– Подойдет, конечно, – торопливо кивнула я и стала писать.
Он подключил мгновенно закипевший полупустой чайник, налил мне кофе и встал напротив, прислонившись к мойке.
– Он заболел, когда ушла Маша.
Я посмотрела на него. А он не отвел глаз и прямо смотрел на меня, как смелый большой мальчик, наконец решившийся прийти в поликлинику со своим ужасным, постоянно ноющим, расковырянным чирьем в самом стыдном месте.
– Понятно, – осторожно произнесла я и отпила несладкий кофе.
– А перед тем, как уйти, она… Ну, в общем… Маша очень… гм… переживала, и Владик все видел…
Я постаралась спросить очень аккуратно:
– Ему… не досталось при этом?
– Нет, – быстро ответил мужчина. – Ну, то есть… наверно… может быть… Тут такое было… – Он замолчал и отвернулся к окну. – Напишите, если не сложно, чем его кормить… Вернее, что нельзя давать. Там, знаете, грибы маринованные… И что еще?
Я кивнула:
– Конечно. Я уже начала писать.
Он опять повернулся ко мне.
– Маша сильно его толкнула, но он не ушибся, а только испугался… Просто… пролетел через весь холл и удачно упал… Ну и… еще она его трясла, долго, я никак не мог отобрать его.
– Зачем?
– Что – зачем?! – повысил он голос и тут же осекся.
– Зачем трясла?
– Простите. Она… Машенька очень молодая… Вы не хотите выпить? Немного?
Я с сомнением посмотрела на мужчину. Он сразу правильно понял мой взгляд.
– Да вы не волнуйтесь! Я никогда не напиваюсь. Точнее – редко. Это случайно происходит – от усталости чаще всего. Просто… – не дожидаясь моего ответа, он достал две рюмки и початую бутылку вина. – Вот видите, это я вчера открыл. Сегодня еще не пил. Сухое… почти что виноградный сок…
Он пододвинул ко мне высокую рюмку.
– Попробуйте, хорошее вино. Вообще сухое вино полезно… гм… для расширения сосудов. Даже лучше, чем коньяк… Вы согласны? Так ведь обычно врачи говорят…
– Дада, некоторые говорят… А вот скажите, у Владика есть… бабушка, дедушка? – осторожно спросила я.
– Есть, – через короткую паузу ответил папа Владика.
Прищурясь, он несколько секунд смотрел в окно, в котором повисла влажная пелена мартовских сумерек, потом взглянул на меня, сделал несколько больших глотков вина и отставил рюмку.
– Маша его трясла, потому что хотела уйти. От меня, от него. И пыталась ему это сказать… Ей ведь непросто было уйти. Да я еще не пускал.
– Вы сказали, что она очень молода?
– Да, моей жене только что исполнилось двадцать лет. Владику – три с половиной. А мне – тридцать девять. Понимаете, да? Просто я влюбился в нее. До этого я женат не был. Были всякие варианты, но ничего серьезного, без детей… По крайней мере, я не знаю, никто детей не предъявлял… – Мужчина посмотрел на меня, чтобы удостовериться, что я внимаю ему. Мне пришлось кивнуть. – Я мотался по стране, пока сколачивал свой бизнес… Когда, наконец, и деньги пошли, и надоело знакомиться каждую пятницу на два дня… я увидел Машу… Она… – Он взглянул на меня и почемуто вздохнул. – Она в десятый класс не пошла, работала в турфирме. Я пришел туда за путевкой, хотел один поехать куданибудь на недельку расслабиться… А поехал с ней. Она сразу, на второй месяц забеременела. Ни в какую не хотела рожать, да и замуж не очень стремилась – просто она еще не видела ничего, не набегалась… И потом, она красавица такая… Хотите, покажу фотографию?
Я опять кивнула, стараясь подавить вздох. Вот ненавижу таких мужчин! С неразделенной страстью к вероломным Лолитам. Будет всю жизнь ныть и всем рассказывать, как он ее нежно любил…
Папа Владика быстро сходил и принес огромный фотоальбом. О, нет. Если сейчас начнутся фотографии свадебной церемонии, родственников и школьных друзей… Но он открыл альбом и показал мне только одну фотографию. Высокая стройная девушка с длинными светлыми волосами, сильно накрашенным ртом смотрела в камеру небольшими цепкими глазами и смеялась. Я представила, как она трясла маленького Владика и бросила его через весь холл, площадью не меньше тридцати квадратных метров, почти как вся наша с Ийкой квартира.
Я заметила, что папаша выжидательно смотрит на меня. Что я должна была сказать? Что Маша – действительно красавица и что мне очень жалко его, бедного?
– Да, – кивнула я. – Очень здорово.
– Что здорово? – нахмурился он.
Я пожала плечами. «Красивый у тебя чирей, малыш, – могла бы ответить я бедняге. – Могу себе представить, как болит и мешает жить…» Но вместо этого спросила:
– А куда она ушла? К родителям?
Мужчина глубоко вздохнул:
– Да если бы! В модельный бизнес. Она высокая, все параметры… Ну вы сами видите. Модель! Сняла с какойто девчонкой квартиру… Еще раньше сняла… Все подготовила, понимаете?
– А она что, не могла заниматься этим, живя здесь, с Владиком и вами?
– Нет, конечно, – удивился он. – Я же ей не разрешал. Я хотел, чтобы у меня была нормальная ухоженная жена, которая спала бы до десяти утра вместе с малышом, потом бы с ним гуляла и ждала бы вечера, делала маникюр, салаты… смотрела телевизор… ходила бы за покупками, там… шопинг, торговые центры… ну, как обычно… спокойно, нормально… Какой модельный бизнес, вы что?
– Понятно. И с того дня Владик болеет?
– Наверно. То есть… Это было в позапрошлую пятницу, значит, уже третья неделя пошла… – Он удивленно посмотрел на календарь. – Да, точно. Не понимаю… Как время полетело вдруг! Первые дни ползло, я все ждал, что она вернется. Полчаса проходило, час, еще час – и все ни с места. И телефон она выключила. Оба телефона. Поменяла номера, может быть, не знаю… Две недели уже… – Он резко допил вино. – Я не думал, что так бывает, понимаете? Я считал, что наконец нашел свою девушку, понимаете? Что она совсем другая, что она не сможет уйти от меня… Да и никто никогда не уходил от меня! Наоборот! Все соплюхи цеплялись как могли, а уж женщины постарше…
Я терпеливо слушала, хотя больше всего мне хотелось попросить его засунуть голову под кран с ледяной водой и постоять так, пока голова не начнет гореть от холода. Когда он перевел дух и замолчал, я осторожно спросила:
– А что, все время такая температура?
Он непонимающе посмотрел на меня, потом пошевелил шеей, вздохнул и не сразу ответил:
– У Владика? Не знаю. Нет, наверно… Владик вообще первые дни както болтался… Я даже не знаю… Приходила женщина, гулять с ним, няня вроде, но она меня так доставала! В общем… сейчас она уже не приходит, надо когото искать. Да, наверно, и раньше была температура, мне както показалось, что он горячий… Есть ничего не хотел, а я еще стал орать на него… Он так испугался, встал на четвереньки, как зверек, и побежал от меня под низкий столик, где я не мог достать его.
