охранники в виде собак, это они тоже наверняка учуяли.
Министр набросил на себя энергетическую кольчугу и кинулся к дверям. Но добраться не успел — один из псов напрыгнул на него лапами, сбивая с ног, а второй рванул барьер артефакторными когтями, обращая тот в пыль. Ещё через мгновение член кабинета министров был разорван на куски. В противостоянии с подобными химерами у Одарённого в ранге Окольничего не было ни единого шанса.
Сандал смущённо рыкнув, убрался из зала, снова устремившись к жилым помещениям дворца. На лету попытался мысленно оправдаться.
— Он совсем дурр-р-рак. Я не виноват.
Последнее было не совсем верно, но вряд-ли дракон рассчитывал на именно такой результат. Ссору, скандал и ругань при гвардии, о которой поползут слухи — да. Но не на убийство в тронном зале без всякой попытки объяснить свою мотивацию.
Снова оказавшись на улице, я окружил нас барьером и глянул на Оболенского.
— Почему он всё ещё король?
Князь бросил на меня быстрый взгляд.
— Потому что был наследником престола и ему было предназначено править.
Я скептически хмыкнул.
— Бросьте, Ратибор. Он неуравновешен, слаб и поступает не так, как должно, а так, как ему велит тёмная сторона разума. Совсем не тот правитель, что способен привести страну к процветанию.
Теперь патриций посмотрел на меня куда более внимательно. Покосился в сторону поставленного барьера, после чего на момент потянулся к нему силой, оценивая надёжность.
— Будьте осторожны, когда говорите о монархах. Даже если они вам абсолютно не нравятся. Даже если кажутся полными слабаками. Даже если под их властью всего лишь пара деревушек и обветшалый замок. Сменить одного короля на другого, это объяснимо и простимо. Но запомните, Василий, если у кого-то сложится впечатление, что вы республиканец и выступаете против монархии, как института, то вы станете законной целью для каждого. Точно так же, как и вся ваша собственность.
О республиканцах я не слышал. В разговорах их ранее никто не упоминал, да и в газетных статьях о подобных людях не говорилось. Пожалуй, стоило запомнить на будущее и поинтересоваться вопросом.
Идущий рядом князь, снизив градус мрачности в голосе, продолжил.
— Если же говорить именно о Яне Третьем, то предыдущий король был сильным правителем. И любящим отцом. Крылатые гусары дали наследнику клятву верности на Даре, когда старый монарх ещё был жив. Точно так же, как вся гвардия и каждый Одарённый, что был военным или находился на гражданской службе. Да и обязательства союзников рода Собеских никуда не исчезли. А для Сейма такой правитель порой даже выгоден. Не всегда, конечно, но частенько.
Судя по обращению с псами, в плане личной силы монарх всё же кое-что умел. Уделяй он побольше времени тренировкам, наверняка сейчас представлял серьёзную угрозу для многих противников.
Но в политическом плане он был полным нулём. Самовлюблённый смертный, готовый идти на поводу у эмоций и выстраивающий картину, опирающуюся только на них. Такие способны привести свой народ только к пропасти и разрушению. Удивлён, что он не ратовал за войну против Пруссии, а выступал за сохранение мира.
Стоило нам расположиться в салоне автомобиля, как рядом снова зазвучал голос Оболенского.
— Как вы собираетесь платить, граф? Потоцкие возможно и будут согласны с суммой контрибуции, но им потребуется время, для того, чтобы собрать деньги. А Даша сказала, что нам нужно как можно скорее прибыть в Данциг.
Сделав короткую паузу, добавил.
— Денег у меня не так много, но хватает должников. Моей просьбы будет достаточно, чтобы они ссудили вас деньгами, не взяв процентов. А как разберетёсь с военными трофеями, вернёте.
Посмотрев на него, улыбнулся.
— Благодарю за предложение, но думаю, что к вечеру вопрос с выплатами уже будет закрыт. Лучше скажите мне, князь, почему все так бурно отреагировали на мирную конференцию под эгидой Ганзы?
Тот хмыкнул и на момент отвёл взгляд, глядя в окно. Задумчиво протянул.
— Даже не знаю, как вам объяснить, Василий….
Глава IV
Барьер, который я выставил, когда мы покинули дворец, ещё работал и надёжно укрывал нас от любого постороннего внимания, включая водителя. Но Оболенский предпочёл дополнить его своим собственным. Только после этого повернулся ко мне.
