Я отдернула обратно к себе свою руку от Белена.
— А тебе не следовало бы рискуя быть пойманным, искать мой рюкзак. Давай будем считать, что это мой способ сказать спасибо.
Лорен встретился со мною взглядом, он весело улыбался.
— Ну, что это лучше жонглирования ножами? — спросила я его.
— Для начала, я должен посмотреть, как ты жонглируешь, — ответил он.
— Господа, ваши ножи. — Я протянула руки.
После некоторых раздумий Лорен, Квейн и Блоха, все протянули мне свои ножи с кожаными рукоятками. Прекрасно.
— Если Керрик застукает тебя, уж будь уверена, я обязательно пролью пару слезинок на твоих похоронах, — сказал Белен. Он покачал головой, как бы отстраняясь от происходящего.
Я прикинула вес каждого ножа. Мой старший брат Крис научил меня жонглировать. Сначала с платками, потом мячами, а затем деревянными палочками, прежде чем позволил взять в руки что-нибудь острое. Мое сердце защемило от грусти, когда я жонглировала. Пламя костра отражалось в клинках, когда те крутились в воздухе. Блоха наслаждался представлением, смеясь и умоляя научить его, когда я закончу.
— Не плохо, — сказал Лорен. — Но многие могут научиться так жонглировать. Но больше никто не может исцелять.
Позже, тем вечером, все расселись вокруг костра. Мужчины занимались привычными делами, едва обмолвившись друг с другом, разделывая и готовя кролика, которого Лорен подстрелил из своего лука.
— И так вы проводили каждый вечер в течение двух лет? — спросила я их.
Лорен с Квейном обменялись взглядами с Беленом.
— Не совсем, — ответил Белен. — Мы с Керриком начали поиски целителя сразу же, как только маг заколдовал нашего друга. Через полгода мы столкнулись с этими двумя обезьянами в Тобори. — Он ткнул толстым пальцем в Лорена и Квейна. — Когда из них выбивали всю дурь.
Белен усмехнулся. Это был скорее рык.
Квейн кинулся защищаться.
— Мы были в меньшинстве!
— Что не удержало вас от набега на тот бор… — Белен бросил на меня взгляд. — Публичный дом.
— Это не бордель, если девушки находятся там по принуждению, — продолжая настаивать на своем, тихо сказал Лорен.
Еще одно напоминание о том, что мир сошел с ума. Не все выжившие мечтали вернуться к нормальной жизни. Некоторые полностью воспользовались уменьшением охраны и превратили маленькие города в собственные игровые площадки.
— Что случилось? — спросила я.
— Мы протянули руку помощи, — ответил Белен. — Помогли избавиться от гнезда разврата и направить развитие города в нужное русло. И взяли этих горе-помощничков с собой.
— Мы приносим пользу, — сказал Лорен.
— Угу, — Белен растянулся на своих одеялах, вздохнул и вскоре захрапел.
Учитывая сколько времени, он не спал, это просто удивительно, что он продержался так долго.
Мой спальный мешок лежал рядом с местом Блохи. Он учился жонглировать, выполняя пока самое простое упражнение: перебрасывал камень из одной руки в другую. Держа руки примерно на уровне пояса, одной рукой Блох подбрасывал камень на уровень глаз и ловил его другой рукой, камень будто описывал в воздухе букву Л. Я показала ему упражнение следующего уровня. Все тоже самое только теперь с двумя камнями — это будет посложнее. После нескольких попыток у него стало получаться.
— Вот так, все правильно Блоха. Когда первый камень на уровне твоих глаз, ты бросаешь второй.
Я издала одобряющий возглас.
Он какое-то время тренировался, а затем повалился на одеяла.
— Это слишком трудно.
Блоха напомнил мне мою младшую сестру, Ноэлль. Она тут же сдавалась, если задача ей казалась непосильно сложной. Я подумала, если бы она заразилась чумой, то умерла бы в мгновение ока.
