Выяснив у Платова, что наблюдение за домом ведется только на улице, остаток дня я посвятила размещению «жучков» и мини-камер внутри особняка и проделала это незаметно, справедливо полагая, что эти действия возымеют плоды только лишь в том случае, если останутся секретом для домочадцев.
Сонечка оказалась забавным и спокойным ребенком. На днях ей исполнится годик, и она вовсю старалась подойти к этой важной дате на своих двоих, причем в прямом смысле слова. Бесстрашно девочка вновь и вновь поднималась на слегка подрагивающие ножки и пыталась преодолеть хоть какие-то заветные сантиметры дистанции, дабы утвердиться в навыках ходьбы, но все никак не могла добиться полного успеха в этом деле. Ее настойчивость мне очень нравилась, и я невольно проникалась симпатией к малышке, хоть и знала, что эти эмоции излишни в моей суровой профессии. Ведь чем бесстрастнее я отношусь к клиенту, тем проще мне его охранять – голова не подвластна сердцу, а значит, я полностью сконцентрирована на задаче, но, увы, перед юным созданием даже моя годами тренированная выдержка грозилась капитулировать.
Мамаша же девочки, напротив, с каждой минутой все больше заставляла меня недоумевать по поводу ее жизненной позиции. Не скрою, я не раз встречала, скажем так, глупых людей, но таких непредсказуемо тупых, пожалуй, впервые. Действия Лики было совершенно невозможно предугадать. То она носилась со своей дочкой и ни на минуту не спускала ее с рук, то вдруг становилась раздраженной и даже злой, отворачиваясь от детки всякий раз, когда та протягивала к ней навстречу из своего манежика ручки. В свои планы на день она тоже меня не посвящала, что, в принципе, было понятным, учитывая, что Платов настоятельно потребовал от жены не покидать дом без надобности. Надо ли добавлять, что такое затворничество мне было на руку, обеспечить сохранность младенца в замкнутом помещении гораздо проще, чем на открытом пространстве улицы.
На следующее утро Лика, к сожалению, нарушила мою профессиональную идиллию. Не успела она открыть дверь в детскую, как я уже знала о ее приближении. И дело тут не только в том, что я держала межкомнатную дверь открытой и что каблуки хозяйки стучали достаточно громко. О ее приближении меня предупредила маленькая камера, которую я разместила перед дверью в комнату Сонечки.
– Ах ты, моя лапушка, проснулась уже, солнышко, – ласково заворковала молодая мама, с нежностью глядя на умильные гримасы только открывшей глазки дочки. – Вставай, деточка, нам надо торопиться…
– И куда? – не стесняясь, обнаружила я свое присутствие, появившись рядом с кроваткой. Лика вздрогнула и нелюбезно буркнула мне через плечо:
– Куда надо…
– Адрес? – спокойно, но настойчиво продолжила я выяснять, совершенно не обращая внимания на недружелюбие хозяйки, а надо сказать, в таком настроении по поводу меня она пребывала с прошлого вечера, когда, особо не таясь, устроила мужу скандал перед отходом ко сну с требованием немедленно выгнать «мешающую ей жить ушлую девку». Когда же Платов решительно ей отказал, она перешла от ора к слезам, а я равнодушно улеглась спать: мнение Лики обо мне, а также ее стремительные перепады настроения меня не трогали вовсе. Я отвечала за жизнь ее дочки, а все остальное было лишь легкими неприятностями, к которым стоило относиться, как к форс-мажорным обстоятельствам, бороться с которыми бессмысленно, но можно принять к сведению как повод для пересмотра суммы контракта.
– В «Астерру», – раздраженно фыркнула хозяйка дома, нехотя принимая новые условия сосуществования.
– В чем такая срочность? – Меня начинала раздражать безответственность Лики, но внешне я ничем этого не выдавала, продолжая абсолютно спокойно смотреть на нее в ожидании ответа.
– Массаж, – недовольно буркнула она, но вдруг смягчилась и заворковала совсем по-дружески, словно мы с ней были старинными приятельницами: – Да и к парикмахеру надо, посмотри, корни уже видны, – она сдвинула ободок и продемонстрировала мне на самом деле требующую покраски макушку. Я благосклонно кивнула, хотя и удивилась, что в этот тяжелый момент она способна думать о таких пустяках, как прическа. Но не в моих правилах было приставать к клиентам с нравоучениями, моя обязанность не учить их жизни, а оберегать и защищать, да и щепетильность по поводу внешнего вида была вполне логичной для такой кошмарной модницы, как Лика.
