Лиана попробовала рис. Еда была восхитительна, а вино – выше всяких похвал. Она ела с наслаждением, не торопясь возобновлять разговор. Но вдруг, подняв глаза, она увидела, что Ксандер смотрит на нее в упор, и не смогла отвести глаза.
Такое знакомое лицо. Лицо, которое Лиана изо всех сил пыталась забыть. Гладкая загорелая кожа, темно-карие глаза, опушенные длинными ресницами. Губы, заставлявшие мечтать о поцелуе.
Но жесткие складки у губ были ей незнакомы. И морщинки в уголках глаз. В двадцать один он был красавцем и к тридцати шести не утратил ни капли мужского обаяния.
С ней годы обошлись куда безжалостнее.
– Что ж, значит, мне не суждено выйти за тебя. – Лиана вновь опустила глаза.
– Ты так считаешь?
– Именно. Теперь мое место в монастыре.
– Думаешь, лучше скрываться в горах, чем быть королевой Кионоса?
Лиана всегда считала, что из нее выйдет отличная королева. Раньше ее привлекали высокое положение и власть. Ей льстила зависть, которую она вызывала, сумев привлечь внимание Ксандера – точнее, его родителей. Ведь невестой принца она стала прежде всего благодаря благосклонности отца Ксандера. Но тогда ее это не волновало. Все ее мысли были заняты тем, сколь импозантно она будет выглядеть с королевской короной на голове.
А теперь, не надеясь стать королевой, Лиана понимала, сколько добра могла бы совершить, сидя на троне.
Принц Ставрос, безусловно, сделал все, что мог, и даже больше. Но людям все еще нужна была помощь. Посвятив десять лет служению другим, Лиана отлично осознавала, какие шаги нужно предпринять в первую очередь. Правда, это уже не имеет к ней никакого отношения. Все это останется для той, которая станет женой Ксандера.
Лиана вновь подняла глаза на принца. Они могли быть женаты уже пятнадцать лет! У них росли бы дети. Ее лицо не было бы обезображено шрамами.
Конечно, нелепо вызывать к жизни химеры прошлого. Но что Лиана могла поделать, если главная химера – вот она, сидит рядом и наслаждается ужином? Если бы они поженились тогда, они могли бы точно так же проводить вечер вместе.
Насколько же легче ей было в монастыре! Вдали от жизни, которой она жила когда-то и которая никогда больше не вернется.
– Зачем ворошить прошлое? Что сделано, то сделано. Ты уехал. Все изменилось. Ты думал, что с момента твоего отъезда мы тут застыли, как мухи в янтаре? Это не так. Жизнь продолжалась, и ее не отмотаешь назад. Тогда я была глупой эгоисткой. А сейчас… все это в прошлом.
– Но о нем трудно не думать, ведь так?
Ее сердце колотилось, в ушах шумела кровь.
– Скажи, Ксандер, почему ты приехал? Никто уже не думал, что ты вернешься. Но ты вернулся и втянул меня во все это, так что я имею право знать.
Он молча покачал головой, не отводя взгляда от темноты, льнущей к окнам.
– Ответь мне, – настойчиво повторила Лиана. – Я имею право знать, зачем ты опять пытаешься сломать мою жизнь.
– Я сам еще не понимаю, – наконец ответил Ксандер. – Если бы Ставрос хотел занять трон, если бы будущее, о котором мечтала для себя Ева, не оказалось под угрозой, я бы здесь не появился. Честно говоря, я не уверен, что смогу сделать для них хоть что-то хорошее. Я вообще не знаю, способен ли делать добро. Но я боялся, что иначе натворю слишком много зла.
– Ты их любишь, да? – спросила Лиана.
– Я плохо умею любить, – проговорил он. – Но ради них я готов умереть.
– Это немало. – Лиана глубоко вздохнула. – Скажи, а зачем тебе я? Ты сказал, что ради журналистов. Но, честно говоря, мне эта версия показалась неубедительной.
– Отчасти это правда.
– Я хотела бы услышать всю правду.
– Тебе честно?
– Если, конечно, ты в состоянии говорить честно.
– Лиана, я никогда не лгу. Уж хоть этого греха на мне нет. Знаешь почему?
Лиана отложила вилку.
– Я вся внимание.
– Люди лгут, чтобы защититься. Чтобы понравиться другим. Чтобы скрыть свои постыдные поступки. А я ничего не стыжусь, и мне плевать, любят меня или нет. Мои прегрешения известны всему миру.
– Тогда ответь мне честно.
– Я думал жениться на тебе, – сказал Ксандер обыденным тоном.
– Жениться? – Губы едва слушались ее.
Выйти замуж. Стать женой Ксандера. Нет, невозможно! Да и не нужно. Ее жизнь – там, в монастыре. Простая жизнь, посвященная служению людям. Она должна избегать светских соблазнов и страстей, находя удовлетворение в малом.
Но этот дворец и этот мужчина вызвали из забвения воспоминания о былом, и они вновь засверкали, как бриллианты.
– Разумеется, не сейчас, – продолжал между тем Ксандер.
Эти слова обожгли ее, как пощечина.
– Разумеется, нет. Что подумают люди, если ты женишься на мне?
– Ты не поняла. Проблема лишь в том, что ты предпочла монастырь. Если бы я нашел тебя в любом другом месте, сразу сделал бы тебе предложение.
Лиана изо всех сил старалась удержать рвущиеся наружу слова. Но не смогла.
– А я бы сразу ответила: убирайся к дьяволу!
– А ты не так уж изменилась.
– Нет! – Лиана вскочила. – Я изменилась, как и вся моя жизнь!
Ксандер тоже поднялся с места и двинулся к ней, не сводя с нее своих темных глаз:
– Ты изменилась не так сильно, как тебе кажется. Когда я гляжу на тебя, я вижу все ту же девчонку. Правда, тогда ты была блондинкой.
– Это была всего лишь краска для волос.
– Я подозревал. Но тебе шло.
– Бессмысленная суета, – махнула она рукой.
– Может, и суета, но почему бессмысленная? Тебе же это нравилось!
– Нравилось. А теперь договаривай – и закончим с этим поскорее.
Он сделал еще один шаг к ней, и ее сердце застучало в ритме тамтама.
– В тебе был огонь. И в любой момент он был готов разгореться пожаром.
– Это не важно. – Лиана покачала головой. – Теперь все иначе и…
– Неправда. Ты осталась такой же. Ты прячешь себя истинную под чужой маской. Твое пламя не погасло, ты просто скрываешь его. Там, в горах.
– Я не прячу там никакое пламя. Я прячу свое лицо. И если ты будешь делать вид, что оно тебя не волнует, ты лжец! – Ярость захлестнула Лиану, и теперь никто не в силах был ее удержать.
Вдруг ей пришло в голову, что с того ужасного нападения она ни разу не позволила гневу обуять себя. Грусть, депрессия, одиночество – эти чувства все время были с ней, Лиана познала их до самых глубин. Но гнева не было. И вот теперь ярость захлестнула ее с такой силой, что казалось, она не выдержит и сломается под ее натиском.
– Посмотри на меня! – приказала она. – Посмотри внимательно. Представляешь себе мое фото в газетах, на журнальных обложках? Может это лицо стать лицом страны? Как, по-твоему, я смогу появляться на приемах, делая вид, что все в порядке? Что я – все та же Лиана? Поэтому я ушла в монастырь. Там никого не волнует мое лицо. Я урод, Ксандер. Всегда найдутся те, кто будет тыкать в меня пальцем. Не представляю, ради чего я должна через это пройти.
