— Выходит сначала пригласил, а потом не давал покоя, — сердито шепчу. — Давид, ты какой-то садист.
— Я не знал, как к тебе подступить, — оправдывается. — Ты еще та неприступная гора.
— А конечно, приветливо говорить не пробовал, как все люди? — злюсь на него еще хуже. Что можно ожидать от наглого мажора.
— Пробовал, — отрезает решительно. — Забыла? На дне рождение Дмитрия, ты не дала мне никакого шанса.
— Ты вел себя нагло, — брызгаю от возмущения и немного отстраняюсь, но он не пускает, держит меня крепко. — Неужели ты думал, что если ты при деньгах, то я повешусь сразу тебе на шею?
— Не знаю, — неуверенно отвечает, отводит взгляд, молчит определенное время. — Я привык, что обычно так и происходит. Говорю кто я, и девушки мои, выбирай, какую хочешь.
Какую странную обреченность слышу в его голосе. Кажется, будто он чувствует себя пленником денег отца. Почему-то уверена, что я первая слышу от него такие слова. Но жалости у меня не дождется, достаточно хитрые могут быть эти люди.
— Только не я, — четко говорю, чтобы он не забывался.
— Я знаю, — с пониманием говорит. — Возможно, поэтому ты и не оставляешь меня в покое.
Я ничего не отвечаю.
Он склоняет ко мне голову и прижимается щекой к виску. Мы еще долго сидим в тишине, каждый погруженный в свои мысли.
Глава 8
Наверняка я заснула. Мне снится родительский дом, моя маленькая, но уютная комната, первые фотографии, сделанные купленной камерой, которые я прикрепила на стену.
Непонятный шум развеивает марево и я открываю глаза. Первые секунды не понимаю, где нахожусь и кто лежит рядом. Но жесткая реальность быстро возвращается.
Шум повторяется. Словно голоса. Отстраняюсь от Давида, он спит, стараюсь его разбудить, напрасно.
Быстро открываю проход и пытаюсь вылезти наружу. Ветвь наполовину присыпала снегом, и мне приходится выползать из тайника. На дворе рассвет. Солнце еще не взошло, и серое небо готовится к хорошей погоде. Возвращаюсь в сторону горы и вижу четырех мужчин в ярко-красных куртках, спускающихся в мою сторону.
— Эй, мы здесь! — машу им руками и вовсю кричу.
Дыхание перехватывает от радости. Нас нашли. Наконец-то. Мы спасены. Мужчины быстро приближаются. Один говорит по телефону, слышу отрывки слов, он сообщает, что мы найдены.
— Я же говорил, что это шарф висит, — говорит другой, и я автоматически перевожу взгляд на свою метку.
Бабушкин шарф сильно припылен снегом, но его едкий красный цвет все равно хорошо просвечивается. Я быстро стряхиваю снег и снимаю его с дерева.
— Если бы не он, — говорит ко мне один из спасателей, подойдя уже довольно близко. — Мы бы прошли мимо и повернули в другую сторону.
— Вы не так далеко от базы, почему вы не вернулись? — другой высоченный и плечистый, раздраженно требует от меня ответа, пронзая жесткими глазами. — Где парень?
— Нас засыпало снегом, Давид сломал ногу, идти сам не может, — начинаю виновато оправдываться и провожу их в тайник.
Сначала они удивленно смотрят, потом приходят в себя и начинают разгребать ветви со снегом, чтобы добраться до Давида. Я стою рядом и нервно наблюдаю. Их трое, четвертый известил по телефону о раненом и вернулся за носилками.
— Я ногу не трогала, боялась сделать хуже, — бормочу им, когда те аккуратно достают парня наружу и ложат на снег.
Пытаются его разбудить, но он не реагирует. Плохое предчувствие селится в груди. Я внимательно всматриваюсь в его лицо, надеясь увидеть хоть какую-нибудь реакцию. От мысли, что он, возможно, уже умер кружится голова и я чуть не падаю на колени.
Спасатели открывают ему глаза, проверяют пульс, а я с ужасом жду их вердикта.
— Дышит, — констатирует высокий, — но без сознания.
Я вздыхаю с облегчением.
— Это ты вырыла эту яму? — заинтересованно спрашивает другой, меньший, с добрым выражением лица.
— Началась метель и я не могла его оставить на ветру, — тихо отвечаю.