– Мы поедем только после того, как получим разрешение Максима Леонидовича, – напомнила я озвученные прошлым вечером хозяином дома новые правила жизни, под которые всем нам, в силу обстоятельств, придется подстраиваться.
– Господи, – Лика закатила глаза, всем своим видом демонстрируя собственную усталость от всей этой ситуации, но телефон взяла и привычно набрала несколько цифр. – Алло, милый, – смешно растягивая гласные, замурлыкала она в трубку, а я вернулась в свою комнату, чтобы быстро собраться. – Ну вот, он пришлет за нами машину, – отчиталась Лика спустя несколько минут.
Платова очень ловко переодела Сонечку, проворно упаковала сумку, в которой, на мой неопытный взгляд, было все, что только может понадобиться годовалому ребенку, и заспешила к выходу из комнаты.
– Посмотришь за ней, пока я соберусь быстренько, все равно ты, то есть вы же, еще завтракать будешь…те? – миролюбиво попросила Лика, все время сбиваясь с официального тона, и, заручившись моим согласием, посадила девочку в детский стульчик и заспешила обратно наверх по лестнице.
Городок наш не такой большой, но даже в нем иногда случаются пробки, хотя чаще заторы вызваны природными катаклизмами: вот и сегодня каша на дорогах от стремительно таящего снега, да кое-где оставшаяся после ночных прощальных заморозков наледь существенно затормаживали наш путь. Мы медленно ползли в общем потоке, Сонечка мирно дремала в автокресле, Лика с кем-то безудержно переписывалась эсэмэсками, а я привычно осматривала окрестности, то приглядываясь к соседним машинам, чтобы исключить потенциальную угрозу, то к людям, спешащим по тротуарам.
– Вот ведь до клиники меньше километра, а ползем уже десять минут, – опасливо обернувшись на меня, озвучил свою досаду Антон, водитель Платова, оказавшийся тем самым парнем, так оригинально встретившим меня накануне около подъезда. Под его носом еще не зажила ссадина – след нашего первого знакомства. Кстати, именно на Антона была возложена функция охраны дома, так что мы с ним теперь постоянно сталкивались, и он изо всех сил храбрился передо мной, давая понять, что его проигрыш в нашу памятную встречу у подъезда был случайным недоразумением.
– Да, – участливо протянула я, только лишь для того, чтобы не обидеть парня невниманием, продолжая разглядывать через стекло улицу. Антон, надо сказать, периодически бросал на меня полные благоговения взгляды, как смотрят ученики на своих учителей, достичь мастерства которых мечтают, но я старательно игнорировала эти подхалимские знаки внимания.
«Салон красоты Магнолия» прочитала я крупную вывеску на небольшом двухэтажном здании на противоположной стороне дороги.
«По крайней мере, причина обращения к рейдерам налицо, если, конечно, предположения Платова верны, – подумала я. – Кто ж потерпит такого сильного конкурента, как «Астерра», на той же самой улице».
Но вслух делиться своими соображениями я не стала. Во-первых, предпочитала держать все свои выводы при себе до тех пор, пока не буду иметь весомые доказательства своей правоты, а во-вторых, мои попутчики совсем не располагали к откровенности.
Тем временем мой взор привлекли двое о чем-то яростно спорящих, если я правильно растолковала их бурную жестикуляцию, людей, укрывшихся в переулке в двух шагах от здания «Магнолии». Молодая женщина в темном пальто и в по-весеннему ярком сиреневом шарфе, к сожалению, покрывавшем ее голову, что мешало мне рассмотреть ее внешность, порывалась уйти, а седоволосый, хотя и не старый на вид мужчина, стоявший ко мне лицом, удерживая женщину за рукав, что-то быстро и настойчиво говорил ей, словно пытался переубедить. Было видно, что эмоции захлестывают обоих. Заинтересовавшись, я поспешила приоткрыть окно, чтобы расслышать хоть что-то, но в этот самый миг незнакомке удалось вырваться, она промокнула скомканным в руке платком глаза и побежала к светофору. Мужчина с тоской посмотрел ей вслед, но догонять не стал, а подошел к роскошному «Мерседесу», из которого ему навстречу с водительского места выскочил похожий на нашего Антона паренек. Конечно, если бы эта ссора происходила в другом месте, я бы не придала ей никакого значения и уж тем более не подумала бы подслушать, но эмоциональный диалог у стен «Магнолии» мог относиться к делу, которым я сейчас занималась, поэтому соблюдать приличия было излишним.
– Ух, Смелов, ненавижу его, – раздался злой шепот около моего уха. Я обернулась и встретилась взглядом с Ликой, которая, оказывается, уже отвлеклась от своего телефона.
