— Невздумай довести мне девочку. Меделен, проследите за этим!
И оставив новенькую на растерзание волкам, а точнее, Яну, оставила нас Меделин, тренировать, как ручных обезьянок.
— Джулия, верно? — обратилась женщина средних лет к новенькой. — Будете центральной парой.
— А чем мы хуже? — возмущённо развел руками Рэн, и мгновенно замолчал, получив в живот от Эбби. Подруге светиться на танцполе в центре совсем не хотелось.
В какой-то степени, прогуливать уроки в классе хореографии было весело. Меделен несколько часов пыталась собрать нас в кучу, разнять почти что дерущихся Рэна и Эбби, угомонить Яна, который не переставал доставать Джулию, и миллион раз просила стать Джеймса рядом со мной, а не развлечься на подоконнике.
В конце концов, мы дурачились до самого вечера, пока солнце не зашло за горизонт, погружая весь город в сумрачное состояние.
Пока Меделен, издевательски поставив в пару Джеймса с Яном, пыталась их образумить, Рэн, только что на полу от смеха не валялся, а Эбигейл потащила меня к подоконникам, где уткнувшись в телефон, стояла Джулия.
— Привет, — протянула я руку девушке, подбив познакомиться с новенькой и Эбби. — Я Эрика, это — Эбби.
— Привет, — неуверенно улыбнувшись, тихо ответила Джулия. Голос у нее был мягких и нежным. Как чайная роза. — Очень приятно.
— Вы знакомы с Бейтменом? — прищурившись, вместо приветствия, через чур резко, спросила Эбигейл. — Просто он так пытается тебя вывести из себя, как будто знает. Я вот чего спросила.
— Нет… — растерянно глянула в сторону парня Джулия. — Мы не знакомы.
— Откуда ты приехала?
— Из Северной Каролины.
— Ты такая бледная. Как там у вас с климатом? — моя подруга была мастером внезапных вопросов. Впрочем, из-за ее прямолинейности, я и любила Эбби.
— Лето теплое, зима снежная. — коротко ответив, пожала она плечами. — Но если честно, я не люблю холод и зиму.
— Эрика тоже, — усмехнулась Мартинес.
— Как тебе первый день? — попыталась я вывести нейтральным вопросом Джулию из напряжённости.
— Как Эмертон Холл? Девушки, парни, учителя…
— Эбби! — шикнула я, ущипнув подругу. — Не пугай ее!
На лице Джулии впервые появи
лась улыбка. Такая светлая и широкая, что я, словно ребенок, с восхищением засмотрелссь. Улыбаться этой девушке шло куда больше, чем грустить.
— Все в порядке, подруга у тебя замечательная, это я не разговорчивая, — признала новенькая, но словно что-то вспомнив, улыбка сползла с ее лица. — Простите, девочки, мне пора.
— До завтра! — помахали мы с Эбби Джулии.
Она, быстро схватив рюкзак и натянув на плечо, вылетела из помещения, оставив после себя только ветерок.
— Как она тебе? — все ещё смотрела на захлопнувшуюся после Джулии дверь. — По-моему, она какая-то странная. Как будто постоянно о чем-то думает.
— А мне она понравилась. Милая. И очень стеснительная.
— Я сейчас начну ревновать, ей богу! — пошутила Эбигейл, и я, рассмеявшись, крепко обняла подругу.
За окном, небо накинула на себя теплое одеяло, усеянное звёздами, окутав им все вокруг себя. Холодный ветерок и запах сырой листвы просачивались сквозь приоткрытую створку окна.
Мы разъехались поздно вечером. Я уехала с Джеймсом (теперь уже ездила на переднем сидении, все ещё, изредка, держа его за руку), Эбби, отказавшись от предложения кузена, уехала на своей машине, в Ян с Рэном.
Осеннее тепло и уют города надевало на меня свитер с длинными рукавами. Мне вдруг безумно захотелось заварить какао, запрыгнуть под теплое одеяло и, расположившись на груди Джеймса, засыпать под Рождественский фильм.
Дикое желание быть рядом с ним. Безумное. Желанное.
Глава 43
Tem Que Ser Agora — Wilian Marlon
Джеймс
Я каждый день привыкал к ней всё больше. Эта девушка была исключением из правил. С ней можно было быть собой, превращаться в зверя и не притворяться идеальным, чтобы быть рядом. Она смеялась, как психопатка, бесконечно орала на меня, как истеричка, обнимала так, что весь мир переставал существовать и поддерживала. Своими нравоучениями и непрошенными советами. Я постоянно противился и посылал её на все четыре стороны, но помнил каждое произнесенное ей слово, каждое прикосновение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стрелки часов клонили уже далеко за полночь. Обычно, мне сложно было проснуться посреди сна, но этот раз, словно нарочно, стал исключением.
