— На похожий вопрос уже отвечал Роман Петренко, глава ТНТ, и все же не могу не спросить: зачем вы так с «Прожекторперисхилтон», Николай Юрьевич? Неужели не жаль?
— Хорошая была передача, жаль, что не выходит. Именно потому, что хорошая, мы пошли вразрез с существующими в Comedy Club контрактами и ждали до конца сезона. Но таково решение продюсеров (и, кстати, такие правила индустрии): лица одного канала не работают на другом. Хотя мы с удовольствием пригласили бы Ивана Урганта в Comedy Club, если бы он не был занят на Первом канале.
— На протяжении последних лет с разной степенью интенсивности ведется разговор о продаже «Газпромом» непрофильных активов, в число которых входит и холдинг. К чему готовиться? Если продажа случится, то оптом или «по кусочку»?
— Все уже случилось — в 2005 году. «Газпром» нас продал. Оптом. Газпромбанку. С тех пор Газпром-Медиа Холдинг прочно занял место в структуре группы Газпромбанка. Мы консолидируем отчетность, работаем в соответствии с правилами и стандартами, действующими в группе акционера, и являемся одним из наиболее значимых его активов.
— А почему, кстати, у вас в приемной телевизор включен не на родных каналах?
— Изучаем конкурентов, следим за ними. Нельзя расслабляться ни на минуту!
Галопом по европам / Общество и наука / Наше вс
Галопом по европам
/ Общество и наука / Наше вс
Александр I лелеял мечту занять место Наполеона в Европе. В этом и состоит тайный замысел заграничного похода русской армии
В первый день нового года ровно двести лет назад Главная русская армия фельдмаршала Михаила Кутузова тремя колоннами пересекла Неман — западную границу Российской империи. Начался знаменитый заграничный поход. До сих пор эта славная глава русской военной истории вызывает у экспертов самые противоречивые чувства. Да, заграничный поход русской армии завершился окончательным разгромом Франции и отречением Наполеона. С другой стороны, операция по водворению Бонапарта на Эльбу стоила России непомерно дорого. Гигантские людские потери и невероятное напряжение для всей экономики империи. Как сложились бы судьбы мира, если бы после изгнания агрессора русская армия не переступила границ Отечества, уступив миссию освобождения Европы австрийцам, германцам и прочим голландцам? Мог ли измениться ход истории? Услышали бы мы о восстании декабристов, Крымской войне и балканских походах? Об этом размышляет основатель и руководитель Восточного бонапартистского комитета историк Кирилл Серебренитский.
— Кирилл Игоревич, правда ли, что Михаил Кутузов был решительно против Заграничного похода?
— Про Кутузова можно говорить и писать что угодно, кроме того, что у него-де не было дара предвидения. Он предполагал трагичность того глобального проекта и умолял царя не предпринимать поход. Главнокомандующий понимал, что наши сражения в Европе отвечают интересам не столько России, сколько Пруссии, Австрии и прежде всего Англии.
— Отчасти поэтому и появился слух, будто Кутузов был «тайным поклонником Наполеона»?
— Михаил Илларионович и в самом деле высоко ценил Наполеона как полководца и политика. Кутузов совершенно не терпел, когда при нем дурно и пренебрежительно отзывались о Бонапарте, и своим офицерам запрещал это делать. Впрочем, на взаимность фельдмаршалу рассчитывать не приходилось: Наполеон с его южным темпераментом предельно резко отзывался обо всех, включая и Кутузова... Известны письма английского адмирала Сиднея Смита, который открыто обвиняет Кутузова в работе на французскую разведку. Конечно, британец был тенденциозен. Просто-напросто Кутузов как выдающийся геополитик являлся убежденным сторонником союза России с Францией. И он был в этом вовсе не одинок. Франкофилом считался и Николай Румянцев, министр иностранных дел и председатель Государственного совета. И императрица Мария Федоровна, которая, яростно ненавидя Наполеона, оставалась при этом сторонницей союза с Францией. Александр же, как известно, к матушке прислушивался, как к никому другому... И вообще не стоит ставить однозначного знака равенства между Наполеоном и Францией в применении к российской геополитике. По большому счету победу над французами надо праздновать не в день Бородина, а в первые январские дни. Дни освобождения от оккупантов. Хотя тогда, в тринадцатом году, Великая армия, вовсе не разгромленная, как некоторые знатоки истории пытаются представить, частично еще оставалась на территории России — в Гродненской губернии и в Белостокском округе. Так что собственно российская кампания продолжалась вплоть до весны 1813 года...
