпангоут
Рис. 183. Вспомогательный ледокол «Илья Муромец»
Рис. 181 а. Ледокол «Козьма Минин»; а) продольный разрез, б) верхняя палуба, в) нижняя палуба 1 рулевая машинка, 2 жилые помещения, 3 трюм, 4 угольная яма, 5 цистерна, 6 цепной ящик, 7 моторный катер, 8 шлюпка четверка, 9 каюта капитана, 10 лебедка, 11 брашпиль, 12 шлюпка ледянка, 13 спасательная шлюпка, 14 кормовое машинное отделение, 15 котельное отделение, 16 носовое машинное отделение
Рис. 184 б. Ледокол «Козьма Минин»; разрез по 65 шпангоуту
Рис. 185. Ледокол «Александер» («Св. Александр Невский») в Англии (?)
Рис. 186. Ледокол «Козьма Минин» в устье Северной Двины
Рис. 187. Ледокол «Степан Макаров» (бывш. ледокол «Князь Пожарский») в Ленинграде на Неве
Рис. 188. «Ледокол № 8», схематический чертеж; а) продольный разрез, б) верхняя палуба
Рис. 189. «Ледокол № 8»
Рис. 190. «Ледокол № 5»
Рис. 191. «Ледокол № 9»
Рис. 192 а. Ледокол «Микула Селянинович». Вид сбоку (показано артиллерийское вооружение по проекту)
Рис. 192 б. Ледокол «Микула Селянинович». Шпангоуты.
Рис. 193. Ледокол «Микула Селянинович»
Рис. 194. Большой (морской) ледокол «Святогор». 1917 г.
Рис. 195. Ледокол «Красин» (1927 г.): а) продольный разрез; б) план трюма; в) теоретический чертеж: 1 угольные ямы; 2 машинные отделения; 3 котельные отделения; 4 противокреновая система; 5 угольный бункер; 6 носовые дифферентные системы
Рис. 196. «Святогор» на Неве. 20-е гг.
Рис. 197. Ледокол «Ленин» (бывш. «Св. Александр Невский»). 20-е гг.
Рис. 198. Портовый ледокол «Соломбала» во время перегона на Черное море. Шербур, 1926 г.
Рис. 199. Ледорез «Федор Литке»
Рис. 200. Ледокольный пароход «Садко» (почтовая открытка «Арктический рейс ледокола „Садко“»)
Рис. 201. Ледокольный пароход «Александр Сибиряков»
Рис. 202. ГИСУ «Полярный» (бывш. «Кит»)
III. На Дальнем Востоке, Каспии и Черноморско-Азовском бассейне
§ 1. На Дальнем Востоке
Вторым портом для осуществления экспортно-импортных перевозок грузов между Россией и ее союзницами – странами Антанты стал Владивосток. Здесь, как и в Архангельске, «потребовалось произвести также весьма срочные и крупные работы по расширению и оборудованию порта», а также обеспечить с помощью ледоколов безостановочную его деятельность в случаях суровой зимы, «когда, – как дипломатично отмечал Б. Н. Кандиба, – могли встретиться некоторые затруднения вследствие образования и движения льда» {572}. Зимняя навигация в районе Владивостока обеспечивалась вспомогательными военными судами: мощным портовым ледоколом «Надежный» и портовыми ледокольными буксирами (типа «Удалец») «Удалой», «Проворный» и «Усердный». Для торгового порта незадолго до Первой мировой войны был построен подобный ледокольный буксир «Славянка». В первую же навигацию судно успешно работало во льдах толщиной до 0,3 м {573}. [рис. 203]
Инженерное управление Военного ведомства имело в своем распоряжении во Владивостокской крепости небольшие ледорезные пароходы (минные транспорты) «Диомид», «Улисс» и «Патрокл». Суда эти, однако, «почти не участвовали в ледокольных работах, так как поддерживали сообщение „Владивостока с Русским островом и бухтами по Босфору“, писал в своем обзоре о ледокольных работах контр-адмирал П. В. Римский-Корсаков»[332] {574}. Впрочем, какой-то серьезной помощи от использования этих транспортов ждать не приходилось – «они не были ледоколами и могли ходить лишь в слабом разбитом льду» {575}.
Артиллеристам крепости принадлежал ледокольный буксир «Богатырь» (700 л.с.), подобный свеаборгскому «Артиллеристу». По мнению Римского-Корсакова, «Богатырь» – «довольно хороший ледокол…» {576}, но владивостокские портовики (МТиП) отмечали, что он «при ледовых работах имел частые аварии и ломал винт…» {577}.
Администрация Приморской области, торговые круги Владивостока, биржевой комитет неоднократно ставили вопрос об оснащении торгового порта собственными ледоколами с целевым назначением по обслуживанию судов торгового флота. Однако до начала войны положение не изменилось: «основную работу по ледовым проводкам выполнял ледокол „Надежный“» {578}. [рис. 204]
В отличие от Русского Севера, где ледовое плавание осуществлялось на сотни миль, ледокольные работы в районе Владивостока производились почти исключительно в бухте Золотой Рог и на подходах к бухте, в проливе Босфор Восточный. Несмотря на то что имелся более чем 15-летний опыт выполнения таких работ, системы и приемов ломки льда выработано не было. Только когда надежность зимней навигации превратилась в «острую государственную необходимость», к этому делу подошли серьезно. Зимой 1914/15 г. появилась первая «Инструкция для ледокольных работ», а в ноябре 1915 г. – вторая.
В суровые зимы ледовых судов не хватало и к выполнению работ приходилось привлекать дополнительные силы. Так, в начале 1913 г. пришлось использовать зимовавшие здесь ледокольные транспорты «Таймыр» и «Вайгач»… В конце этого же года всему миру было заявлено, что «Владивосток должен считаться незамерзающим портом» {579}.
К началу Первой мировой войны и «Надежный», и «удальцы», по выражению Римского-Корсакова «были в весьма плачевном состоянии».
«Надежному» требовался ремонт или замена котлов, «ни разу не подвергавшихся за всю свою 18-летнюю службу основательному ремонту». «Буксирные катера-ледоколы „Проворный“, „Удалой“ и „Усердный“…, будучи также прекрасными ледоколами малого типа, обладая превосходной поворотливостью, отличными морскими качествами и достаточно сильной машиной, имели слишком слабые корпуса для той суровой работы, какую им приходилось нести; после каждой зимы их корпуса оказывались в совершенно обезображенном виде. Кроме того, вследствие недостаточного и неполного ежегодного ремонта, они вообще обветшали в еще большей степени, чем „Надежный“», – сообщал командир Владивостокского порта.
Таким образом, проведение даже первой военной зимней навигации (1914–1915 гг.) находилось под угрозой, так как зависело не столько от степени замерзания залива Петра Великого, сколько от надежности корпусов и машин ледоколов. К тому же зима оказалась необычайно судовой (толщина чистого льда достигла 1,12 м), но техника не подвела. Порт работал без перерыва. Основную часть ледокольных работ выполняли «удальцы» Морского ведомства, окончательно износившиеся[333] {580}.
«Стало очевидно, – писал Римский-Корсаков, – что имеемые во Владивостоке ледокольные средства совершенно недостаточны, и с ними никак нельзя гарантировать беспрепятственное сообщение зимой с морем, так что во что бы то ни стало было необходимо принять самые решительные меры к усилению их».
