М а р и н а
Стыдись; не забывайВысокого, святого назначенья:Тебе твой сан дороже должен бытьВсех радостей, всех обольщений жизни,Его ни с чем не можешь ты равнять.Не юноше кипящему, безумноПлененному моею красотой,Знай: отдаю торжественно я рукуНаследнику московского престола,Царевичу, спасенному судьбой.
С а м о з в а н е ц
Не мучь меня, прелестная Марина,Не говори, что сан, а не меняИзбрала ты. Марина! ты не знаешь,Как больно тем ты сердце мне язвишь —Как! ежели... о страшное сомненье! —Скажи: когда б не царское рожденьеНазначила слепая мне судьба;Когда б я был не Иоаннов сын,Не сей давно забытый миром отрок,—Тогда б... тогда б любила ль ты меня?..
М а р и н а
Димитрий ты и быть иным не можешь;Другого мне любить нельзя.
С а м о з в а н е ц
Нет! полно:Я не хочу делиться с мертвецомЛюбовницей, ему принадлежащей.Нет, полно мне притворствовать! скажуВсю истину; так знай же: твой ДимитрийДавно погиб, зарыт – и не воскреснет:А хочешь ли ты знать, кто я таков?Изволь, скажу: я бедный черноризец;Монашеской неволею скучая,Под клобуком, свой замысел отважныйОбдумал я, готовил миру чудо —И наконец из келии бежалК украинцам, в их буйные курени,Владеть конем и саблей научился;Явился к вам; Димитрием назвалсяИ поляков безмозглых обманул.Что скажешь ты, надменная Марина?Довольна ль ты признанием моим?Что ж ты молчишь?
М а р и н а
О стыд! о горе мне!
(Молчание.)
С а м о з в а н е ц
(тихо)
Куда завлек меня порыв досады!С таким трудом устроенное счастьеЯ, может быть, навеки погубил.Что сделал я, безумец? —
(Вслух.)
Вижу, вижу:Стыдишься ты не княжеской любви.Так вымолви ж мне роковое слово;В твоих руках теперь моя судьба,Реши: я жду.
(Бросается на колени.)
М а р и н а
Встань, бедный самозванец.Не мнишь ли ты коленопреклоненьем,Как девочке доверчивой и слабойТщеславное мне сердце умилить?Ошибся, друг: у ног своих видалаЯ рыцарей и графов благородных;Но их мольбы я хладно отвергалаНе для того, чтоб беглого монаха...
С а м о з в а н е ц
(встает)
Не презирай младого самозванца;В нем доблести таятся, может быть,Достойные московского престола,Достойные руки твоей бесценной...
М а р и н а
Достойные позорной петли, дерзкий!
С а м о з в а н е ц
Виновен я; гордыней обуянный,Обманывал я бога и царей,Я миру лгал; но не тебе, Марина,Меня казнить; я прав перед тобою.Нет, я не мог обманывать тебя.Ты мне была единственной святыней,Пред ней же я притворствовать не смел.Любовь, любовь ревнивая, слепая,Одна любовь принудила меняВсе высказать.
М а р и н а
Чем хвалится, безумец!Кто требовал признанья твоего?Уж если ты, бродяга безымянный,Мог ослепить чудесно два народа,Так должен уж по крайней мере тыДостоин быть успеха своегоИ свой обман отважный обеспечитьУпорною, глубокой, вечной тайной.Могу ль, скажи, предаться я тебе,Могу ль, забыв свой род и стыд девичий,Соединить судьбу мою с твоею,Когда ты сам с такою простотой,Так ветрено позор свой обличаешь?Он из любви со мною проболтался!Дивлюся: как перед моим отцомИз дружбы ты доселе не открылся,От радости пред нашим королемИли еще пред паном ВишневецкимИз верного усердия слуги.
С а м о з в а н е ц
Клянусь тебе, что сердца моегоТы вымучить одна могла признанье.Клянусь тебе, что никогда, нигде,Ни в пиршестве за чашею безумства,Ни в дружеском, заветном разговоре,Ни под ножом, ни в муках истязанийСих тяжких тайн не выдаст мой язык.
М а р и н а
Клянешься ты! итак, должна я верить —О, верю я! – но чем, нельзя ль узнать,Клянешься ты? не именем ли бога,Как набожный приемыш езуитов?Иль честию, как витязь благородный,Иль, может быть, единым царским словом,Как царский сын? не так ли? говори.
Д и м и т р и й
(гордо)
Тень Грозного меня усыновила,Димитрием из гроба нарекла,Вокруг меня народы возмутилаИ в жертву мне Бориса обрекла.Царевич я. Довольно, стыдно мнеПред гордою полячкой унижаться.—Прощай навек. Игра войны кровавой,Судьбы моей обширные заботыТоску любви, надеюсь, заглушат.О как тебя я стану ненавидеть,Когда пройдет постыдной страсти жар!Теперь иду – погибель иль венецМою главу в России ожидает,Найду ли смерть, как воин в битве честной,Иль как злодей на плахе площадной,Не будешь ты подругою моею,Моей судьбы не разделишь со мною;Но – может быть, ты будешь сожалетьОб участи, отвергнутой тобою.
