– Как благородно с его стороны.
– Поменьше слов. – Он втолкнул меня в кабинет своей мощной клешней. Егоров сидел за столом и любезно разговаривал с пожилым мужчиной, при виде которого по моей спине поползли мурашки. Если бы Фрэнк Коппола увидел этот типаж раньше, чем на горизонте возник Аль Пачино, роль крестного отца досталась бы ему. Весь в черном, с седоватыми уложенными волосами и тонкой ниточкой усов, он обратил на меня безжизненные глаза мафиози. Улыбка тронула только узкие губы:
– Вы Савельев?
– Да.
– Я ваш адвокат Борис Васильевич Мазуров. Подписывайте документ – и вы свободны.
– А… – на языке вертелся закономерный вопрос. Крестный папаша остановил меня жестом руки:
– Все потом. Главное – поскорее выйти отсюда.
– Вы правы.
Его манеры поражали безупречностью. Наверное, он хорошо стрелял, из жалости отправляя людей на тот свет без мучений.
– У меня машина. Я подброшу вас. До дома или до редакции?
– До дома. – Я почесал затылок. – Надо же привести себя в порядок.
Не глядя мне в глаза, Егоров протянул листок:
– Распишитесь.
– Всенепременно. – Я чиркнул ручкой в указанном месте. – Но что-то подсказывает мне, что мы еще встретимся. Когда в тюрьму попадают работники правоохранительных органов, это вызывает огромный интерес публики.
Он побелел, потом покраснел, однако ничего не ответил.
– Идемте, – повторил Мазуров.
– У вас наверняка большая черная машина, – весело сказал я ему.
Адвокат удивился:
– Откуда вы знаете?
В автомобилях такой марки я не разбирался. Однако не раз видел в кино, как мафиози спокойно разъезжали на таких. В прямом смысле слова душа ушла в пятки:
– Может, я на трамвае?
– Нам надо кое-что обсудить, – парировал он.
– Если ваш гонорар, то напрасно стараетесь. – Мне вдруг стало весело. – У меня никогда не будет столько денег.
– За вас заплачено.
Его ответ удивил меня.
– Пенкиным? Он в городе?
Мазуров усмехнулся:
– Насколько мне подсказывает память, Пенкин – ваш главный редактор. Но он не в курсе. Нет, за вас порадели совсем другие люди. – Он открыл дверцу и подтолкнул меня:
– Садитесь.
Я влез в салон и погрузился в мягкое сиденье.
– Отвезем его домой, – тихо сказал мужчина шоферу, остроносому парню в кепке.
– Итак, я вас слушаю. – Мое любопытство не знало предела.
– Понимаю. – Мазуров не был голословным. – Видите ли, нам известно, что вы не совершали убийства этой наркоманки. Однако вам, с вашими амбициями и неуемным желанием лезть в чужие дела, просто необходимо было посидеть в камере.
– И подвергнуться насилию со стороны представителей правоохранительных органов? Зачем?
– Вас неоднократно предупреждали: вы залезли на чужую территорию, – спокойно вещал он. – Надо вернуться назад. Иначе я не отвечаю за последствия.
– То есть мое расследование кому-то очень не по нутру?
– Вы умный человек и прекрасный журналист. – Его комплимент как-то не согревал душу. – Вот и занимайтесь своими делами.
Я почесал затылок:
– Ваш босс допустил ошибку. Ему надо было тихо наблюдать за моими потугами выяснить что-нибудь. Уверен, скоро бы я бросил это дело. Однако он всеми силами старался показать: здесь нечисто. И ему удалось вызвать во мне неподдельный интерес.
Крестный отец улыбнулся. От его улыбки впечатлительный человек побежал бы в церковь молиться за свое здоровье:
– И опять вы говорите не то. В следующий раз вас либо посадят уже всерьез и надолго, либо ваша газета выпустит прекрасный некролог.
Я посмотрел в окно и облегченно вздохнул. Мы подъезжали к моему дому. Разумеется, беспокоило то, что им известно обо мне абсолютно все.
– Кажется, приехали, – перехватив мой взгляд, бросил Мазуров. – Не смею вас больше задерживать и уповаю на ваш ум и чутье.
На негнущихся ногах я вышел из машины и поднялся к себе. Измученное тело просило отдыха, однако, прежде чем упасть на диван, я долго сидел в ванне и тер кожу мочалкой, пока она не покраснела.
