Всем было фиолетово.
Шэрон и Коулмэн кинулись прочь.
Очень скоро они уже подъезжали к дому. Убежищем всем троим служил крошечный старый домишко в Ибор-сити, построенный сотню лет назад для кубинских рабочих сигарной фабрики. Серж купил его за бесценок и реставрировал со всей исторической достоверностью.
Коулмэн еще не успел выключить машину, как Шэрон понеслась к дому. Когда он вошел, Шэрон уже сидела на полу с трубкой.
– Эй, мне оставь!
Коулмэн плюхнулся на ковер, выхватил трубку и наполовину затянулся, но тут Шэрон забрала наркотик. Зажгла заново, приложила ко рту… Коулмэн снова вцепился в трубку. Так прошло десять лихорадочных минут. Весь крэк сгорел.
– Нужно купить еще! – завопила Шэрон.
– Только без меня. Я уже в отключке.
– Хочу еще!
– Я совсем заторчал, – сообщил Коулмэн, ощупывая лицо. – Я забыл, как моргать… Надо пивка, кайф приглушить.
Он отправился к холодильнику. Пусто. Когда Коулмэн вернулся, Шэрон ползала по полу и прочесывала пальцами ковер.
– Мы чуть-чуть просыпали! Помогай!
– Ничего мы не просыпали! Тебя переклинило. Я пошел за пивом.
Было три часа десять минут – а в Тампе после трех ночи скидки на алкогольную продукцию. Довольный Коулмэн приобрел в «милитаризованной зоне» шесть бутылок за семь долларов.
Первую бутылку он прикончил по пути к машине, стеклотару бросил под свое сиденье. Остальные поставил назад, завел машину и распахнул душу навстречу флоридской ночи. Вторую бутылку допил, проезжая мимо стадиона, стеклотару – под сиденье. Третью – перед аэропортом.
Наконец пиво уравновесило наркотики, и было Коулмэну счастие. Он ехал вдоль залива, ветер трепал волосы, а в руке было последнее пиво. Коулмэн сорвал крышку.
По радио заиграли «Роллинг Стоунз». Коулмэн с удовольствием добавил громкости.
«Я знаю… это лишь рок-н-ролл… но мне это нравится!..»
Коулмэн начал подпевать. Вот оно, идеальное мгновение! Все наркотики в сладком унисоне, а он едет в классной тачке под классный музон. Огни Тампы на противоположном берегу подмигивали лично ему. Коулмэн решил, что правильнее всего будет вести машину стоя. Он включил круиз-контроль и врубил «Стоунов» на полную катушку. Теперь, с рулем на уровне пояса, он правил «импалой», как капитан кораблем, и отбивал такт зажатой в правой руке бутылкой.
– Ого-го! Сто-у-ны! Ого-го! Поворот на бульвар Ганди.
– Ого-го!
Он круганул руль еще раз. И еще.
– Ого-го!
Когда Коулмэн въехал на улицу Спинорога, из-под сиденья выкатилась пустая бутылка и попала под тормозную педаль. Коулмэн опустил глаза и сказал:
– Ох.
Он попытался было выбить бутылку ногой, отчего машина заехала на бордюр. Тщетно хватаясь за руль, Коулмэн пропахал чей-то газон, сломал забор и попал в следующий двор. Перед домом номер 897 раздавил надувной детский бассейн с водой и рухнул на заднее сиденье. Поездка продолжалась. «Импала» испортила газон перед 887-м, разворотила клумбу с розами у 877-го и врезалась в металлическую скульптуру. Бюст Божьей Коровки разбил ветровое стекло и несколько раз отскочил от машины. «Импала» пошла юзом, врезалась в живую изгородь под окном чьей-то спальни и заглохла. Из радиатора торчала табличка «СДАЕТСЯ ВНАЕМ».
Коулмэн по-сусличьи приподнял голову и огляделся. Перелез вперед и повернул ключ зажигания. Машина завелась как ни в чем не бывало.
Коулмэн чудом добрался до Ибор-сити. В сотне ярдов от дома табличка наполовину выпала из пробитой дыры, и радиатор стошнило антифризом. Машина засипела и встала. Оставшийся путь Коулмэн проделал пешком.
За дверью Шэрон по-прежнему ползала на четвереньках.
– И так все время, пока меня не было? Она молча скребла ногтями по ковру.
– Да тут ничего нет! Ты совсем спятила!
– Смотри! Нашла! – Шэрон сунула ладонь ему под нос.
– Это не крэк!
– А что?
– Какое-то дерьмо из ковра.
– Все равно покурю!
Шэрон запихнула находку в трубку и несколько раз щелкнула «зиппо», но подозрительная субстанция не желала гореть.
– Не берется!
– Это не крэк!
– Зажигалка дерьмо! Нужно другую!
– Кончай! Мне опять хреново! Я думал, уже хорошо, а хрен! Кажется, я слишком много принял.
Шэрон кинулась в спальню и вынесла пропановую горелку, купленную в специальной лавке для наркоманов.
