— Я не забуду тебя, Томас, — прошептал Уэйд, глядя в небо.
Он почувствовал, что щеки его стали влажными. Он не плакал с того дня, как потерял своих родителей, но ему не было стыдно. Томас сказал бы сейчас, что стыдиться глупо.
Уэйд подумал о Сандрин и о том, что она почувствует, когда узнает, что Гроза Медведей где-то поблизости. Она была все еще напугана. Они даже не могли заставить ее прогуляться по окрестностям. Это была уже не та Сандрин, которую он знал. Ее легко появлявшаяся улыбка и искорки в глазах исчезли. Вместо этого там затаились грусть и страх. Уэйд не был уверен, сможет ли она когда-нибудь забыть то, что сделал с ней Гроза Медведей.
Когда они достигли селения, Уэйд натянул поводья и обратился к остальным.
— Думаю, что нам не надо говорить Сандрин, что Гроза Медведей все еще здесь.
— Согласен с тобой, Колтер. Моя сестра сейчас как маленькая напуганная птичка. Если она узнает, что Гроза Медведей все еще рядом, она не сможет больше чувствовать себя в безопасности.
— Мы просто скажем ей, что Томас упал в реку. А когда мы его нашли, он уже замерз, — сказал Седой Волк.
— Он сам рассказывал нам историю об охотнике, который упал в реку, да так и не смог выбраться. Да, именно так мы ей и скажем, — кивнул Маленький Медведь.
Уэйд посмотрел на Седого Волка.
— А не выставить ли часовых. Седой Волк?
— Это уже сделано. Я говорил с мужчинами из селения о Грозе Медведей. Все согласились, что не хотят, чтобы подобный человек жил здесь. — Седой Волк прищурился. — Но нужна полная уверенность. Сегодняшний случай показал, что мы недооцениваем его. Мы должны сделать все, чтобы Яркая Звезда была в безопасности.
— А если перевести ее в другую хижину? — спросил Маленький Медведь.
— Это хорошая мысль. Мы переселим Красную Птицу и Яркую Звезду в хижину Бурого Барсука. Если Гроза Медведей и вернется в селение, то он придет ко мне. И мы будем наготове.
— Сандрин может спросить, почему мы переселяем ее. Она не поверит нам. Мы должны будем сказать ей, — возразил Уэйд.
— Нет, — ответил Маленький Медведь. — Если ты скажешь, что хочешь бывать с ней наедине, она поверит тебе.
— А как же Красная Птица?
— Она может оставаться с Сандрин днем, а на ночь может уходить в другую хижину, — сказал Седой Волк. — Я думаю, что Яркая Звезда послушается, если ты ее об этом попросишь, Колтер.
— Она напугана. Не думаю, что она захочет оставаться со мной наедине после того, что с ней сделал Гроза Медведей.
— Убеди ее, Колтер. От этого может зависеть ее жизнь.
— Хорошо, — сказал Уэйд. — Поехали. Они въехали в селение, и Уэйд с удовлетворением заметил, что при въезде на карауле стоят двое человек — один из племени Воронов, другой из племени шошонов. Седой Волк сказал им что-то, когда они проезжали мимо, и оба кивнули в ответ. Они спешилась у хижины Седого Волка, и Уэйд вошел внутрь за остальными. Сандрин сидела у огня рядом с Красной Птицей, вышивая бисером рубашку. Она улыбнулась, увидев их.
— А где Томас? Все еще у своей лошади подсчитывает трофеи?
Уэйд сел рядом с Сандрин.
— Томас умер, Сандрин. Мы нашли его в реке. Он, должно быть, упал в нее.
— Нет! — закричала она, глядя на Красную Птицу.
— Да, — сказал Уэйд.
— Мы похоронили его у реки, — сказал Маленький Медведь, подсаживаясь к огню. — Ему будет хорошо там, сестричка.
Сандрин положила голову на плечо Уэйду.
— Так много несчастий, и все из-за меня.
— Тут нет твоей вины. Яркая Звезда, — сказал Седой Волк, садясь рядом с Красной Птицей.
— Томас тоже хотел пойти с нами за Грозой Медведей, — сказал Уэйд.
— Ах, если бы я не спорила с тобой в тот день, если бы так глупо не отправилась в форт во время пурги, Гроза Медведей никогда бы не нашел меня. Я всем принесла несчастье.
Уэйд обнял Сандрин.
— Маленький Медведь и я сейчас здесь потому, что хотим этого. — Он взглянул на Седого Волка и Красную Птицу. — И эти хорошие люди помогли нам, потому что хотели этого. Никто не заставлял их, Сандрин. Ты должна перестать винить во всем себя. — Уэйд приподнял ее голову за подбородок. — Седой Волк нашел для нас другую хижину. Я хочу быть с тобой наедине почаще, — прошептал он.
Когда Сандрин подняла глаза, он увидел в них страх.
— Я всего лишь хочу узнать тебя снова. У нас не было случая поговорить с тех самых пор, как ты вернулась из Парижа, — он ободряюще коснулся ее щеки.
— Но мы можем поговорить об этом здесь, — сказала Сандрин, оглядывая хижину. — Тут я чувствую себя в полной безопасности.
Уэйд быстро взглянул на Маленького Медведя.
— Я бы хотел проводить с тобой больше времени наедине.
Сандрин посмотрела на Уэйда, потом на Маленького Медведя, затем снова на Уэйда. Потом слабо улыбнулась.
— Он здесь, да? Гроза Медведей здесь? Он убил Томаса?
Уэйд не мог больше лгать ей.
— Да.
— Тогда я должна уйти. — Она посмотрела на Седого Волка. — Я не хочу никакого вреда ни тебе, ни Красной Птице, ни этой деревне.
— Ты не покинешь моей хижины. Яркая Звезда. Ты еще недостаточно сильна для того, чтобы путешествовать. Красная Птица никогда не простит мне, если я отпущу тебя так рано.
Красная Птица тронула за руку Седого Волка, и быстро заговорила на языке Воронов. Седой Волк кивнул и посмотрел на Сандрин.
— Красная Птица говорит, что, если ты покинешь нашу хижину до того, как окончательно поправишься, это обидит ее. Это докажет, что она недостаточно хорошая целительница.
— Но…
— Она также говорит, что не боится Грозы Медведей. Говорит, что у него нет ни доброты, ни сердца, что мы можем противостоять ему и победить его, если будем держаться вместе.
Сандрин посмотрела на Красную Птицу и улыбнулась, поблагодарив ее жестом.
— Скажи Красной Птице, что она одна из самых благородных женщин, каких я когда-либо встречала. Я бы хотела, чтобы когда-нибудь она пришла в нашу деревню и встретилась с моей матерью.
Седой Волк перевел. Красная Птица улыбнулась и заговорила снова. Седой Волк засмеялся.
— Она сказала, что будет очень рада встретиться с твоей матерью и что хочет выучить несколько слов на языке Черноногих.
— Моя матушка с удовольствием научит ее, — сказала Сандрин. Потом посмотрела на Уэйда. — Значит, ты и я останемся здесь, где мы в полной безопасности. Я думаю. Красная Птица права.
Взглянув на Сандрин, Уэйд вдруг заметил, как в ее глазах промелькнули искорки, и понял, что к ней стало возвращаться ее прежнее состояние духа. Несмотря на свой страх за нее, он почти улыбался.
Сандрин обвела взглядом хижину, задержавшись на мгновение на каждом лице, которое она любила.