Никто не выживал, после того, как заражался. За исключением тех единиц, которых вылечили целители. Но эта болезнь погубила самих целителей. Оглядываясь назад можно с уверенностью сказать, что тогда никто и не мог предположить, что все обернется чумой. У гильдии Целителей хватило ума уведомить своих адептов не исцелять тех, у кого обнаруживались подобные симптомы. Даже, если на месте вспышки очага болезни было несколько целителей, чтобы поделиться друг с другом энергией. Это было обдуманное и верное решение. Больных было гораздо больше, чем целителей. Смысл имело лечить только тех, кого мы действительно могли вылечить. Но послание гильдии и приговорило всех нас к смерти. Вернее сказать, его содержание. Там не говорилось прямо, что целитель умрет, если поможет чумному больному. То уведомление гласило: «Сейчас нас вряд ли ждет успех».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я отбросила мрачные мысли, сосредоточившись на плюсах. Сейчас я в кружение людей, благодаря которым у меня снова появился интерес к жизни. Они прошли через Пятнадцать Королевств, возможно они что-нибудь слышали о моей семье. Лорен с Квейном уже спали. Только Блоха таращился на пещерные своды, прибывая в мрачном настроении.
— Не переживай, — сказала я. — Будешь много практиковаться и за кратчайшие время научишься жонглировать.
Он застонал.
— Я только это и слышу. Постоянно. Практикуйся, практикуйся, практикуйся. Но, это же скучно!
Я подавила улыбку.
— Ты прав.
Он сел.
— Правда?
— Это очень скучно. Но, к сожалению, это необходимо.
Он со стоном повалился на свою подушку. И, вяло отмахнувшись, сказал.
— Ты можешь не читать мне нотаций. У меня уже есть четыре отца. Так что мать мне точно не нужна.
Я ахнула в притворном ужасе.
— Ты совершенно прав. Я говорю как моя мать! Обещаю, никогда не вести себя так впредь!
— Да ну? — Блоха прищурившись посмотрел на меня.
— Нет. Извини. У целителей обостренное чувство опеки, это на уровне инстинктов.
Он пожал плечами.
— Ну и ладно. У всех свои недостатки.
— Верно.
Он приподнялся на локте и с минуту смотрел на меня.
— Тебе нравиться быть целительницей? Тот порез, что ты забрала себе от Белена… это же больно.
— Болит, но меньшее время, чем болело бы у него. Плюс удовлетворение от помощи другому человеку.
Блох фыркнул.
— Я не думаю, что Белен чувствует боль. Я однажды сильно пнул его в голень, а он и глазом не моргнул.
— Зачем ты его пнул?
— Он не хотел меня отпускать. — Его веки опустились, и Блоха зевнул.
Я поняла, что за этой фразой кроется какая-то история, но подавила свое любопытство. Вместо того, чтобы задавать вопросы, я легонько толкнула его и натянула одеяло ему до подбородка. Блоха подарил мне сонную полуулыбку и сказал.
— Белен и тебя не отпустит.
Он заметил, что меня несколько озадачило, его странное заявление.
— Ну, не то чтобы… когда ты исцелишь принца Райна, тебе уже не захочется уходить.
Я резко подскочила.
— Принц Райн из Царства Ивдель? Он ваш друг? Тот самый человек, который болен?
— Да, он…
— Блоха, спи уже, — раздался голос Керрика за моей спиной.
Блох изобразил на лице «ой?!» и повернулся на бок. «Ой?!» — это еще мягко сказано. Я собрала свои вещи.
— Что это ты делаешь? — спросил Керрик, его голос звучал угрожающе.
— Ухожу.
— Нет.
— А я не спрашиваю. Я собираюсь и ухожу.
Я скатала свой тонкий матрасик и засунула его в свой рюкзак.
— Нет, не уходишь.
Закинув рюкзак на плечо, я повернулась к нему.
— Нет причин оставаться. Иди и найди другого целителя.
— Нет.
Это словно говорить с каменной стеной. Я повысила голос.
— Давай-ка все проясним. Я не буду лечить принца Райна. И ничто из того, что ты скажешь или сделаешь, не заставит меня передумать.
Спящие зашевелились и проснулись. Глаза Керрика налились яростью.
— Полегче, Керрик, — сказал Белен, присаживаясь.
— Ты вылечишь его. — Опасность в голосе Керрика предупреждала меня не спорить, но я не стала отступать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ни за что.
— Ладно, Арви, хватит, — Белен встал. — Мы можем поговорить об этом утром.
— Тут не о чем говорить, — сказала я. — Я не стану исцелять его. По правде сказать я рада, что он в стазисе и не сможет больше никому причинить вреда. И единственное, что может добавить мне радости это его смерть.