— Конференцию собирает Ганза. Вы же представляете себе, что это такое?
В голове всплыли формулировки из газет и цитаты из книг, которые я читал, пока ещё был в университете. Ничего пугающего в них не содержалось и, судя по тону, Ратибор подразумевал нечто совсем иное. Тем не менее, что-то ответить ему требовалось.
— Торговый союз вольных городов?
На лице патриция появилась усмешка.
— Кровопийцы. Вот, кто они. Одной рукой дающие тебе деньги, а второй записывающие всё, что получится отобрать, если ты вовремя не вернёшь долг. И горе тем, у кого окажется нечто действительно для них интересное. Потому что, тогда эти пёсьи дети сами сделают так, что ты не сможешь вернуть взятое. После чего постепенно доведут до такого состояния, что хоть верёвки из тебя вей.
Звучало интересно. В своём прошлом мире такой группой смертных я бы точно заинтересовался. Финансовые махинации, это, как минимум, весело. Особенно если нацелены против тех, кто тебе не слишком симпатичен.
Впрочем, судя по словам князя, Ганза не делала никакой разницы между людьми и обдирала всех одинаково.
— Почему они тогда до сих пор существуют?
Во взгляде смертного, что был на меня обращён, мелькнуло неподдельное удивление.
— Порой вы кажетесь мне очень умным для своих лет, Василий. А иногда я неожиданно понимаю, что вы не осознаёте всем известных истин. Ганзейский Союз хорошо защищён. Каждый вольный город, что входит в их состав, это настоящая неприступная крепость. Конторы на чужой территории и вовсе напоминают княжеские цитадели.
Что такое конторы, в разрезе Ганзы, я помнил — официальные представительства, которые работало на землях, не входящих в состав Союза. Но вот контекст речи патриция от меня упорно ускользал.
— Какими бы идеальными не были их укрепления, не существует стен, которые невозможность взять измором. И, если честно, я всё равно не понимаю реакции на проведение мирных переговоров.
Какое-то время Оболенский молчал, смотря в окно на разрушенные в ходе недавнего боя дома, среди развалин которых уже копошились люди. Потом повернул голову ко мне.
— Хотите откровенно, граф? На заре своего становления Ганза была союзом городов, которые пытались уйти из под гнёта владетелей. Этот союз был основан теми, кто не носил титулов, но при этом желал, чтобы его жизнь принадлежала только ему. Они обрели желаемое. Но сохранить подобное положение в то время можно было только одним способом — силой. Никакие бумаги, обещания и экономическая выгода не удержат буйного короля франков, у которого пустеет казна. Или курфюрста, под началом которого мощная армия, а по соседству богатый город. Всё, что надо — перевалить через стены и забрать всё себе.
На мгновение замолчав, продолжил.
— Именно тогда они поняли, что лучшая война — та, в которой ты не участвовал. А, в идеале, ещё на ней и заработал. Банки стали ссужать аристократов деньгами, а купечество порой обеспечивало сделки с оружием и доспехами по ценам, что были далеки от истинных. Они методично стравливали одних правителей с другими, наполняли золотом карманы принцев и вельмож, раздавали кредиты. Опутывали договорами знать, оформляя взятые у них деньги, как долг целого рода, а не отдельного человека.
Прервавшись, покосился на водителя и тихо добавил.
— По крайней мере, так рассказывал про те времена дед. Очень он их не любил, если уж честно.
Я подождал. Убедившись, что князь не собирается излагать дальше, уточнил.
— Как я понимаю, сейчас они используют всё те же методы? А мирную конференцию все, видимо, считают прикрытием для некоего замысла?
Тот скривил губы в усмешке.
— С тех пор Ганза изменилась и стала намного сильнее. Раз банкиры решили собрать всех в одном месте и под своим крылом, значит желают решить всё на месте. Определиться с тем, на кого сделать ставку и сразу же заставить остальных склониться на его сторону. Не будет никакого мира, Василий. Теперь точно стоит ждать войны. Без вариантов.
В целом, логика тут была. Если предположить, что финансисты действительно располагали подобным влиянием, им куда проще решить вопрос с патрициями, когда те собраны в одном месте и готовы к переговорам. Так