М а р и н а
А если я твой дерзостный обманЗаранее пред всеми обнаружу?
С а м о з в а н е ц
Не мнишь ли ты, что я тебя боюсь?Что более поверят польской деве,Чем русскому царевичу? – Но знай,Что ни король, ни папа, ни вельможиНе думают о правде слов моих.Димитрий я иль нет – что им за дело?Но я предлог раздоров и войны.Им это лишь и нужно, и тебя,Мятежница! поверь, молчать заставят.Прощай.
М а р и н а
Постой, царевич. НаконецЯ слышу речь не мальчика, но мужа.С тобою, князь, она меня мирит.Безумный твой порыв я забываюИ вижу вновь Димитрия. Но – слушай:Пора, пора! проснись, не медли боле;Веди полки скорее на Москву —Очисти Кремль, садись на трон московский,Тогда за мной шли брачного посла;Но – слышит бог – пока твоя ногаНе оперлась на тронные ступени,Пока тобой не свержен Годунов,Любви речей не буду слушать я.
(Уходит.)
С а м о з в а н е ц
Нет – легче мне сражаться с ГодуновымИли хитрить с придворным езуитом,Чем с женщиной – черт с ними; мочи нет.И путает, и вьется, и ползет,Скользит из рук, шипит, грозит и жалит.Змея! змея! – Недаром я дрожал.Она меня чуть-чуть не погубила.Но решено: заутра двину рать.
Граница литовская
(1604 года, 16 октября)
К н я з ь К у р б с к и й и С а м о з в а н е ц, оба верхами.
Полки приближаются к границе.
К у р б с к и й
(прискакав первый)
Вот, вот она! вот русская граница!Святая Русь, Отечество! Я твой!Чужбины прах с презреньем отряхаюС моих одежд – пью жадно воздух новый:Он мне родной!.. теперь твоя душа,О мой отец, утешится, и в гробеОпальные возрадуются кости!Блеснул опять наследственный наш меч,Сей славный меч, гроза Казани темной,Сей добрый меч, слуга царей московских!В своем пиру теперь он загуляетЗа своего надёжу-государя!..
С а м о з в а н е ц
(едет тихо с поникшей головой)
Как счастлив он! как чистая душаВ нем радостью и славой разыгралась!О витязь мой! завидую тебе.Сын Курбского, воспитанный в изгнанье,Забыв отцом снесенные обиды,Его вину за гробом искупив,Ты кровь излить за сына ИоаннаГотовишься; законного царяТы возвратить отечеству... ты прав,Душа твоя должна пылать весельем.
К у р б с к и й
Ужель и ты не веселишься духом?Вот наша Русь: она твоя, царевич.Там ждут тебя сердца твоих людей:Твоя Москва, твой Кремль, твоя держава.
С а м о з в а н е ц
Кровь русская, о Курбский, потечет!Вы за царя подъяли меч, вы чисты.Я ж вас веду на братьев; я ЛитвуПозвал на Русь, я в красную МосквуКажу врагам заветную дорогу!..Но пусть мой грех падет не на меня —А на тебя, Борис-цареубийца! —Вперед!
К у р б с к и й
Вперед! и горе Годунову!
Скачут. Полки переходят через границу.
ЦАРСКАЯ ДУМА
Ц а р ь, п а т р и а р х и б о я р е.
Ц а р ь
Возможно ли? Расстрига, беглый инокНа нас ведет злодейские дружины,Дерзает нам писать угрозы! Полно,Пора смирить безумца! – ПоезжайтеТы, Трубецкой, и ты, Басманов: помочьНужна моим усердным воеводам.Бунтовщиком Чернигов осажден.Спасайте град и граждан.
Б а с м а н о в
Государь,Трех месяцев отныне не пройдет,И замолчит и слух о самозванце;Его в Москву мы привезем, как зверяЗаморского, в железной клетке. БогомТебе клянусь.
(Уходит с Трубецким.)
Ц а р ь
Мне свейский государьЧерез послов союз свой предложил;Но не нужна нам чуждая помога;Своих людей у нас довольно ратных,Чтоб отразить изменников и ляха.Я отказал.Щелкалов! разослатьВо все концы указы к воеводам,Чтоб на коня садились и людейПо старине на службу высылали;В монастырях подобно отобратьСлужителей причетных. В прежни годы,Когда бедой отечеству грозило,Отшельники на битву сами шли.Но не хотим тревожить ныне их;Пусть молятся за нас они – таковУказ царя и приговор боярский.Теперь вопрос мы важный разрешим:Вы знаете, что наглый самозванецКоварные промчал повсюду слухи;Повсюду им разосланные письмаПосеяли тревогу и сомненье;На площадях мятежный бродит шепот,Умы кипят... их нужно остудить;Предупредить желал бы казни я,Но чем и как? решим теперь. Ты первый,Святый отец, свою поведай мысль.
П а т р и а р х