– Это кокаин! Давай его очистим!
Она попыталась зажечь горелку, но руки намокли от пота и дрожали.
– Помоги! Она, наверное, бракованная! – И ты оставишь меня в покое?
– Ну помоги!
Коулмэн забрал у Шэрон горелку.
– Тут мало света.
Они пошли к окну и встали в тускло-желтых лучах фонаря.
– Ты не открыла баллон, вот она и не горит, – заявил Коулмэн и со всей дури нажал на клапан.
Пропан, который, как известно, не пахнет, бесшумно вытек наружу.
– Готово. Должно получиться. Коулмэн нажал на зажигалку.
Взрыв сбил Коулмэна и Шэрон с ног. Шторы вспыхнули как пропитанная бензином туалетная бумага. Языки пламени лизнули потолок.
– Охренеть! – сказала Шэрон.
– Да когда же эта ночь закончится? – вздохнул Коулмэн. Минуту спустя завыли пожарные сирены.
– Копы! – закричала Шэрон. Они ринулись к задней двери.
Еще через пару минут от деревянного домика ничего не осталось. Пожар перекинулся на соседние дома: архитектурные памятники девятнадцатого века стояли тесно. Несмотря на усилия пожарных, горящие угли сдуло сильным ветром на другую улицу, потом на третью… Не прошло и часа, как пожар охватил три квартала. Столб огня поднялся на полсотни футов, маня к себе репортеров и зевак вплоть до самой кольцевой. Наконец на стройке взорвался бензобак, который затем и объявили причиной пожара.
Коулмэн и Шэрон выжидали, спрятавшись за пожарными машинами. Шэрон посмотрела на часы и дернула Коулмэна за футболку.
– Еще успеем за дозой!
4
Высокий франт за покерным столом изящным движением собрал карты в веер. Потом положил их на стол рубашкой кверху, откинулся назад и вперил пристальный взгляд в противника. В кармане смокинга лежала давно опустевшая баночка из-под лекарств.
Вокруг стола – а происходило все на окраине Тампы, в игорном клубе «Оцеола, вождь семинолов», который легко обнаруживался по красной стрелке на водонапорной башне, – столпились зрители. Мужчина в смокинге хладнокровно передвинул горку фишек к середине стола.
Толпа ахнула. Все взгляды устремились на противника, точнее, противницу: даму весом добрых четыреста фунтов, с седыми волосами, уложенными в старомодный «улей». Она курила длинные коричневые сигаретки и гладила таксу, которую держала на коленях. С ростом ставок остальные игроки либо потерпели поражение, либо тривиально сдрейфили. Дама подровняла свою разноцветную горку, охраняемую тщательно расставленными по периметру игрушками-талисманами. Наконец, открыв проход между обезьянкой и плюшевым осьминогом, она отправила часть выигрыша в банк.
Толпа ахнула вновь и посмотрела на франта. Тот не дрогнул. Щелкнул пальцами, подзывая официанта с подносом. Клуб не имел права продавать спиртное, поэтому мужчине в смокинге был предложен пакет шоколадного молока. Мужчина знал, что в покере главное не блеф, а умение запугать противника. Он эффектно отхлебнул молока и сощурясь посмотрел на даму. В голове звучало: «Я всепожирающая смерть, великий разрушитель миров». Мужчина сделал еще один глоток.
Дама с таксой перевернула карты.
– Фул-хаус.
Мужчина расстроенно покачал головой.
– У меня всего две пары…
Дама с довольной ухмылкой потянулась за фишками.
Ее противник открыл карты.
– Две пары тузов!
– Подонок!
Дама отдернула руки и хмуро погладила таксу.
Мужчина сгреб фишки в карманы смокинга и направился к окошку кассы.
– Эй, незнакомец! – крикнула вслед дама. – Как вас зовут-то?
Мужчина в смокинге обернулся:
– Стормс. Серж Стормс.
Серж вышел из клуба и сел в свою «барракуду». На полпути домой он услышал вой сирены: мимо промчался пожарный расчет. Небо на горизонте подозрительно посветлело.
– Что там горит? Большой пожар, раз отсюда видно…
Немея от горя, Серж затормозил за пожарными машинами и долго смотрел на пламя, открыв рот. Затем подошел к Коулмэну и Шэрон, затерявшимся среди зевак, и осел на землю с воплем:
– Мой дом! Все архивы! Исторический район!
– Какой-нибудь вахлак сам себя подпалил, точно, – сказал Коулмэн.
– Где мы будем жить? – воскликнул Серж. – Мы остались без крова!
Коулмэн подошел к «импале», уперся правой ногой в бампер и выдернул из радиатора табличку «СДАЕТСЯ ВНАЕМ». Вернулся и вручил ее Сержу.
– Можно снять этот дом. Хороший район. Очень тихий. Я там как раз недавно проезжал.
Марта Дэйвенпорт села в кровати и потрясла спящего Джима. Тот перекатился на спину.
– Что такое?
– Слышишь сирены?
Марта вылезла из постели и раздвинула шторы.
