— Мне кажется, увидь я Джеймса с кем-то ещё, поступила бы в разы хуже.
— Это случилось внезапно. Случайно. Эрика, это было наваждение, которое преследует меня изо дня в день. Не знаю, как вообще случилось, что я рассмотрела с кузене, которого с пеленок знала, мужчину. Я не успела заметить, как из ссоры, в которой мы готовы были глаза друг другу выколоть, оказались в одной постели. Он поцеловал меня, с этого всё и началось. И как бы мне не хотелось выставить его извращенцем и моральным уродом, я сама этого захотела. Рэн был изначально против. Говорил, чтобы я не совершала необдуманных поступков, мол ещё не готова и это всё алкоголь в моей крови, а я…что я могла сделать? Наивная, молодая, влюбленная в человека, которого всем сердцем ненавидела и ревновала к каждому движущемуся предмету.
Я слушала Эбигейл, не зная, что ответить. Её рассказ, то, что проиходило у них с Рэном, даже приблизительно не стояло с моими догадками и предположениями. Но одно изначально я знала точно: у этих двоих были чувства друг к другу. И со временем, я на себе испытала это. Поняла, почему они отрицают, почему не признают и не верят собственным чувствам.
— Мне почему-то казалось, что это единственный способ обратить на себя его внимание. Как видишь, не получилось. — в её улыбки я видела столько боли, сколько испытал и сама. — Вокруг Форда всегда вились много красивых девчонок, и он этим пользовался. Я была навязчива, но почему бы ему отказываться? Даже тогда, я видела, что нравлюсь ему. Неплохая фигурка, стервозное личико, характер, как у змеи… Он забыл, а я помню каждую минуту. Такой дурой себя считаю!
Эбигейл опустила голову к себе на колени, пытаясь сдержать непрошенный слёзы и эмоции, которые скрывала от всех долгие годы. Я и подумать не могла, что Эбби столько всего пережила. Она была очень сильной, раз до сих пор держалась под натиском многолетних чувств. Ещё пару недель назад, я не поняла бы этого. Но испытав тоже самое с Джеймсом, знала, каково сложно, когда человек, которого ты любишь, может в любой момент отказаться от тебя. Потому что таких, как ты, у него миллионы.
— Ты меня осуждаешь?
Голос подруги дрогнул, а медовые глаза встретились с моими. Мне тут же захотелось крепко обнять и прижать к себе Эбби, что я и сделала.
— Я никогда этого не сделаю. Какие бы поступки ты не совершила. Не бывает неправильных ошибок. Каждая из них нас учит. И ты ведь не жалеешь о том, что между вами произошло? — я заглянула в её глаза, налитые горькими слезами.
— Ни дня не жалела. — призналась Эбби. — И за это осуждаю сама себя.
— Наверное, пару недель назад, я бы просто обнадеживающе сказала, что всё будет хорошо. Но слишком близко знакома с твоей ситуацией. — горько улыбнулась я, обнимая подругу. — Мы ведь сильные? Справимся.
Ещё просидев недолго в обнимку на крыльце дома, мы говорили о том, что каждой из нас хотелось отпустить от себя.
— Пойдём в дом?
Наша идиллия, как в всеми любимых фильмах Нетфликс, продолжалась недолго. Мы заказали китайской еды, — много китайской еды, — расположились на большом диване в гостиной и уже готовы были перемыть косточки всему миру, как после хлопка дверью, послышались смутно знакомые мужские голос и громкий смех парня, после которого Эбигейл напряглась. Если я думала, что больше ничему не удивлюсь этим вечером, Джеймс категорически рушил все мои границы.
Эбигейл резко обернулась, замерев, стоило им взглядам с Рэном, у которого мгновенно сползла улыбка в дверях. Обстановка накалилась. Кажется, сейчас будет барбекю…
Глава 41
Anjo— DavySanttos
Джеймс
Я забрал Форда из дому, без особого желания куда-то переть свою задницу. Особенно, на вечеринки и в клубы, которыми я по горло насытился.
— Ты когда успел стать каблуком, дружочек? — не узнавал меня Рэн. Да я и сам себя не узнавал.
