— Потери? — спросил Вулкан.
— Никаких. Мы не встретили сопротивления. Они не стали открывать огонь, даже когда мы приблизились на пятьдесят метров.
Вулкан почувствовал прикосновение тревоги, но тут же скрыл это.
— Передай это капитану Неметору, — сказал он Нумеону по вокс-связи, отключив канал с Арвеком.
— Повелитель, что-то не так? — спросил Нумеон.
— Я ожидал ответных атак.
— Возможно, они все-таки решили капитулировать, — предположил Атанарий.
— Но почему тогда не открыли ворота? — возразил Варрун.
— Ловушка? — процедил Леодракк, а его брат Скатар'вар кивнул, соглашаясь.
Вулкан помрачнел; за его молчанием явно скрывалось беспокойство.
В любом случае, как только Неметор окажется за центральной стеной, они все узнают.
Капитан Неметор уже успел снять шлем, когда встретил Вулкана у пробоины в центральной стене. Широкоплечий воин выглядел встревоженным, и лоб его блестел от пота.
Все освещение в городе было погашено. Дороги, парапеты и внутренние строения погрузились во тьму. Единственным источником света стали разрозненные пожары от прошлой бомбардировки, но даже в этом сумраке свидетельства танковой атаки командира Арвека были видны везде.
Переломанные тела хар-таннских солдат лежали среди обломков центральной стены, обвалившейся от мощного обстрела. Несколько сторожевых башен упали на территорию города и теперь валялись грудами камнебетона и пластали. У них тоже виднелись трупы, уже наполнявшие воздух вонью разложения. Весь город им пропах, весть город был охвачен смрадом смерти.
За центральной стеной и воротами, выбитыми фугасным снарядом, находилась длинная эспланада. Судя по взорванным мешкам с песком на огневых позициях и разрушенным противотанковым ловушкам, хар-таннцы выстраивали здесь вторую линию обороны. В нескольких местах Вулкан заметил почерневшие остовы огневых сооружений, призванных создавать узкие проходы и направлять вторгающихся врагов в огневые мешки. Огневые сооружения перемежались бункерами гораздо больших размеров — прочными, долговременными дополнениями к оборонительной системе города. Из смотровых щелей в некоторых бункерах еще вытекал дым — красноречивое свидетельство стремительной и яростной зачистки.
Обитателей Хар-танна нигде не было видно.
— Вы видите? — спросил Нумеон, кивая в сторону, куда смотрел примарх.
— Да, — тревога Вулкана возрастала.
— Танковый обстрел действует иначе. Он сравнивает бункеры с землей, а не зачищает их и не сжигает. Здесь уже побывала ударная группа.
Вулкан охватил взглядом сцену бойни, пытаясь увидеть то, что должно было скрываться за явными разрушениями и смертью. За эспланадой, где военные здания сменялись гражданскими. Он увидел склады, мануфакторумы, лавки, коммерции… дома. В узком переулке мелькнуло движение: что-то медленно покачивалось на ветру.
Когда Вулкан приблизился к Неметору, тот отдал честь, ударив кулаком по левой стороне нагрудника достаточно громко, чтобы привлечь внимание примарха. Погребальные стражи за его спиной начали рассредотачиваться. Остальной части легиона дали отбой и приказали ждать строго снаружи.
— Капитан, — сказал Вулкан.
Неметор был потрясен, но сложно было определить, почему.
— Повелитель, вам следует это увидеть.
Вулкан заговорил через плечо с Нумеоном. Погребальная стража должна была оцепить зону сразу за брешью, но дальше не продвигаться. Потом он кивнул Неметору, и капитан повел его вперед.
В центре Хар-танна они обнаружили горы трупов. Солдат в бараках — выпотрошенных и освежеванных; погребальные костры с еще горящими телами, почерневшими до неузнаваемости, наполняющими воздух маслянистым дымом; городских чиновников, наколотых на пики; гражданских, подвешенных за шею, раскачивающихся на ветру.
— Они их перерезали, — сказал Неметор, осматривая сцену побоища. Четыре сопровождавших его Саламандра даже в боевых шлемах выглядели так же растерянно, как их капитан.
Вулкан разжал зубы.
— Где остальные солдаты твоей роты?
— Рассредоточились среди развалин, пытаются найти выживших.
— Их не будет, — сказал ему Вулкан. — Отзови их. Мы здесь не нужны. Жителям Хар-танна уже ничем не помочь.
Его взгляд упал на кровавый символ, намалеванный на стене схолы. Примарх стиснул зубы.
— Когда они вообще успели высадиться? — спросил Неметор, проследив за взглядом Вулкана.
— Я не знаю.
Он не говорил на этом языке, но узнал остроугольный рукописный шрифт надписи.