— Ты молодец, — он подходит ко мне и добродушно хлопает по плечу. — Возможно ты спасла ему жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я неловко киваю в ответ. Надеюсь, с Давидом все будет хорошо.
Нас увозят в местную больницу. При входе подмечаю несколько репортеров. Наше исчезновение получило огласку. Под лавину попал сын заместителя известного мэра, будут о чем долго говорить.
К моему удивлению, меня селят в платную палату. Удобная кровать, плазма на стене, кондиционер. Врачу пытаюсь сказать, что у меня нет финансов ее оплатить, и получаю ответ, что не нужно волноваться, все оплачено. Не знаю, кто мой меценат, но могу только догадываться.
Мне меряют температуру, делают все необходимые анализы. Оказывается ничего страшного, только легкое переохлаждение. Медицинский персонал очень внимателен, врач, средних лет, вежлива и говорит со мной с улыбкой. Я всему удивляюсь и не понимаю, что происходит.
Когда все процедуры сделаны и меня оставляют в покое, в палату влетает Дмитрий. Взволнованный и покрасневший, он крепко меня обнимает. От неожиданности перевожу дыхание.
— Слава Богу ты жива и здорова, — шепчет на ухо, отстраняется и внимательно всю меня осматривает. — Мы не знали, что и думать, когда вы пропали.
Так приятно слышать заботу в его голосе.
— К счастью все прошло, — устало говорю. Мягкая кровать и тепло расслабили мое тело и чувствую, как клонит в сон. — Мы попали под лавину.
— Мы видели ее с лыжной трассы, — азартными глазами смотрит Дима, вспоминая события. — Стоял такой гул. Я видел, как деревья шевелятся, но самой лавины не было видно. Она пронеслась сбоку от трассы. Мы даже вообразить не могли, что вы в той стороне.
— Меня туда понесло за фотографиями, Давид пошел за мной, — вздыхаю, снова чувствуя свою вину. — Кстати, как он там?
Дима пожимает плечами.
— Жить будет, — отвечает и берет меня за руку. Неожиданный жест. — У него сотрясение мозга и двойной перелом ноги. Сейчас у него Алиса.
— Он очнулся? — озабоченно спрашиваю, даже не понимаю, почему так сильно за него волнуюсь. — Мы не могли его разбудить.
— Сейчас он в сознании, немного дряблый, но после пережитого неудивительно, — парень умолкает, поглаживает мою руку и как-то странно смотрит на меня. — Я сильно волновался за тебя. Боялся, что никогда не увижу.
Этот взгляд, этот тон голоса, так он вел себя, когда мы встречались. Когда-то давно я тонула от такой его заботы, сейчас это вызывает подозрение. Почему это вдруг такое внимание в мою сторону? Я хмурюсь, забираю от него руку и собираюсь поставить его на место. Как вдруг в палату врываются двое. Молодая симпатичная женщина с микрофоном в руках представляется репортером известного канала. Я сразу ее узнаю, она часто путешествует по стране и снимает интересные события. Позади нее стоит высокий, худой молодой человек с вьющейся бородой. На плече у него телевизионная камера, направленная на меня.
— Что это такое? — шокировано спрашиваю и перевожу взгляд на друга.
Тот радостно улыбается, снова хватает меня за руку и пододвигается поближе.
— Теперь ты известна, — шепчет на ухо, я чувствую его эйфорию счастья.
— Мы хотим взять у вас интервью, если вы не против, — вежливо говорит женщина, уже знакомым, с передач, голосом.
Глава 9
— Конечно она не против, — быстро отвечает за меня Дмитрий, не успела я даже открыть рот. — Мы ответим на все интересующие вас вопросы.
— Почему я? — растерянно спрашиваю. — Что я такого сделала? Зачем меня снимать?
Репортёрша улыбается и подходит ближе. Ее ярко-красная помада резко выделяется на бледном лице.
— Скажу честно, — в глазах холодный расчет и профессиональный пыл. — Красивая история спасения. Молодая, хрупкая девушка спасла своего друга, не оставила в беде. Страна должна знать своих героев.
— Какой из меня герой? — хмурюсь. — Я ничего особенного не сделала.
— Мы следили за вашими поисками, — продолжает женщина, не обращая внимания на мой недовольный вид. — Люди хотят знать чем все закончилось. Мы уже пообщались со спасателями. Они в восторге от вашей находчивости, спрятать друга в снежной норе. Благодаря этому он остался в живых. Разве это не стоит похвалы?