— Пока ты ходил под каблуком у Мартинес. — в самое яблочка. Ухмылка Рэна сползла, а брови нахмурились. — Слушай, мужик, давай начистоту. Чё вы как дети малые? Сколько лет прошло, а вы всё собачитесь. Ну признайся уже, что из всех твоих подружек, кузина заводит больше остальных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Захлопнись, Тёрнер. — зло кинул друг, отвернувшись к окну. — И не напоминай. Эта стерва уже с утра выела мне весь мозг, выставила уродом и главным виновником семейной драмы.
— Понимаю, — ухмыльнулся я, поймав себя на мысли, что история этих двоих крайне тесно пересекается с нашей. — Эрику, иногда, не заткнёшь. Пусть она миллион раз не права, пока не выставит тебя всемирным идиотом, не угомонится.
— У тебя лицевой нерв случайно не защемило? — посмеиваясь, пристально осматривал меня Форд. Я ткнул ему средний палец, выругавшись. — Ты пытаешься навязать мне то, что кузина заводит больше остальных, по собственному опыту? Знатно ж тебя сводная потрепала.
— Ты пойдёшь сейчас пешком. — фыркнул я.
Пожалуй, в скрытых эмоциях, мы с Рэном были, как две капли воды. Единственной темой, что выводила его из себя, была кузина. Во мне просыпался зверь, стоило заговорить о сводной.
— Что у вас с ней? — продолжал совать друг свой вездесущий нос.
— А что у нас с ней?
— Ты уже сорвал её джек-пот? — двузначная ухмылка расползлась на его лице, а брови игриво заиграли. — И как сестрёнка? Не разочаровала?
Подобные разговоры в нашей компанией никогда не были чем-то сверхъестественным. Наоборот, подначивали друг друга при любой удобной возможности, иногда, делали это на спор. Но с Эрикой всё было иначе. Я не хотел, чтобы о нас знали. Не потому, что стеснялся её, считал недостаточно хорошей, черта с два, это я был недостаточно хорошим для неё! То, что происходило между нами, не было известно никому. Мы и не пытались это выяснять.
Я чувствовал рядом с этой девушкой то, чего не испытывал ни с одной другой. И больше не пытался отрицать факта, что я становился зависим от неё.
— Форд, заткнись по-хорошему. — я смерил друга таким взгляд, что он, будто окончательно в чём-то убедившись, улыбнулся. Теперь по-доброму. Так, как делал это всегда, когда мы оставались своей компанией.
— Без обид, парень. Хотел убедиться в своих предположениях.
— Убедился?
— Да. — довольно оскалился друг. — Ты втюрился.
— Ещё слово и…
— Ахренеть, кто бы мог подумать, что Джеймс Тёрнер может влюбиться! — залился друг смехом, и как бы меня это не раздражало, я тоже улыбнулся, не предавая смысла его словам. А стоило бы.
Всю дорогу он тараторил над ухом, пока не получил в ребро. В дом мы заходили под его дебильные шутки, которых он набрался у меня, и если до дверей ржал, как бык, то стоило ему переступить порог, как Форд напрягся.
В комнате, где пахло ароматическими свечами Эрики и китайской едой, уже начинались титры какой-то сопливой мелодрамы, а на диване были видны русая и каштановые макушки. Эбигейл так резко обернулась, уставившись на Рэна, что это меня позабавило. Ещё несколько минут назад этот весельчак потухал над моей зависимостью, которая сидела на диване, выпучив глаза, а сейчас, у меня будет возможность понаблюдать за этими двумя, которые, в буквальном смысле, сожрут друг друга заживо.
— Как чувствовал, что дома будет куда веселее, чем клеить танцовщиц в клубе, — ляпнул я, и подумал о сказанном только после того, как Эрика ненавистно опалила меня взглядом, поджав недовольно пухлые губы. — Это по его части! — как в детском саду, ткнул я пальцем в Рэна и, пожав плечами, направился к холодильнику за пивом.
Эбигейл, прервав их зрительный контакт, отвернулась первой, что-то нашёптывая Эрике. Сводная зло выглядывала из-за спинки дивана, переводя взгляд с Рэна на меня. А потом, былой нежный голосочек прорезался:
— Мы первые заняли это место.
— Мы первые заняли это место, — передразнил я её писклявым голосом, отпивая пива. Её удивленное вытянутое выражение лица, после которого последовала злющее, развеселило ещё больше. — Девочки, а что такое, безалкогольная вечеринка?
