Высший лег на свою половину, распространяя запах мужского геля для душа и свежести, как после дождя. Постель прогнулась от его веса. Я вспомнила, что, когда он меня впервые поцеловал и между нами заискрило, в воздухе разлился запах озона. Вот и сейчас пространство наполнялось напряжением, как перед грозой.
Секунды тишины и…
– Иди ко мне.
«Еще бы рукой рядом с собой похлопал, как собачке», – в ярости подумала я, распахивая ресницы.
Конечно же, его величество опять голый! Что за склонность к нудизму?!
– А может, я сплю, – огрызнулась в ответ, стараясь смотреть строго в глаза, а не ниже.
– Когда ты спишь, у тебя лицо безмятежное. Нежное.
Не стала уточнять, какое сейчас. Точно не такое.
– Иди ко мне, – повторил он то ли просьбу, то ли приказ.
– Я здесь пригрелась, – продолжила упираться. Почему вообще нельзя сделать это по-быстрому?
Марианец помедлил и подчеркнуто лениво подвинулся ко мне, сокращая расстояние между нами до критического. Я оказалась не готова к нашей близости. Обнаженное мощное тело нервировало. И откуда такие мускулы? Занимается в тренажерном зале? Хотя я никак не представляла его потеющим на тренажерах. Ему бы пошел меч в руках и схватка в ближнем бою. Пусть он и представитель высшей расы, но есть в его облике нечто варварское.
– Согреешь меня?
Слух резанули игривые нотки в его голосе. Ответила крайне сухо:
– Лучше попробуйте одеться.
– Я привык спать обнаженным.
Конечно, зачем ради меня или хотя бы минимального чувства приличия менять свои привычки!
Марианец дотронулся до ворота моей пижамы, проводя пальцем по краю в опасной близости от кожи, но не касаясь ее.
– Попробуй. Это раскрепощает.
– Воздержусь. Целуйте уже, я хочу спать.
– Твой энтузиазм… вдохновляет, – с сарказмом произнес он. Ладонь на моей груди замерла, а потом двинулась вверх и коснулась моей щеки.
– Не надо! – Я тут же дернулась в сторону, избегая его прикосновений. Сердце тревожно забилось, и я вся подобралась. Место, где он дотронулся до кожи, горело.
Высший сузил глаза, но руку убрал.
– Почему? Разве я тебя чем-то обидел? И отчего ты вся напряжена, как будто ожидаешь, что я наброшусь на тебя?
Святая невинность! Он действительно считает, что ничего плохого мне не сделал?! Подсунул книгу, заставил шантажом покинуть планету. Я могла бы перечислять до бесконечности, но высказывать претензии раздетому представителю другой цивилизации опасалась. Если он вспылит, мне это точно не понравится.
– Дело не в этом. Во время нападения я потеряла любимого. И сейчас меня коробит от необходимости целоваться с другим мужчиной, даже из-за необходимости восполнения энергии.
Марианец помолчал, а потом предложил:
– Если так, то давай выберем другой способ. Сними одежду и позволь себя обнять. Будем спать рядом.
Отличная идея! Можно подумать, оказаться голой в его объятиях мне будет легче. Он правда считает, что я спокойно засну?!
– Нет. Достаточно, если вы просто не будете ко мне прикасаться. Целуйте и покончим с этим.
– Ты даже не даешь себя расслабить.
– Зачем? Вы недостаточно опытны, чтобы поцеловать меня и сделать так, чтобы это было приятно? – уколола я.
Мой выпад достиг цели. Его черты окаменели, а взгляд потяжелел. Я тут же пожалела о своей провокации, потому что высший рукой зарылся в мои волосы на затылке и властно притянул к себе. Судорожный вздох сорвался с губ, и я грудью коснулась его груди, сама преодолев крохотное расстояние между нашими телами. Тут же испуганно выдохнула ему в губы, отстраняясь, но соски сжались и пульсировали. Ткани пижамы словно и не было. Полное ощущение, что коснулась его, кожа к коже…
Вопреки ожиданию и властности всех его действий, он не смял мои губы поцелуем.
– А вот у тебя, похоже, опыта никакого нет.
Раньше я так не считала. Парни не жаловались. Наоборот, сходили с ума, а вот я чаще сохраняла холодную голову и контролировала процесс, чтобы не зашли слишком далеко.