Глава 6
Освободиться от цепких объятий Морфея удалось только вечером. Старый будильник, возвещавший о начале рабочего дня еще моему отцу, показывал десять вечера. Это означало: мой сон длился двенадцать часов. Я сел на диване и потер глаза. В памяти всплыл разговор с Мазуровым. Мне вполне понятно намекали, какие меня ждут неприятности, если я не брошу это дело. Возможно, другой журналист и прислушался бы к увещеваниям старших. Однако интерес к делу, уже не раз подогреваемый, полыхал костром. Почему вокруг простых детдомовцев разгорелись нешуточные страсти? Что такого могла сообщить Тамара Кочетова, если поплатилась жизнью? Вспомнив о ней, я встрепенулся. А вдруг в маленьком домишке, где обитала эта несчастная наркоманка, хранится что-нибудь полезное для меня? Ужасно захотелось еще раз посетить это злачное место. Сказано – сделано. Я выглянул во двор. Он был пуст. Если мой друг на красном «Опеле» и сторожил мой сон, то где-нибудь неподалеку. Набрав по мобильному телефону номер таксопарка, я заказал машину и попросил диспетчера прислать ее за квартал от дома, к кинотеатру. Автомобиль подъехал через пятнадцать минут и, сев в него, я от души надеялся, что моя вечерняя вылазка осталась незамеченной. Дорога была свободная, и мы быстро домчались до нужного мне дома. Я расплатился с таксистом, огляделся, не наблюдают ли за мной из соседних хибар, не заметил ничего подозрительного и проскользнул в незапертую калитку. Впрочем, ее и невозможно было запереть: никакого замка на ней не наблюдалось. Зато дверь домика старательно законопатили. Зная, что совершаю преступление, я рванул на себя оконную раму, и она с треском раскрылась. Влезть в окно было делом техники. Стоявшая в помещении вонь показалась мне еще отвратительнее. Хозяева, видно, еще не приступали к уборке. И вообще, если тут когда-нибудь убирали, это было еще до Куликовской битвы. Пустые бутылки, грязные тарелки и консервные банки вызвали тошноту. Я включил крошечный фонарик, и его узкий луч стал ощупывать помещение, не находя ничего, что могло бы вызвать интерес. Под кроватью я нашел несколько скомканных платьев. А в кармане одного из них лежал засаленный блокнот и пачка фотографий. Каждая запечатлела Тамару в интимной обстановке с разными мужчинами. Это означало только одно: девушка промышляла шантажом. Теперь причина ее гибели стала ясна. Зная, что ее информация может еще кому-то пригодиться и этот кто-то богаче меня, Кочетова попыталась продать ее конкурентам. И получила то, что получила. Фотографии и блокнот перекочевали в мою барсетку. Не ожидая увидеть здесь больше ничего полезного, я осторожно вылез из окна и заметил движение в кустах. Это испугало меня. Стояла жаркая летняя ночь, и не ощущалось и слабого дуновения ветерка. Значит, там кто-то был, и он охотился за мной. Из-за небольшой тучки выплыла луна, превратив меня в отличную мишень, если незнакомец захочет выстрелить. Люди с добрыми намерениями не прячутся в кустах, тем более мне сделали уже массу предупреждений. Я нырнул в темноту и стал ползком пробираться вдоль ветхого забора. На мое счастье, в этом ненадежном ограждении зияла внушительная дыра. Я шмыгнул в нее и оказался на дороге. Ноги заработали быстрее. Надо было во что бы то ни стало добраться до автотрассы и поймать машину. За спиной послышался шорох. Преследователь крался за мной, выбирая, наверное, удобное место для нападения. Каждая секунда теперь стоила дороже золота. Решившись, я собрался с силами и побежал по кочковатой, в рытвинах, дороге. Тут и раздался выстрел. Хоть я и ожидал его, все равно он прозвучал внезапно. Я прыгнул за большой развесистый дуб и припал к земле. Грянул следующий выстрел. В лицо ударила мелкая галька. Мне оставалось сидеть в ненадежном укрытии тихо, как мышь. Однако противнику это вряд ли помешает. Видимо, он обладал завидным терпением. Я оглянулся назад. До дороги было не более пятисот метров. Но их еще надо было пройти. Я так припал к земле, что почти слился с ней. Минут десять ничто не нарушало тишину. Наконец моему преследователю это надоело, и он вышел из укрытия. Темный силуэт направлялся ко мне. А я ничего не мог сделать. Неожиданно темноту прорезал свет фар, и старый «Запорожец» со скрежетом стал преодолевать кочки дороги. Он и явился моим спасением. Я помчался со всех ног, стараясь не попасть в луч света. Оглядываться назад у меня не было никакого желания. Впрочем, мне и так везло. Я тормознул первую попавшуюся машину, и водитель-женщина, осваивавшая вождение под руководством мужа, любезно довезла меня до дома. Сегодняшний кошмар закончился.
Глава 7
Утром я позвонил в редакцию, сказал, что надо поработать дома, а сам отправился в клуб «Магнолия». Меня сразу поразило, как простая детдомовская девчонка прошла туда, и сейчас я еще больше укрепился в своем недоумении. Утром посетителей было мало. Наверное, поэтому охранник не возражал, чтобы и я, показавший удостоверение журналиста – члена ЮНЕСКО, выпил здесь коктейль.
