у молодых людей, придерживающихся — и не придерживающихся — стереотипного поведения. Группа ученых заключила: «Негативные последствия стереотипного представления о „настоящих мужчинах“ тяжелы, реальны и негативны. Большинство представителей мужского пола, следующих правилам „настоящего мужчины“, намного чаще рискуют здоровьем и благополучием, отказываются от близких отношений с друзьями, не обращаются вовремя за помощью, страдают от депрессии и часто задумываются о самоубийстве»12.
Самые первые ученые, занимавшиеся гендерными проблемами (такие, как Сандра Бем, первооткрывательница в вопросах полярной разницы между полами и гендерными стереотипами[3]), утверждали: мальчики намного сильнее привязаны к гендерным нормам, нежели девочки. Одно дело, когда девочка растет «сорванцом», и совсем другое, когда мальчик — «неженкой». И дома, и на людях мальчиков, отошедших от стереотипного поведения, отчитывают строже. В своей книге «Смелость вырастить хороших мужчин» семейный психотерапевт Ольга Сильверстайн привела в пример научный эксперимент, в ходе которого мать приходила в больницу, держа на руках младенца в белой одежде, без явных признаков принадлежности к полу. Когда медсестра приглашала мать в кабинет, та вежливо просила кого-либо в очереди подержать «дочку» или «сына», обещая вскоре вернуться. Все записывалось на скрытую камеру. Когда младенец играл роль девочки, окружающие прижимали его к себе, говорили и играли с ним; если же ребенок был «мальчиком», его чаще всего усаживали на ковер со связкой ключей в руках вместо игрушки13.
Матери играют важную роль в становлении мужества их сыновей. Во время написания книги «Миф о маменькином сынке: Чем ближе мы к своим сыновьям, тем они сильнее» журналист Кейт Стоун Ломбарди беседовала с матерями, воспитывающими сыновей, чтобы изучить, как культурное давление повлияло на их взаимоотношения. Она выяснила: матерей тяготят строгие предрассудки, вынуждающие их отдаляться от сыновей даже вопреки здравому смыслу. Ломбарди написала: «Уже не меньше сотни лет всеобщее представление о матерях и сыновьях выглядит следующим образом: случаи, когда мать поддерживает близкую эмоциональную связь с сыном, достигшим, скажем, нежного возраста пяти лет, уже считаются неприемлемыми. Она, эта мать, душит сына своей любовью и не позволяет ему вырасти сильным, независимым мужчиной»14.
Исследователи из организации «US-Promundo» опрашивали респондентов о различных источниках давления, формирующих привычные представления о мужественности. 60 % американских юношей согласились со следующим утверждением: «Родители учили меня, что „настоящий мужчина” выглядит сильным, даже если на самом деле он взволнован или напуган». В их юношеские годы и родители, и общество предъявляли на удивление схожие требования. Трое из четырех опрашиваемых соглашались с фразой: «Юноша должен быть сильным, даже если в душе он напуган или взволнован», а 68 % подписались под утверждением: «Юноша, который не может дать отпор обидчику, — слабак»15.
Воспитание мужественности в мальчике начинается в семье, а в школе лишь набирает обороты. Наблюдая за группой детей от четырех до шести лет в течение времени, когда они посещали подготовительный класс и детский сад, Джуди Чу видела, как прямолинейные, открытые, чуткие и внимательные мальчики учились притворяться и держать чувства в себе. Как сказала Чу, они стали «циничными» и «сдержанными», менее «жизнерадостными» и более «недовольными». Она заключила, что развитие мальчиков идет по пути «от чуткости к притворству через установки»: мальчики со временем осознают значимость не их истинного лица, а того, насколько хорошо они справляются со своей ролью16.
Одним притворством потери мальчиков не ограничиваются. Стереотипные представления о мужественности — распространенные в культуре, пропагандируемые средствами массовой информации, играми и телевидением — приводят к тому, что мальчик идет на чрезвычайные меры. В исследовании Джуди Чу были мальчики, которые собирали «команду задир» и отправлялись «докучать людям» — а именно одноклассницам. Любой намек на сочувствие в сердцах мальчиков подавлялся групповым мышлением.
Обеспокоенность по поводу воспитания мальчиков нарастала уже в девяностые, однако проблемы юношества живы и по сей день. Согласно данным Центров по контролю и профилактике заболеваний США, родители мальчиков в возрасте от четырех до семнадцати лет обращаются за помощью в службы здравоохранения или к сотрудникам школ в два раза чаще родителей девочек. Мальчики, в отличие от девочек, не только легко идут на риск, не проявляют должной внимательности на уроках и притягивают проблемы, но и обладают менее развитыми социальными и поведенческими навыками, определяющими успеваемость в школе; мальчики чаще непоседливы, скучают на уроках, дерзят и не поддаются контролю. Постоянно мешая окружающим, а также не умея или не желая слушаться взрослых, мальчики вынуждают учителей применять воспитательные меры. Именно мальчиков в первую очередь подвергают дисциплинарным наказаниям, им первым прописывают медикаменты — хотя, согласно оценке Л. Алана Сруфа, исследователя из Миннесотского института развития ребенка, «на сегодняшний день не было обнаружено долговременного положительного влияния медикаментов, предназначенных для лечения синдрома дефицита внимания, на успеваемость, взаимоотношения с ровесниками или поведение»17.
Кроме того, мальчики чаще девочек совершают поступки, приводящие к болезни, травме или смерти — как их, так и кого-то другого: они чаще носят с собой оружие, чаще дерутся, реже пристегиваются за рулем, чаще водят автомобиль в нетрезвом состоянии, чаще занимаются незащищенным сексом, чаще употребляют алкоголь или наркотики перед сексом. Вызывает тревогу связь между традиционными нормами мужского поведения и асоциальными поступками. Еще одно исследование на стыке культур, проведенное антропологом Дэвидом Гилмором из Университета Стоуни-Брук, показало: различные женоненавистнические практики, которые можно назвать одним термином — «мужское расстройство», лучше всего объясняются попытками мужчин подавить в себе все то, что они считают женственным. Дэвид Гилмор писал: «Мужчины, которые ненавидят женщин, еще больше ненавидят самих себя»18.
Жизнь в рамках стереотипов или под покровом маски не просто ограничивает мальчиков, она также уничтожает их доброту и достоинство. Прячась за маской, притворяясь внешне, мальчики отделяются и отдаляются от окружающих, обретая ложные нравственные ориентиры и сбиваясь с пути навстречу отношениям. Притворство подавляет подлинные чувства, внешняя «крутость» оказывается сильнее искренности, а неуспеваемость заменяет трудолюбие. Все заявления родителей о честности, справедливости и искренности теряют значимость на фоне компании сверстников и вечеринок в стиле «Зверинца» Джона Лэндиса[4]. Вынужденные соответствовать стереотипам, мальчики восприимчивы к тому, что спешит захватить их разумы и сердца. Например, отдалившихся от семьи мальчиков чаще привлекает порнография, искажающая восприятие сексуальности и любви. И список можно продолжать.
Хорошие новости
К счастью, проблемы мальчиков решаемы. Если мы достаточно отважны, мы сумеем открыться подлинному мальчишескому опыту и создать атмосферу, которая позволит нашим сыновьям быть собой. Целый поток литературы о мальчиках, выпущенной в конце 1990-х годов, предложил нам ценные наблюдения. Вот только эти книги в основном придерживались одного из двух полярных мнений: первое — мальчики от природы любят шумные игры,
