и без нее. Все-таки мы точно не знаем, когда было отправлено нам это послание. Возможно, именно Земля была их целью. Скинул тебе, – сообщил Норманн.
Осознание этого стало интеллектуальным открытием, заставившим Томаса действовать иначе, чем привычно собирать по крупицам возможную истину. Теперь он понял, что пора менять представление обо всем этом. То, что предстояло понять его команде, – простое понятие, объяснимое лишь сложными словами.
– Остановите свои процессы. На время, – сказал он и через минуту ожидания смело начал монолог. – Любое живое существо с планеты Земля – порождение соперничества, где побеждает лишь сильнейший, приспосабливаемый, повинуясь фундаментальным инстинктам выживания. Гены, воплощенные в инстинктах и разуме, всегда сопровождались частичкой борьбы. Взгляд хищника всегда видит другого хищника или жертву. При наличии интеллекта жизнь человечества всегда была наполнена всеми видами вражды, от словесных конфликтов до мировых войн. Это занятие сродни нужде воздуха для легких, на нем построена вся наука эволюции. И при встрече с неизвестным, не важно, человек это или животное, действует страх, который провоцирует типичный конфликт. Но жизнь эта – лишь в этой Солнечной системе, лишь в одной точке среди миллиардов звезд. И мы всегда считали это естественным явлением, фундаментом любой жизни.
– Все на свете будут против даже представления об этом, не говоря уже про поиски доказательств. А они будут лишь при выявлении и полном обследовании иной жизни, – Норманн не был взволнован, скорее, своим утверждением он пытался поддержать Томаса.
– Ты прав, но все, что мы знаем про жизнь как таковую, основано лишь на том, что существует здесь. Стоит просто заглянуть за шаблоны человеческого и животного развития, допустить принцип жизни лишь как один из вариант выживания, а не всемирный закон существования всего на свете.
– Вероятность этой правоты никому не известна, да и не важна, ведь фактом является то, что никто из тех, кто выше нас, не поставит и гроша на эту теорию, – Франклин был спокоен, но тверд.
– Что первое приходит в голову при встрече неизвестного, – продолжил Томас, игнорируя слова Франклина, – враждебно или не враждебно, и, следуя этому зову, прогресс вооружения опережал любую отрасль науки. Все войны и конфликты питались страхом и злостью, прикрытыми моралью и высшими мотивами. Но в итоге приносило все это лишь страдание вместо созидания. И даже после смерти Земли, вместо того чтобы использовать знания, полученные из сообщения, люди не стали улучшать свою жизнь. Мы, повинуясь, стали строить тоннель, вконец исчерпывая все ресурсы, что имеем, лишая себя возможности даже построить ковчег, чтобы спасти хоть кого-то. И сразу за этим – производство нового вооружения. Слепая природа остается таковой даже при разуме. Но что если в итоге им не нужны люди, не нужны ресурсы, – простое исследование территорий безграничности? Отправив сигнал, они ждут, когда тот, кто его примет и поймет, построит тоннель. Дальше они приходят – и строят еще один.
– Зачем? – спросила Мэнди.
– В поисках границ бесконечности, например. Парадоксально, но, освоив всю технику и имея способ сохранения жизни веками, ничего не остается, кроме исследования и изучения. Только на том уровне, который мы не можем даже представить.
– Конфликтность не может помешать этому плану. Я бы даже сказала, что это нелишняя защита от тех, кто может или лишь умеет проявлять силу, – заметила Мэнди.
– Возможно, и звучит правильно. Но, следуя этому, они лишь будут отвечать агрессией на агрессию. И следует второе: зачем нападать нам, кроме как ради личной высокомерной выгоды? – объяснил Томас.
– Ну, от того, что мы будем предполагать вторжение, хуже не будет. Так у нас будет чем ответить при отрицательном варианте, и, зная все тонкости природной принадлежности человека, заставить правление отказаться от вооружения абсолютно невыполнимо. А шансы на отсутствие природной конфликтности равны шансам на ее наличие, и пока нам известна лишь одна сторона медали, – Норманн говорил быстро.
– Ты абсолютно прав, но человечество всегда повторяло ошибки. Сложно представить нашу жизнь без этого. И вот Земля погибла, остался лишь космос. Словно скитальцы, потерявшие дом, они пытаются сымитировать жизнь, достойную нашего рода, а в итоге это все не более чем эволюционная деградация, – Томас произносил это без разочарования и презрения, хотя ему казалось, что это было не так. Жестоко, но честно – философия, которую он ставил в приоритет в такие моменты, – и сейчас ему, как и всем, нужно было время подумать.
Найти каждому свое отрицание всех последних слов Томаса как признак того, что их жизнь и многих других – не ошибка. Что давно проповедовали философы и разного рода гении, человечество, словно вирус, уничтожило на своей планете все, что тысячелетиями существовало в гармонии. Все личностные убеждения на этот счет – не провокация апатии, а профессиональный прием, профилактика полного представления картины с совершенно разных углов. Все ради того, чтобы ничто не могло пошатнуть рациональное сознание, определяющее все степени возможности.
Он знает своих людей и психологию, что движет ими. И без таких вещей, без крупицы доказательств для самого себя цепь развития изменила бы личную философию, превратив конструктивное сознание в слепую веру. Но только ему это не нужно: все его мысли не о людях, не об эволюции или смысле существования, и даже близко не о тоннеле и возможных цепях развития. Как это непривычно и даже неестественно ему принимать, но он искренне хочет, чтобы именно эта цепь стала явью. Такое бывает редко, чтобы очередная цепь заняла свою нишу с принципами его работы и отношением к будущему всего этого.
8
– Руководителя отдела Томаса Райта и трех научных работников – Норманна Фрона, Мэнди Лин и Франклина Смита – просим незамедлительно попасть в лифт и использовать код 2304. Все доступные средства связи и любые виды контактов с другими людьми строго запрещены, – строгий, но спокойный и ровный голос прозвучал в динамиках всех кабинетов, после чего через несколько секунд все спокойно вышли в общий зал. Томас сразу направился к лифту, остальные пошли за ним, переглянувшись друг с другом.
– Ну, либо нам дадут награду, либо нас ждет выговор, – сказал негромко Норманн, идущий третьим.
Ожидаемый им ответ прозвучал от Мэнди:
– А ты мечтатель, вот увидишь, тема будет одна – работа.
Они вошли в лифт, Томас ввел комбинацию в панели, и плавное движение вверх никого не удивило.
– Знаю, у нас приказ явиться наверх, но мне интересно: кто-нибудь знает причину этого вызова? А то ведь такое в первый раз, обычно нам письма присылают, – Франклин огласил то, о чем думали все, кроме Томаса. С минуту никто ничего не