— Однако Отечественная война, безусловно, закончилась, и Россия вышла из нее победительницей.
— Но какой ценой! Смотрю докладную записку, поданную Кутузовым императору в начале декабря 1812 года. Фельдмаршал пишет, что Главная армия, вышедшая в октябре из Тарутинского лагеря в составе 102 254 человек, всего через два месяца насчитывала только 42 000 солдат и офицеров. 12 000 были убиты, а 48 000 человек оказались в госпиталях и лазаретах — с ранениями, обморожениями, отравлениями... Многие полки были укомплектованы только на треть. Интендантство воровало, из-за чего в подразделениях не хватало зимнего обмундирования. Было и дезертирство. Чего же тогда удивляться, что у Березины наши упустили Наполеона! Неразумно рассуждать, кто в этом виноват: Кутузов, Чичагов, Витгенштейн, Чаплиц?.. На самом деле «виноват» непосредственно Наполеон, его полководческий гений. Все остальное — разборки для мемуаров. При Березине в ноябре 1812 года Великая армия продолжала действовать и еще сохранялась как воинский контингент. Березина опровергает легенду, что войска Наполеона, выйдя из Москвы по дороге на Смоленск, перестали существовать. Это очень важно для понимания ключевого аспекта января 1813 года. Когда начался заграничный поход, российские регулярные вооруженные силы насчитывали около 120 тысяч штыков и сабель. Армия Наполеона, дополненная рекрутами и национальными гвардейцами, — до 130—150 тысяч штыков и сабель. Фактически же силы были примерно равны. Однако надо учесть: войну против Бонапарта в Центральной Европе вела тогда только Россия. Одна.
— Иными словами, глобальный исход войны в те дни был еще непредсказуем?
— В 1813 году были два момента, которые определили не просто исход кампании, а политическую карту будущего мира. Это март и август 13-го. Март — это абсолютное политическое торжество России. Тот самый триумф, о котором у нас принято трубить. После успешных боев в Польше и в Восточной Пруссии Александр I фактически встал во главе шестой антинаполеоновской коалиции, возглавил союзные войска и повел их на Париж. После перехода в марте Пруссии на сторону России возник союз России, Великобритании, Пруссии и Швеции. Но в военной кампании ничего еще не было решено: на чаше весов истории оставалась одна, но тяжелая гиря — Австрийская империя. Она вяло и неохотно продолжала на стороне Наполеона военные действия против союзников. Парадокс в том, что в наполеоновскую эпоху австрийская армия — это череда сплошных поражений. Австрийцы начиная с 1809 года демонстрировали полную покорность Наполеону. Их корпус — около 30 тысяч — под командованием Карла Шварценберга участвовал в русской кампании Бонапарта. Надо сказать, австрийский контингент действовал весьма успешно против войск генерала Александра Тормасова. Другое дело, что Наполеон и не тянул австрийцев в глубь России. Они действовали на вспомогательных направлениях. И в решающие месяцы 1813 года — с марта по август — все зависело от того, на чьей стороне окажется Австрийская империя. Ей вовсе не нужна была победа на полях сражений. В истории нередко бывает так, что страна, которую все время громили, в конце концов решает судьбы мира. Князь Клемент фон Меттерних, руководивший австрийской политикой, стал ключевой фигурой, востребованной всеми. Это он, ведя «шахматную партию» с Наполеоном, по сути дела расчертил границы будущей Европы. Той самой, в которой мы живем сейчас...
— А как же Александр? После смерти 28 апреля Михаила Кутузова царь стал полным хозяином положения: никто из русских военачальников и слова возразить ему не смел.