Пронзительный крик. Окровавленное «Отпустите!». Срывающийся голос и громкий плачь.
Я подорвался с кровати практически моментально, через несколько секунд ворвавшись в комнату Эрики без стука. В холодном поту и с выражением лица, на котором застыл испуг, Эрика, придвинув к себе коленки, всхлипывая, сидела на кровати. По её щекам катились крупные слезы, дыхание было сбитым, а глаза красными.
— Что случилось? — присев на колени перед ней, я взял обе её руки в своим, поглаживая тыльную сторону ладоней большим пальцем. Всё тело девушки дрожало, ладони тряслись. — Эрика, не молчи!
Стоило мне коснуться её щеки, чтобы смахнуть слезу, как её плечи содрогнулись, а Эрика дёрнулась, отползя от меня. Заметив моё озадаченное выражение лица, девушка закусила нижнюю губу, сдерживаясь, чтобы вновь не расплакаться.
— Сон, — всхлипывая, еле разобрал я произнесенное ей слово. — Во сне они успели сделать, чего хотели изначально. Ты не успел.
Я понял с первого слова, что она имела ввиду. Тот вечер, когда уроды подловили её на темной улице. Злость, непонятная ярая агрессия заполнили меня всего. Она всё ещё помнила случившееся. Конечно, черт возьми, она будет помнить.
Подтянув её к себе ближе, я крепко обнял Эрику, прислонив к себе и, привычно гладя по волосам.
— Тише, девочка моя, тише.
Её тонкие ручки обхватили меня за талию, утыкаясь в грудь носом. Чертова нежность, которой я внезапно захотел. Уют. Мне хотелось любви. Хотелось любви и нежности от этой девчонки. Защищать и быть для неё стеной. Рядом. Всегда.
— Пойдем ко мне. — я взял её дрожащее тело на руки, отнеся к себе. Она уткнулась мне в грудь, крепко обняв и закутавшись в одеяло. Первая ночь, которую мы провели вместе. Не так, как я спал с остальными. Без пошлостей и похоти. Мы просто спали. Я всю ночь вдыхал свежий запах её волосы, наблюдал за длинными ресницами, которые изредка дергались во сне и прижимал к себе так крепко, как будто она может раствориться прямо в моих руках.
И это чертово желание становилось явнее. Я чувствовал, что не справляюсь, когда её нет рядом. Чувствовал себя неполноценным и не живым без этой девчонке психопатки.
Родители ещё не вернулись. На утро мы проснулись вместе, переплетая руки и ноги, словно это обычное явление. Просыпаться и засыпать с ней.
Она, в привычно хорошем настроении, уже в шесть часов, напевая песни Бритни Спирс, подтанцовывая на кухне, готовила завтрак. Приняв холодный душ, под струями которого, опершись одной рукой о стену, я бездумно вспоминал её глаза, неуверенные, но чертовски возбуждающие поцелуи и головокружительно притягательную улыбку, я натянул брюки и рубашку, закатав рукава, и спустился вниз.
В своей короткой школьной юбке, которая идеально подчеркивала изгиб её бедер и стройные ножки, она, раскачиваясь в такт музыке, выставляла завтрак на стол. Я даже не понял, в какой момент залюбовался ею. Эрика на нашей кухне, такая теплая и домашняя, от которой так и веет уютом, светом и любовью. Почему-то, сознание подкинуло мысль, что я хочу видеть эту девушку всегда на нашей кухне. Нашей совместной.
Пары в школе у нас не совпали, и мне приходилось лишь вспоминать целый день наш утренний поцелуй, её влажные податливые губы, нежно обнимающие руки, дыхание, которого не хватало, но она не останавливалась. Я сходил с ума, когда её не было рядом. Скучал что ли…так это называется?
Уже выходя на стоянку, я набирал номер Эрики. Рэн рассказывал про свою новую подружку, Ян, который решил забиться с Фордом, что склеит скромную новенькую и ещё тысячи посторонних голосов застыли в голове, когда я заметил у фасада здания стоящую Эрику, рядом с которой, беззаботно улыбаясь и пялясь на неё, возвышался тот ублюдок из клуба.
