– Где вы их взяли, миссис Чанг?
– Их принес в магазин какой-то уличный торговец. Они стоили Рональду двух велосипедов «Рэйли», отремонтированных, но почти новых, – довольно дешево за такую вещицу.
– Я заплачу вам сто австралийских долларов, чтобы поговорить с человеком, который продал вам эти часы.
– Не считая стоимости самих часов? Эти часы – редкого качества.
– Миссис Чанг, поскорее пришлите сюда Рона.
Часы были в отличном состоянии. Не похоже, что они провели время в брюхе акулы. А не мог ли украсть часы Артура кто-нибудь из слуг отеля до того, как начались эти волнения? Может быть, тихонько стащили с полки в ванной комнате? Но ведь Артур никогда не снимал их с руки.
Нетерпеливо ожидая Рональда Чанга, он думал, что, по крайней мере, их будет легко идентифицировать. Внутри наверняка выгравирован номер, поэтому возможно будет найти ювелира, у которого они были приобретены. Если повезет, по записям в книгах можно было найти и фамилию клиента, который их купил.
Гарри даже и не помышлял сообщить об этих часах полиции Пауи. Как вещественное доказательство они конфискуют их, в этой вороватой стране это означает, что уж теперь-то они неизбежно исчезнут, и на этот раз навсегда.
Торопливо вошел Рональд Чанг, которого оторвали от ужина, – в открытом вырезе его салатовой полиэстровой рубашки все еще торчала салфетка. Он сказал Гарри, что уличный торговец, который продал ему эти часы, купил их у солдата – одного из новеньких, которого звали Филипино. Солдат взял за эти часы девяносто кинас.
Щедро вознагражденный за свои хлопоты, Рональд неторопливо отправился доедать свой ужин. Гарри открыл водонепроницаемый пояс-кошелек, который не снимал даже под душем, аккуратно положил в него часы Артура и, застегнув его, снова повязал вокруг талии.
Кто бы ни был тот, кто продал эти часы Рональду Чангу, он мог знать, что случилось с Артуром, а возможно, и с Анни, и со всеми остальными.
Книга IV
ВЫЖИВАНИЕ
17
Среда, 28 ноября
Кэри твердо сказала:
– Нам осталось совсем немного. – Мы должны закончить плот сегодня вечером.
– Нам нужно уматывать отсюда как можно быстрее. Этим же вечером! – заявила Сюзи.
– Джонатан говорил, что нам нужно уплыть не позднее двадцать восьмого, – согласилась Кэри. – И сегодня как раз этот день.
– У Джонатана жар, и он не может двигаться, – решительно сказала Анни. – Нельзя ли нам подождать хоть пару дней?
– Он велел нам придерживаться плана, – настаивала Кэри, – и я за это. Мы обязательно возьмем его с собой, возможно, что через пару дней мы могли бы уже добраться до больницы, – если, конечно, двинемся в путь.
– Ему нельзя находиться на солнце, – продолжала сопротивляться Анни.
– Мы защитим его навесом, – предложила Кэри.
Она обвела взглядом сидевших на корточках у костра и решительно сказала:
– Я намерена как можно скорее покинуть остров. Кто хочет, может отправляться со мной. Кто хочет оставаться, может гнить здесь.
Все понимали, что, если они не покинут этот остров к вечеру, у них не будет никаких шансов выбраться отсюда до начала сезона дождей.
Со значительным опережением графика, незадолго до полудня, последний кусок сплетенной виноградной лозы был привязан к поперечным балкам. Вспотевшие, но торжествующие женщины, отступив назад, смотрели на этот плот почти со страхом – они все еще не могли поверить в то, что своими руками доделали это сооружение.
– Мы сделали это! – Пэтти не удержалась от слез.
– Мы молодцы! – крикнула Кэри и закружила Сюзи; обе они смеялись от радости.
Сильвана поспешила сообщить хорошую новость Анни, которая находилась на наблюдательном пункте. Анни, как всегда стоявшая на своем, и на этот раз была непоколебима.
– Я собираюсь остаться здесь с Джонатаном. Если вы доберетесь до земли, сможете послать за нами спасательный самолет.
– Я тоже не уеду, пока Джонатан не поправится настолько, чтобы встать у руля этого плота! – крикнула ей Сильвана.
Они спорили весь обед и после него, когда отдыхали в тени. Неожиданно, после стольких дней тяжелого труда, у них до самого захода солнца не оказалось работы. И они не сразу решили, как распорядиться долгожданными часами отдыха.
Кэри и Сюзи лежали в тени эвкалипта и спорили с Пэтти, которая не могла для себя решить: оставаться ли ей с Сильваной и Анни или же отправиться вместе с Кэри и Сюзи. Хотя небо затянули облака, жара была изнурительной, и за последние дни не ощущалось ни дуновения ветра. Все вокруг словно бы замерло в неподвижности.
– Ты знаешь, у нас будет гораздо больше шансов, если нас будет не двое, а трое, – сказала Кэри. – И у нас будет достаточно продуктов на шестерых.
– Я просто не могу решиться, – призналась Пэтти.
– Мы отправимся для того, чтобы спасти не только себя, но и остальных, – напомнила ей Сюзи.
Вдруг Пэтти приподняла голову:
– Слышите! Что это?
– Я ничего не слышу, кроме цикад, – отозвалась Сюзи.
– Я их и имею в виду, – сказала Пэтти. – Сейчас всего два часа дня, а они обычно начинают свою песню не раньше чем за полчаса до захода солнца.
– Значит, им не терпится, – пожала плечами Сюзи. – Почему бы нам просто не проголосовать: остаемся ли мы или отплываем?
– Потому что из нас только двое хотят плыть. Мы проиграем, если будем голосовать, – сказала Кэри. – Но мне наплевать. Я умотаю отсюда при первой же возможности. Даже если придется отправиться одной.
– Я пойду с тобой, – твердо сказала Сюзи.
– Я не… Черт побери, я не могу решиться! Мы не сможем управлять плотом.
– Джонатан уже объяснил нам, что делать, – сказала Кэри. – Нам нужно идти на веслах пару миль на запад, пока нас не подхватит течение.
Оглянувшись на джунгли, Пэтти нахмурилась:
– Не могу понять: почему цикады подняли такой шум?
– А когда мы увидим землю, то начнем грести как сумасшедшие, – увлеченно продолжала Кэри. – Конечно, мы не разбираемся в картах Джонатана, но это не имеет большого значения.
Пэтти полуобернулась и снова вгляделась в деревья:
– Что-то странное происходит в джунглях.
– Наконец-то стало попрохладнее, – сказала Сюзи. – На этом все. Тебе лучше вернуться на наблюдательное дерево.
– А вам надо хорошенько отдохнуть. Если вы поплывете, вам это не помешает.
Со времени болезни Джонатана женщины стали пренебрегать круглосуточной охраной лагеря. Они немного освоились в джунглях и перестали бояться их.
По мере того как Пэтти влезала на дерево, джунгли оживали, наполнялись звуками. Этого не случалось с тех пор, как женщины оказались на острове; обычно днем было тихо, особенно в полуденный зной. Устроившись на дереве, Пэтти с удовольствием подставила лицо легкому дуновению ветерка, потянувшего с моря.