С Кайлом же таяла и наслаждалась, мы были словно единое целое. Разве кто-то в такие моменты задумывается над степенью своей опытности?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сейчас же я задыхалась от напряжения между нами. Со мной такого никогда раньше не было. Каждый мой глубокий вдох заставлял касаться груди высшего, и отодвинуться он не давал. Еще не поцеловал меня, а я уже сбивчиво дышала, как будто пробежала стометровку.
– Ничего, моего хватит на нас двоих. Знаешь, что волнует больше поцелуя? – провокационно спросил он и сам же ответил после небольшой паузы, выдыхая в мой рот: – Его ожидание.
Марианец едва касался моих губ, а они уже пылали. Середина нижней губы, уголок рта, верхняя, другой уголок. Легкое трение шелковистой кожи, а мою уже покалывает от прилившей крови.
Я облизала пересохшие губы, желая стереть его прикосновения. Не хочу это чувствовать! Почему он так меня волнует? В желании поскорее закончить, сама со злостью впилась в мужские губы, врываясь языком в его рот. Энергия потекла в меня, но высший разорвал поцелуй.
– Ого! Разве не я должен был продемонстрировать свой опыт? Откуда столько энтузиазма?
Да катись ты со своим опытом!
– Спать хочу. Не собираюсь ждать до утра, пока вы медлите и вспоминаете, как это надо делать.
Опять требовательно впилась в его губы. Ну, сволочь, давай же свою энергию!
Рука на затылке до боли сжала мои волосы. Высший принял вызов и жадно ответил на поцелуй. В меня потоком хлынула энергия, расслабляя тело. Но я не дала себе времени успокоиться и хоть лишний миг побыть в его руках. С силой оттолкнула, разрывая поцелуй.
– Спокойной ночи! – бросила как можно безразличнее и отодвинулась на самый край, поворачиваясь к нему спиной. Сердце колотилось как бешеное, и пульс стучал в висках, но я заставила себя размеренно дышать, всеми силами желая стереть из памяти последние минуты.
* * *
Примерно в таком ключе мы существовали до прибытия на Мариан. Обедали и ужинали каждый день вместе. Я общалась с Рами или разминалась, стараясь хоть как-то больше двигаться в ограниченном пространстве. За пределы каюты меня не выпускали. Когда я заикнулась об этом, высший заявил, что в период изменений мне нужен покой и прогулки по кораблю лишнее. Можно подумать, с ним мне спокойно!
Вечером он возвращался, восполнял энергию, и мы ложились спать. Марианец не мог обойтись без своих предварительных игр, растягивая ожидание поцелуя, пока я со злостью не впивалась в его губы. Мне кажется, он получал удовольствие от того, что я начинаю целовать сама. Это раздражало, но и забавлять его откликом своего тела я не хотела.
Странные это были отношения. Мы никак не сблизились за прошедшие дни, хотя он и был единственным, с кем я общалась, кроме Рами. Марианец пытался задавать вопросы, желая узнать больше обо мне, но я или избегала ответов, или отвечала в общих чертах.
Глупо доверять тому, кто угрожал распылить целую планету. Я не хотела давать рычаги давления на себя и всеми силами создавала впечатление, что у меня близких людей нет, а с родственниками не общаюсь.
Родители мои год как погибли при извержении на Бардосе. Я и на Рай улетела, чтобы начать жить с чистого листа на новом месте. Работа и отношения с Кайлом увлекли меня, и одинокой я себя не чувствовала. Все дальние родственники и друзья остались дома, на Земле, а на Рае я не успела обзавестись близкими подругами. Время от времени посылала сообщения о себе бабушке, чтобы знала, что я жива и здорова. Она жила с другой дочерью в окружении трех внуков. Конечно, о них высшему я ничего не сказала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теперь намечалось знакомство с новой семьей. Высший дал понять, что я стану Нейлани их Дома. Я спросила, значит ли это, что потом энергией со мной будут делиться все его родственники? На мой, как казалось, логичный вопрос он отреагировал несколько бурно.
– Восполнять энергию буду лишь я, – заявил жестко, изменившись в лице.
– Почему именно вы? И если уж на то пошло, почему у меня не будет выбора, с кем это делать?
