Американские конструкторы сделали все, чтобы их творение обладало максимальной скрытностью, и сейчас даже самый чуткий сонар мог бы уловить производимые «Гринвиилом» шумы с расстояние в три-четыре мили. Ну а для того, чтобы собственные шумы, пусть и ничтожно слабые, не вносили помех в работу акустиков, и была выпущена буксируемая антенна. Венчавшие ее окончание виноградной гроздью гидрофоны работали вне акустического поля самой подлодки, чутко улавливая приходившие из морских глубин звуки. И хотя от акустиков — бортовой ГАК обслуживали сразу четыре оператора — пока регулярно поступали отрицательные доклады, командир «Гринвилла» был уверен, что именно им повезет.
— В этих водах ведут поиск четыре ударные подлодки, — заметил старший помощник, наблюдавший вместе с капитаном за работой находившихся в центральном посту моряков, замерших перед вспыхивавшими разными цветами мониторами. — Вероятность того, что русский «Борей» обнаружим мы — двадцать пять процентов. А если обнаружим, что будем делать дальше?
— Да, коммандер, где-то в этих водах кроме нас еще рыщут «Санта Фе», «Хэмптон» и «Северная Каролина», и удача может улыбнуться любому из нас. Но если «Борей» попадется на нашем пути, приказано установить за ним слежение, сопровождать. Поверьте, я проделывал не раз такой трюк, и никогда русские даже не догадывались, что в любой момент я могу вогнать им в брюхо свои торпеды.
— И все же мне не по себе, сэр, — помотал головой старпом. — Эти воды принадлежат русским, мы здесь — непрошеные гости, и поступить с нами русские могут, как с непрошеными гостями. Захотят — выставят вон, а могут и потопить.
— Эти воды принадлежат тем, кто в силах удержать их, а русские этих сил лишились, мистер Росс. У них больше нет флота, так что бояться нечего!
— И все же вывести в море «Борей» они смогли, — возразил старший помощник, развлекая себя и своего командира непринужденной беседой, помогающей скоротать очередную нудную вахту.
— Одна подлодка — это не флот. Не мы, так кто-то другой сядет ему на хвост, и, если поступит приказ, убьет этих русских быстро и надежно.
Пока офицеры обсуждали перспективы, а большинство членов экипажа следили за состоянием систем подлодки, «Гринвилл» продолжал бороздить морскую пучину. Двигаясь широким зигзагом, американская подлодка все дальше уходила на север, туда, где царил вечный холод, где человек, несмотря на всякую сложную технику, так и не стал царем природы, оставаясь только гостем. За кормой плавно извивался «хвост» гидроакустической антенны, и когда новый звук, пришедший из вечного мрака морских глубин, коснулся облепивших ее гидрофонов, один из акустиков, кровожадно ухмыльнувшись, воскликнул:
— Есть контакт!
На экране высветился сектор, в котором находился источник шума, который никак не мог иметь природное происхождение. Где-то поблизости, так же, как и сам «Гринвилл», укрываясь в естественных шумах никогда не успокаивавшегося моря, кралась другая подлодка.
— Акустик, идентифицировать контакт! — приказал командир американской подлодки, в душе ликовавший от радости.
— Контакт не соответствует ни одному «портрету» из нашей базы данных, сэр!
В памяти бортового компьютера «Гринвилла», как и любой другой субмарины, не важно, под каким флагом она бороздила морские глубины, хранились эталоны шумов субмарин потенциального противника, и то, что не удалось обнаружить совпадение, могло обозначить, что неизвестная подлодка выходит в море впервые.
— Это «Борей», — уверенно произнес командир «Гринвилла». — Это может быть только он! Убрать буксируемую антенну! Поднять скорость до восьми узлов! Курс на сближение!
Плавно втянув в прилив ангара на своем корпусе «хвост», обладавший слишком большой инерцией, чтобы оставить его при передвижении на высоких скоростях, «Гринвилл» выполнил разворот. Частота вращения гребного винта возросла. Причудливо изогнутые лопасти бесшумно врезались в спрессованную под собственным весом ледяную воду, толкая вперед семитысячетонное обтекаемое «тело» подлодки.
Гидроакустический комплекс «Иртыш-Амфора», которым оснащались российские подводные ракетоносцы последнего поколения типа «Борей», не уступал американским аналогам по своим возможностям, но непрерывная модернизация субмарин типа «Лос-Анджелес», направленная на повышение скрытности и снижение демаскирующих признаков, сделала свое дело. Расстояние между двумя подводными лодками составляло уже считанные мили, медленно, но верно сокращаясь, но акустик подлодки К-550 «Александр Невский» даже не подозревал о присутствии рядом чужака. Работавший в режиме шумопеленгования сонар исправно принимал шум волн и пение проплывавших в стороне китов, не реагируя на рукотворного морского «хищника».
Капитан первого ранга Владимир Шаров, которого последние пять суток, с той самой секунды, как его ракетоносец отошел от причала, не покидало напряжение, метался в своей каюте, похожей на железнодорожное купе, только рассчитанное на одного человека и чуть большее по размеру. Оставшись в одиночестве, опытный подводник физически ощущал тяжесть нависших над ним и его субмариной тысяч тонн ледяной воды. Шаров порой чувствовал, что вот-вот сломается под этим гнетом, не выдержит колоссальной ответственности за множество людей — не только тех, что на борту субмарины, но и других, живущих в обоих полушариях, чьи жизни он мог оборвать буквально одним движением пальца.
Наконец, не выдержав больше этой пытки тишиной, моряк вышел в узкий, освещенный неярким светом ламп коридор, что вел в помещение главного командного поста. Попадавшиеся навстречу капитану моряки приветствовали своего командира, уступая Шарову дорогу. В отсеках, где царило безмолвие, было на удивление мало народа — благодаря всестороннему внедрению автоматизации подводным ракетоносцем водоизмещением семнадцать тысяч тонн управляли всего сто семь человек, в полтора раза меньше, чем на американских ПЛАРБ класса «Огайо».
Командный пост, на который замыкалось управление всеми системами «Александра Невского», встретил капитана негромкими разговорами моряков, короткими, в два-три слова, фразами. Обслуживавшие сложнейшую «начинку» вышедшего впервые на боевую службу подводного ракетоносца моряки и сами казались хитроумными автоматами, нацеленными только на выполнение заложенных в них создателями строго определенных функций. Никто из них, уставившихся в мониторы, не шелохнулся при появлении Шарова, только старший помощник вышел ему навстречу, приложив ладонь к форменной пилотке.
— Рано вы, товарищ капитан, — чуть усмехнулся капитан второго ранга Иван Домнин, бывший командир БЧ-4 стратегического ракетоносца «Рязань». Приказ премьер-министра Самойлова, вернувший атомные подлодки в базы, спас жизнь ему и всей команде — американцы устроили беспощадную охоту на оставшиеся на боевом дежурстве русские субмарины, в первые минуты вторжения пустив их ко дну. — Еще час как моя вахта. Отдохнули бы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
