Сигби… Ланс помнил этого дохлого грифа чуть ли не с первой встречи, с той, где ему едва исполнилось 5, и ему пообещали летающую машинку, а подсунули этого напыщенного тупого болвана, не понимающего самых простых, даже для ребенка, вещей. А потом…
В списке ненавистных Лайтмену людей Джон Фаррел Сигби (царство ему подземное) до сегодняшнего дня стоял на первом месте. Да, на первом, хоть Тимоти Шерман, куратор группы, и дышал ему в спину.
Саму встречу с заведующим лабораторией Продуктивных мутаций Лайтмен помнил очень смутно, вернее, он прекрасно помнил, как его посадили в огромное холодное белое кресло, пристегнули к подлокотникам руки, на голову надели большой железный шлем… А вот дальше шли только и исключительно кошмары… Что с ним тогда сделали в Мутационном центре? Этого Ланс не знал. Он не знал даже, сколько проспал после того «научного эксперимента». Но он проснулся, и окружали его уже навсегда лишь стены спецшколы.
Лайтмену было тогда так плохо, мутило и болела голова, что он даже не очень скучал по родителям. Позже ему показали газеты — самолет с ними разбился, и он теперь целиком принадлежал школе СКР, куда брали либо детей исключительно лояльных предков, либо сирот. Вернее, преимущественно сирот.
Лайт прикусил нижнюю губу, привычно теребя ошейник. Может, действительно, развлечься? Минут через 10–15 он будет над Панамским перешейком, а там, поди, полно грязных партизан. Или еще каких-нибудь «красных». «Заодно проведем отвлекающий маневр от собственно цели нашей миссии. Надо бы проверить и камеры — эти кадры пригодятся Лэйрду», — подумал он.
* * *
Лайтмен быстро переодевается, потому что в его парадной куртке все-таки слишком мало оружия….
Пора. Он включает биоискатель — где-то в джунглях прячутся красномордые узкоглазые партизаны, и он обязательно их найдет!
Руки в черных перчатках едва касаются штурвала. Ланс больше надеется на биоуправление, но Лэйрд не знаком с такими сложными штуками, и на деле выходит, будто Лаэйрд ведет флайер как бы под фонограмму.
На всякий случай Лэйрд проверяет комплектность снарядов (Лайтмену это не нужно — он и флайер практически одно целое) — все в норме — ракеты с разноцветными головками лежат, как дыни в лотке торговца — одна к одной. А вот и подходящий объект внизу. О, он, конечно, знает, что это не партизаны, но не видит принципиальной разницы. Тем более для Лэйрда. Лайт замечает деревню аборигенов и пикирует, но в 3-х метрах от земли делает петлю и уходит вверх. Это его коронный номер — 3 метра чуть ли не меньше длины флайера!
Какое несчастье! Одна из камер погибла — флайер догоняет пламя! Это на унавоженной деревенской почве расцветают красные цветы. Лайтмен врубает на полную громкость музыку и делает еще один заход — специально для съемок. Коричневые человечки-палочки резво убегают в джунгли. Ай-ай, какие невезучие палочки. Прямо-таки палочки-цветочки.
Потом Лайтмен отдыхает и, не торопясь, изучает показания компьютера в поисках новых заказов на «горячие экзотические растения». На этот раз ему везет, и он находит плантацию индийской конопли. О! Богоугодное дело! Лэйрд борется с торговцами наркотиками!
Ланс уже развлекался когда-то в Панаме и знает, что вид серебряного флайера-убийцы может распугать его «смуглых друзей», а ему нужны эффектные кадры. Он прячет машину в зарослях и, подкравшись, устраивает маленький фейерверк из скорострельного автомата. Полторы тысячи выстрелов в минуту — вот это темп! Слава богу, не запредельно жарко. Влажность он кое-как переносит, жару — нет.
— Это Черная Молния! — вопят в суеверном страхе туземцы. «Черная Молния» — один из «псевдонимов» Лэйрда. «А еще говорят, что в джунглях мало телевизоров», — веселится Ланс.
— Ангел Смерти!!
«Это уже про меня. Фи, как пошло! Надо бы записать эти крики», — Ланс посылает одну из камер в джунгли за удирающими конопляниками, а сам режиссирует сцену уничтожения наркотика «на корню». Он забыл собрать волосы в хвост, и ветер осторожно заигрывает с ними, опасаясь заглянуть в глаза супергероя — в зеркальные очки, где солнце и кровь.
Но глупые деревенские жители надоели Лансу быстро, тем более что массовых сцен он снял предостаточно. Теперь для развития сюжета нужны настоящие свирепые партизаны. Лайтмен не торопится; он голоден, пальцы его непроизвольно сжимаются на ошейнике. Хороший кусок сырого мяса — вот что ему нужно, — решает Ланс и, установив вокруг флайера силовое поле, исчезает в зарослях. Какая-то мысль, нет, чувство, бьется где-то в подсознании, беспокоит его, но он уже столько раз подвергался процедуре стирания памяти, что привык не обращать внимания на осторожное поскребывание прошлого.
ЛАНС ЛАЙТМЕН. 10 ЛЕТ
— … 96, 97, 98, - считал тренер, — 100!
Лайтмен с трудом улыбнулся, поднимаясь. Длинный язык частенько приводил его во время тренировок к отжиманию.
— Надеюсь, в этом виде спорта тебя ждет большое будущее, — как обычно, беззлобно пошутил узкоглазый тренер. — Всё! Всем в душ, и через 10 минут встречаемся в тире.
Лайтмен разминал в душевой онемевшие мышцы, когда сзади на него напал Марсель. Борьбой они занимались в разных группах, но дружили с самого поступления в школу и старались каждую свободную минуту проводить вместе. 5 лет — немалый срок для дружбы, даже если тебе всего десять.
Марс, как обычно, попытался захватить Лайтмена врасплох и, как обычно, у него ничего не вышло. Шлепнувшись на мокрый пол, он весело ругал Ланса:
— Лягушка с глазами на спине, ну, держись, я тебя все равно…
— Чудак, я же тебя чувствую.
— У, телепат противный!
— Ах, противный? — Ланс натянул майку. — Ну, держись. Марсу бороться уже не хотелось, и он уцепился за трубу.
— Держусь!
Лайт, готовый броситься на него, замер в недоумении, потом начал картинно подкрадываться. Марсик, имитируя ужас, зажмурился и забился в притворной дрожи.
— У-у, — выл Лайт, бросаясь на Марса. Но игру испортили.
— А ну марш на занятия! — прогремел из стены голос тренера.
«Всю жизнь под бдительным оком», — Ланс стукнул кулаком по вмонтированной над краном линзе телекамеры и пошел в подвал. Марсель пронесся мимо, хлопнув его по спине. Ланс не ответил, не погнался за ним. «Черт бы побрал этого китайца, — думал он. — Как его там?.. Сунь-меня-вынь-меня. Может, по ТV пора показывать, как я моюсь или сижу в сортире. С ума можно сойти. У меня красивая задница, по его мнению?»
В тир Ланс спустился последним. Наказание не заставило себя ждать. Тренер вручил ему специальную утяжеленную винтовку, которая била в плечо, как зверь, и из которой еще никто не мог попасть даже в «молоко», разве что в соседнюю стену. Сунь-Вынь, улыбаясь и коверкая слова, объяснял Лансу, что человек, который научится попадать из этой палки в мишень, на стрельбу из обычного оружия будет смотреть, как на забаву, а Лансу полезно было бы позабавиться, а то у него лицо, — будто он продавец кислой капусты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
