– Я не знаю, что у вас в районе!.. – закричал вдруг он. – Меня это не интересует! Район – сам по себе, а мой сын – это мой сын! У него не должно быть коммунальных болезней! Я не для этого вкалываю!.. – Папаша перевел дух. – Но я вижу, что никто из вас не может помочь моему сыну! Ему плохо! Вы, что, не видите?
– Вижу. Не кричите, пожалуйста, и… принесите мне чистую ложку.
Он выразительно посмотрел на меня, как будто я просила ложку, чтобы покушать вместе с ним борща со сметаной, и вышел из комнаты.
– Как тебя зовут?
– Ваня… И… Вадик, – не сразу ответил мне малыш, очень тихо.
– Ваня и Вадик? – удивилась я.
– Нет, Ваадик, – поправил меня мальчик, и я поняла, что он не может выговорить сложное для него слово.
– Владик?
– Да, – кивнул мальчик, ни разу не улыбнувшись.
– Понятно… А тебе как больше нравится? Какое имя?
Мальчик молчал.
– Хорошо, а как тебя зовет мама?
Малыш посмотрел на меня и очень тихо ответил:
– Ваня.
– Ясно. Дать тебе какуюнибудь игрушку?
– Нет.
– А ты папу любишь?
– Да.
– А маму?
Мальчик, который до этого лежал замерев, вцепившись ручками в край одеяла, вдруг набрал полные глаза слез и стал часточасто дышать.
– Ты что, Ванечка…
– Моего сына зовут Владик! Владик! Вы слышите меня? – закричал, входя в комнату быстрыми шагами, его папа.
Я растерялась.
– Ну… хорошо, конечно… Может быть, вы мне всетаки скажете… У вас в семье чтото произошло? Да? У вас какието проблемы?
– Это вас не касается! – Папаша сильно ударился плечом о невысокий детский шкафчик и теперь, морщась, потирал свое крепкое тренированное плечо.
– Сядьте, пожалуйста. Я вижу, что с мальчиком чтото не в порядке. Похоже, он пережил какуюто неприятную сцену или… Не важно, можете не рассказывать. Я бы посоветовала не давать пока ему никаких антибиотиков… Просто больше давайте пить. И вот… – я быстро написала рецепт и протянула ему, – закажите в аптеке успокоительную микстуру. У вас есть кому сходить в аптеку?
Он посмотрел на меня, как на ненормальную.
– Естественно.
– Просто необычно – отец сидит с ребенком…
– Завтра придет няня… – устало ответил папа Владика и сел на другой стул напротив меня.
Я взяла мальчика за руку и через некоторое время почувствовала, как напряженная ручка разжалась в моей ладони.
– Жилбыл один старый дровосек в глухом темном лесу…
Я стала рассказывать ему шведскую сказку, которую недавно читала своему пациенту Грише, помня, что раньше она очень нравилась Ийке, она даже переставала следить за тенями на потолке и стенах…
Владик слушал внимательно и через некоторое время стал прикрывать глаза. Я дождалась, пока он заснет, и встала. Папаша, все время сидевший рядом, сделал мне знак, чтобы я не разговаривала.
Когда мы вышли из комнаты, он объяснил мне:
– Он так чутко спит… А если проснется, то потом никак не засыпает.
– И вечером, наверно, долго не может уснуть, да?
– Да…
– А вы не заставляйте его ложиться спать слишком рано. Если вы последите, то обратите внимание, в какое время малыш лучше всего засыпает, тогда и укладывайте. Даже если это окажется одиннадцать часов, значит, это его время, раньше только сами мучаться будете и его мучить.
Папаша кивал головой, похоже, думая о своем.
– А у вас есть дети? – вдруг спросил он.
– Есть.
– А муж?
– А мужа нет, – ответила я, как обычно чувствуя себя при этом так, как будто мне пришлось признатьсяу меня нет ни одного своего зуба и ни одного волоса на голове. Почему бы не произносить это так, как будто я отвечаю: «У меня нет никаких проблем со здоровьем!» или: «У меня нет врагов!»
– Ясно. А вот у нас… – Он остановился и, видимо, попытался улыбнуться – получилась ужасная, мученическая гримаса. – Спасибо. Вы придете завтра?
И что мне ему давать? Я имею в виду… есть… пить… таблетки какие?
Я посмотрела на растерянного папашу. Он несколько секунд выдержал мой взгляд, а потом отвел глаза.
– А никакой женщины нет у вас, которая могла бы помочь?
Он вдруг засмеялся.
– Есть очень много женщин, но я не хочу, чтобы мне помогали. Я специально объявил на фирме внеочередные каникулы. Ничего, не обеднеем! Пусть все тоже позанимаются со своими детьми. И сам вот… пытаюсь… – Он посмотрел на меня. – Вы младше меня или старше?
От неожиданности я ответила не сразу.
– Думаю, что младше. Или старше…
– Я тоже так думаю. – Мужчина улыбнулся и взъерошил свои и без того взъерошенные волосы. – Думаю, что старше. Ну то есть… в хорошем смысле.
– Само собой! – кивнула я.
Я видела, что надо ему помочь, бедному папе маленького ВладикаВани.
– Давайте я напишу, что вам надо делать с мальчиком, пока он болеет. Только дайте мне лист бумаги или тетрадку, ручка у меня есть.
– Конечно, – обрадовался он.
Я села на диванчик в прихожей.
– А… может, вы пройдете на кухню?
Я кивнула и пошла за ним в большую кухню, соединенную широкой аркой с другой комнатой, очевидно гостиной. По дороге я потеряла с ноги один огромный тапок. Наклонившись, чтобы поднять его, я увидела на полу, на светлом дереве, еле заметное бурое пятно. В середине оно отмылось, но края четко обозначались ярким ржавым ободком. Ничего себе… То, как не отмывается, въедается кровь, особенно с натуральных тканей и поверхностей, спутать с чемто трудно. Отец мальчика оглянулся на меня и, видимо, заметив ужас на моем лице, тут же решительно подошел ко мне.
– Это я упал, – внятно произнес он. – Выпил и упал, понимаете? Разбил губу. Было много крови. Ясно? Я никого не убивал.
– Точно? – спросила я, имея в виду пошутить.
– Точно, – вздохнул папаша. – И очень об этом жалею.
Почемуто мне показалось, что он говорит правду. Я взяла в руки потерянный тапок вместе со вторым и прошла на кухню. Там я села за стол и немного огляделась. Похоже, папаша не первый день шуровал тут один… Бумаги вперемешку с какимито счетами, игрушки, полупустые банки изпод дорогого фруктового пюре, фломастеры без колпачков, включенный ноутбук в режиме ожидания, на котором сиротливо висел маленький полосатый носок…
Папаша принес мне тетрадь и одним движением сдвинул все в сторону на столе.
– Располагайтесь. Хотите чаю?
– Да, спасибо.
– Какого?
– Любого. Лучше зеленого, если есть.
– Зеленого? – Он с сомнением открыл один шкафчик, другой… – Точно был… А кофе растворимый не подойдет?
– Подойдет, конечно, – торопливо кивнула я и стала писать.
Он подключил мгновенно закипевший полупустой чайник, налил мне кофе и встал напротив, прислонившись к мойке.
