– Я неплохой танцор, – ответил он на мой вопрос, водя пальцем по краю бокала. – А что?
Я рассказала ему про студентов из ресторана.
– А этот парень, Финн, спросил у меня, как бы я назвала их клуб, и…
– Тебе он нравится, верно?
– Он второкурсник, – сообщила я, игнорируя его вопрос.
– И что?
– Он медик.
– Ты даже знаешь его специализацию? – Кларки наклонился ко мне.
– Ну, только потому, что я подслушивала, когда он разговаривал с Момо. Перестань смотреть на меня так, Джастин Кларк. – Я схватила подставку под пиво и начала крутить ее в пальцах.
– Джози, сейчас ты выглядишь роскошно. Любой нормальный парень захочет тебя. – Он схватил кружку и жадно глотнул пива.
– Ты так думаешь? – Я пыталась выудить из него побольше комплиментов.
– Я серьезно это говорю. – Он с улыбкой посмотрел на мои плоские лодочки. – Ты только не надевай высокий каблук, иначе я чувствую себя рядом с тобой карликом.
В двенадцать лет я была ростом пять футов и девять дюймов и все еще росла; размер ноги тоже увеличивался, и я переживала из-за этого.
– Мне придется пойти в специализированный обувной, – говорила мне мама. – И вообще, милая, – говорила она, держа в ладонях мое лицо, – ты будешь высокая и красивая, так что гордись своим ростом и перестань горбиться. У тебя будут ровные зубы. Ты будешь красавицей, – слышала я от нее.
Я жила, ожидая, что у меня что-то «будет». К счастью, вскоре я перестала расти, и теперь мой рост был чуть меньше шести футов. Кларки был пять футов и десять дюймов – «с половиной», как он любил добавлять. Мои зубы выпрямились. Размер ноги стал под стать моему росту. Я наконец перестала тянуться вверх, и моя фигура стала более-менее пропорциональной. У меня были длинные, темные волосы, здоровые и густые, кудрявые от природы. Во время работы я завязывала их на затылке и закалывала шпилькой или ручкой, чтобы они мне не мешали, но длинные пряди все равно выбивались и лезли мне в глаза. А глаза были большие и серо-голубые, цвета неба перед грозой, как всегда говорил мой отец.
– А ты похудела, – заметил Кларки и поинтересовался, не хочу ли я еще выпить. Потом уверенной походкой направился к бару. Он тоже переменился после приезда в Кембридж. Ушли в прошлое свитера с рисунком, накрахмаленные рубашки и все строгие формальности, которые он был обязан блюсти. В шестнадцать лет я наконец преодолела свой этап жизни, когда думала, что влюблена в него. Чем ближе мы становились, тем более странной казалась мысль о любви. Лучший друг – это гораздо лучше, решила я. Мне нравилось разговаривать с ним, выслушивать мужскую точку зрения. Я никогда не променяла бы дружбу на любовь, с которой все всегда непросто. Любовь штука хрупкая. Дружба на всю жизнь.
Когда он вернулся с пивом, я спросила, нравится ли ему сейчас кто-то.
– Да, пожалуй, – ответил он. – Сэнди. Думаю пригласить ее на свидание. – И он стал рассказывать мне про нее, но я могла думать только о Финне. Я сомневалась, что у него что-нибудь получится с клубом, но мне ужасно хотелось увидеть его еще раз, словно мы с ним что-то начали, но не закончили.
Теперь я знала, что неспроста решила работать у Момо. Тиана непременно скажет мне, что это судьба, и я соглашусь с ней.
Глава 4
Наконец в дверь позвонили. Я открыла. Кларки держал свою скрипку и полотняную сумку с нотами.
– Как жалко, что ты пропустил репетицию, – сказала я.
– Ничего, все это мелочи.
Мы прошли на кухню. Корм для Рокки все еще лежал на столе, рядом со старыми тарелками в голубой цветочек, на которых лежали тосты с джемом; в раковине стояли немытые кружки. С маниакальной энергией я стала их мыть.
– Наша кухня выглядит как инсталляция Трэйси Эмин. Прямо хоть сейчас можно прилепить название и послать в «Тейт»; тогда мы хотя бы заработаем на нашем свинарнике.
Кларки оттащил меня от раковины. Потом снял вельветовую куртку и аккуратно повесил на спинку стула. Я села напротив, но тут же снова вскочила и спросила, хочет ли он чего-нибудь.
– Ты голоден? Хочешь пить? – Распахнув холодильник, я вытащила из миски ломтик жареной картошки. – Гляди, картошка вкусная. Я люблю такую, поджаренную до хрустящей корочки. Хочешь?
– Холодную картошку? Нет, не хочу. Ты лучше сядь, ладно?
– Тогда я поставлю чайник. ДЖОРДЖ! Сделай Кайли потише! Извини, я на минутку. – Я побежала наверх, в спальню сына.