Это был нострамский.
Вулкан вернулся на откос и теперь стоял там в одиночестве — только пламя ревело далеко внизу.
Хар-танн горел. Он горел в пламени из тысячи наручных огнеметов: Вулкан поручил своим пирокластам сжечь город дотла. Он хотел, чтобы этот памятник резне не простоял больше ни одного лишнего мгновения. Сам факт его существования пугал солдат Армии, и даже легионеры ступали в нем с опаской.
Вулкан терпеливо ждал, прислушиваясь к вокс-каналу, который только что открыл. Статика мягко трещала несколько секунд, прежде чем Вулкану ответили. Ответ прозвучал так, будто говорящий на другом конце улыбался.
— Брат.
Несмотря на все усилия, Вулкану не удалось скрыть гнев.
— Что ты сделал, Керз?
— Избавил тебя от необходимости марать руки. Мы прибыли рано — пока ты только выстраивал свои танки и титаны.
— Я приказал взять город с минимальными возможными жертвами.
— Я твоим приказам не подчиняюсь, брат. К тому же так только лучше.
— Для кого лучше? Ты вырезал целый город — мужчин, женщин, детей, все они мертвы. Да там устроили побоище, достойное ангроновского легиона!
— Не надо путать меня с нашим вспыльчивым братом, тем более что ты в данный момент ему почти не уступаешь. Ты зол на меня?
Вулкан сжал кулаки, подавив резкий ответ.
— Где ты, Керз? Где ты прячешься?
— Я недалеко. Мы скоро будем вместе.
Конрад Керз помолчал, и игривость пропала из его голоса.
— Мы с тобой оба знаем, что это приведение к Согласию не могло стать бескровным. Сто пятьдесят четыре Шесть — мир войны, а я ни разу не сражался с воином, который был бы готов сдаться, не пролив сначала немного крови.
— Немного? Ты фактически обескровил все население.
— И как, по-твоему, это скажется на их боевом духе?
Вулкан резко обернулся, услышав голос Керза. Не через вокс — он был здесь. Ночной Призрак стоял в нескольких шагах позади него, на границе между тенью и дрожащим светом от пожара.
— Ты либо нагл, либо глуп, раз решил вот так прийти ко мне, — сообщил ему Вулкан, на фоне огня и в драконьих доспехах выглядевший особенно взрывоопасно. Туша гигантского дракона Кесаре, переброшенная через правое плечо, казалось, ожила. Его кузнечный молот был под рукой, но он даже не взглянул на оружие.
— Почему? Что ты собираешься сделать? — Керз вышел из теней.
На нем не было шлема, и свет падал на лицо так, что собиравшиеся во впадинах тени придавали ему призрачный, почти скелетообразный облик. Нострамо, его родной мир — если не считать лабораторию, где его, как и всех его братьев, сперва создали — был лишен света. Меловая бледность его обитателей служила тому свидетельством, и Керз не был исключением. Ониксовая кожа у одного, алебастровая — у другого; по этим двум примархам можно было изучать принципы контраста.
Его глаза, разительно отличаясь от пылающих глаз Вулкана, представляли собой узкие овалы блестящего черного цвета, глядевшие из-за прямых черных прядей, падавших на лицо. В то время как Вулкан носил в качестве мантии шкуру огненного дракона, на Керзе был рваный алый плащ. Один брат походил на рептилию в своей чешуйчатой броне, зеленой, как океан, и инкрустированной редким кварцем; другой был облачен в полуночно-синее и покрыт символами смерти и бренности.
Вулкан ответил ему ровным, спокойным голосом:
— Ты пытаешься меня спровоцировать, Керз? Хочешь конфликта?
— Звучит как угроза, — Керз слегка улыбнулся. — Это угроза, брат? Что я — грубый клинок, который надо обрабатывать на твоей праведной наковальне? Может, ты считаешь, что стоишь выше меня и имеешь право меня учить?
Вулкан проигнорировал его слова, махнув рукой в сторону преисподней, которой стал город Хар-танн.
— Взгляни на плоды своих трудов.
— Ха! Плоды моих трудов? Вулкан, ты говоришь как поэт, притом крайне бездарный, — Керз посерьезнел. — Я сломил этот мир для тебя, брат. Зачистив город, который ты сейчас предал огню, я избавил нас от необходимости проливать кровь. Как по-твоему, что будут делать мятежники этого мира, когда услышат и увидят, что мы сделали с одним из их крупнейших городов? — бросая вызов осязаемому гневу Вулкана, Керз делал шаг вперед при каждом выделяемом слове. — Они рухнут на колени, съежатся, зарыдают… — встав прямо перед Вулканом, он прорычал последние слова сквозь частокол зубов: — Взмолятся о пощаде.