Джордж лежал на полу и строил из лего фермерский дом с мельницей. Он был так поглощен работой, что называется «гиперсфокусирован», что даже не заметил, как я вошла и убавила громкость дуэта Кайли с Джейсоном Донованом.
После этого я спустилась вниз и наконец-то села напротив Кларки.
– Финн будет счастлив, – неуверенно начала я. – Он очень этого хочет. Его терпение уже заканчивается. Он постоянно уверяет меня, что я справлюсь и все будет нормально. А ведь мне только тридцать один год, – добавила я.
– Не самый лучший способ убедить тебя, – хмыкнул Кларки.
Я изобразила голос Финна.
– «Раз нам все равно нужен второй ребенок, не лучше ли поторопиться с этим, пока мы еще достаточно молоды и выдержим бессонные ночи?»
– А ты хочешь еще одного ребенка?
– Я никогда не исключала такой возможности, но это меня пугает. – Я озабоченно потерла лоб.
Кларки подвинул стул ближе ко мне.
– Что тебя пугает?
– Все! – Я понизила голос. – Я с Джорджем-то еле справляюсь. И с домашними хлопотами. Я люблю свою работу, рада, что она есть у меня! Когда родится ребенок, я снова вернусь к своим серым будням.
– А что думает об этом Финн?
– Что все будет нормально, потому что Джордж пошел в школу. Знаешь, Финн рано утром уходит из дома на работу и возвращается, когда весь хаос уже позади. Он не понимает, каково все это выдерживать.
Я рассказала Кларки про наш спор насчет ребенка и про то, как я швырнула яйцо в Финна.
– В школу? – заорала я тогда. – А-а, он пошел в школу? И я, Финн, все время жду, что зазвонит телефон и эта чертова миссис Майлз сообщит мне, что Джордж забыл свой набор для игр или сломал один из компьютеров… – В руках я держала коробку яиц, и тут во мне что-то взорвалось. Я швырнула одно яйцо. Оно ударилось о деревянную дверь, желток попал в трещины. Финн глядел вытаращенными от удивления глазами то на меня, то на разбитое яйцо.
– Обещай, что ты никогда не подойдешь ко мне с коробкой яиц, – улыбнулся Кларки, потом откинулся на спинку стула. – Вы что, едите на ужин яичницу?
Я устало улыбнулась.
– Я была в стрессе, понятно? Господи, мне страшно даже подумать… – Мне не хотелось договаривать начатую фразу.
– Что ты родишь такого же, как Джордж? – спокойно договорил Кларки за меня и поставил передо мной кружку с чаем. – Я уже положил сахар. Немного.
– Что, если будет еще один мальчик?
– А что, СДВГ наследственная штука?
– Да. Мы подозреваем, что синдром дефицита внимания и гиперактивности был у матери Финна, только без диагноза.
– Он знает, что ты беременна? – Кларки аккуратно провел пальцем по ободку горячей кружки. Описав полный круг, остановился и сменил направление. Я всегда говорила ему, что у него пальцы музыканта.
– Нет, знаешь только ты.
– Послушай, вообще-то тебе нужно поговорить об этом со своим мужем, а не со мной.
Я поджала губы.
– Если бы я могла. Иногда он не хочет ничего слушать.
Кларки нахмурился и почесал нос.
– Финн должен понять, что беременность – это замечательная новость. Но в то же время тебе потребуется поддержка, настоящая поддержка. Он не должен прятать голову в песок, как страус.
Я с готовностью закивала.
– На месте Финна, – продолжал он, нежно погладив меня по руке, – я бы постарался понять, что ты чувствуешь.
Тут я вспомнила свой сон.
– Что? – спросил Кларки, заметив мое странное выражение лица.
– Недавно мне приснился сон про тебя и меня.
– Интересно. И что в нем было?
– Мы с тобой стояли на церемонии бракосочетания в корзине воздушного шара.
– Похоже на какой-то кошмар. – Кларки засмеялся.
Я снова оперлась локтями о стол и прижала ладони ко лбу.
– Нет, не кошмар. Но вообще-то я думаю о Джордже; он будет любить братика или сестричку. Я никогда не отказывалась от мысли о втором ребенке. Может, родится девочка?
– Разве это составит какую-то разницу?
Я стала грызть свой и без того обкусанный ноготь на большом пальце.
– Что со мной такое? Некоторые люди мечтают о детях, а я в ужасе.
– Никто не знает, каково тебе растить Джорджа. Мы лишь пытаемся понять, но вся тяжесть лежит на тебе.
– Хотелось бы мне, чтобы Финн думал так же. Почему он не может этого понять? Ведь ты понимаешь.
– Ты вообще-то хочешь этого ребенка?
– Что?
– Решать тебе, Джози.
Я неловко поежилась.
– По-моему, он никогда мне этого не простит. Наш брак разрушится. Я не смогу.
– Но он любит тебя!
– Это наш ребенок. Я не смогу. – Я открыла холодильник и съела еще один ломтик холодной картошки.