— Первая работа? — поинтересовался Брайс, почти не отрываясь от телефона.
— Если говорить о серьезной постоянной работе, то да, — не стала скрывать Лили. — А как ты догадался?
— Тут не о чем догадываться, — новый знакомый оторвал взгляд от экрана, убрал телефон и перевел взгляд на Лилиан. — Это сразу заметно. Но хотя бы ты не демонстрируешь всем своим видом, что эта работа — это не работа твоей мечты, как твоя предшественница.
— А что? — удивилась Лили. — Она демонстрировала?
— Еще как, — Брайс усмехнулся и добавил. — Она собиралась стать моделью, а работу официантки рассматривала так… чтобы продержаться до какого-нибудь модного предложения.
— И кто-то предложил ей съемки?
— Не знаю. Я потерял с ней контакт.
Первым посетителем кафе в тот день стал какой-то забредший мужчина. На вид ему было лет пятьдесят. Его потертая клетчатая рубашка и щетина возрастом в несколько дней делали его похожим на ковбоя с огромным жизненным багажом за плечами. Этого мужчину Лили не смогла бы забыть никогда, хотя ничего особенного, связанного с ним, в общем-то не произошло.
Принимая первый заказ, Лилиан страшно волновалась, но при этом испытывала невероятную радость и своеобразную гордость. Она больше не школьница, она повзрослела и встала на собственный жизненный путь, и не столь важно, как он начинается. Пусть в сомнительном кафе. Могло быть и хуже.
Брайс не обманул. К двум часам дня людей в заведении значительно прибавилось. Уходили одни, приходили другие и так по кругу. Долго в кафе никто не задерживался, а Лили судорожно перемещалась от столика к столику, стараясь успеть все и ничего не забыть. Люди на ее энтузиазм не реагировали, вели себя как обычно. Говорили, чего хотят, получали заказ, расплачивались и уходили.
День прошел очень быстро. К вечеру ноги Лилиан начали ныть. В этом не было ничего удивительного. Девушка провела много часов в вертикальном положении, да еще и с постоянной быстрой ходьбой, и теперь организм настойчиво напоминал о том, что иногда ногам стоит позволять отдых, иначе ноги позволят его себе сами.
После смены была уборка всех помещений. Не слишком тщательная, но все же трудозатратная.
— Ну как? — спросил Хэмиш, когда процесс приведения кафе в порядок подходил к концу. — Хотя погоди… Дай сам догадаюсь. Ты жутко устала.
— Не жутко, — честно призналась Лили, немного подумала и продолжила. — Но устала. Первый день все-таки. Думаю, дальше будет легче.
— Определенно, — согласился Хэмиш. — Ты молодец. Хорошо держалась. Ошибки были, но они случаются со всеми. Так что я пока закрою на них глаза. Чаевыми довольна?
Лилиан не была готова к этому вопросу. Она вообще чувствовала себя немного неловко, говоря о деньгах с малознакомым человеком, да еще и боссом.
— Получилось даже больше, чем я думала, — Лили не врала. У нее появилась надежда на то, что она сможет оплатить еще несколько ночевок в хостеле. Она по-прежнему чувствовала себя там не слишком хорошо, но другой ночлег на горизонте не мелькал.
— Зарплата через две недели, — сообщил Хэмиш, и Лили кивнула. Ей предстояло продержаться на чаевых две недели. Она приняла еще один вызов.
Перед тем, как поехать домой, Лили перекинулась еще парой слов с Брайсом. Он не пытался вести себя по-джентельменски, но все же поддержку проявлял. Как и Хэмиш. Эта поддержка была жизненно необходима для Лилиан, поэтому она выразила коллеге свою искреннюю благодарность.
— Да брось… — отмахнулся Брайс. — Не за что меня благодарить.
— Есть за что, — улыбнулась Лили.
Глава 6. Другая сторона
Время неудержимо летело вперед, а вот напряжение, вызванное жизненными переменами, снизило градус. Дышать стало чуточку легче.
Лилиан работала, стараясь проявлять себя как можно лучше. Впервые в жизни ей хотелось быть отличницей, хотя речь об учебе даже не шла. В свободное время Лили искала себе условно постоянное жилье, не в хостеле же ей оставаться. Число странных личностей, встречающихся в коридорах временного пристанища, непреклонно росло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Правда со своим скудным бюджетом Лили могла претендовать разве что на небольшую комнату на окраине города. Такую она и искала. Искала очень настойчиво, и настойчивость дала свои плоды. В конце концов комната нашлась. Лили вселилась в совсем крохотное помещение, где из мебели был только старый диван, стул и покосившийся комод. Обои на стенах обещали вот-вот оторваться, а пол скрипел от каждого шага.
В соседях по квартире числились одна женщина и двое молодых людей. Они мало разговаривали и старались не приходить в общую кухню, когда там был кто-то еще. Либо все трое были до глубины души интровертами, либо им было, что скрывать.
Так что на дружбу с соседями Лили рассчитывать не могла. Она совершила пару попыток подружиться, но это ни к чему не привело. Женщина, живущая в комнате рядом, и вовсе потребовала не приставать к ней с глупыми разговорами.
И Лилиан перестала преставать. И опечалилась. Ей не хватало друзей. Она всегда была общительной и нуждалась в том, чтобы с кем-нибудь болтать и что-нибудь делать. Одной работы ей было мало, требовалось что-то еще.
Однажды удача улыбнулась ей. Брайс, коллега из кафе, пригласил ее отправиться на тусовку со своей компанией. Лилиан тут же согласилась.
Среди подруг и друзей Брайса были самые разные люди возрастом от восемнадцати до двадцати пяти лет. Сферы их деятельности тоже разнились, но Лилиан это только радовало. Ей нравилось знакомиться с любыми людьми. И, чем более отличными они были от нее и друг от друга, тем интереснее было Лилиан, и тем больше открывалось для нее разнообразие мира.
Лили неплохо находила общий язык практически со всеми. Друзья Брайса приняли ее в свою компанию спокойно, без лишней суеты. Некоторых забавлял легкий флер девушки из маленького городка, а она с удовольствием слушала истории из большой жизни. Теперь у нее были приятельницы, с которыми можно было по вечерам болтать обо всем, о чем каждой девушке жизненно необходимо разговаривать. Это делало жизнь ярче и насыщеннее, заставляло не фокусироваться на одной только работе.
Потом Лилиан начала дружить с друзьями друзей. Однажды она поняла, что круг ее знакомств не такой уж и маленький, возможно, он превзошел круг знакомств в Аллентауне. Через два месяца после приезда в Филадельфию Лили начала встречаться с молодым человеком и сочла свою жизнь практически полноценной.
Родным она по-прежнему нещадно врала. Ей приходилось прибегать к хитростям, чтобы не показывать, где и как она живет. Ведь ее жизнь не имела ничего общего со студенческой. Лилиан рассказывала матери, бабушке и дедушке, как ей нравится учиться, как это одновременно тяжело и увлекательно. Родные, кажется, верили. Бабушка постоянно восхищалась внучкой и хвалила ее за невероятные успехи.
Так прошел год. Лилиан удивлялась тому, как быстро и как сильно изменилась ее жизнь. Вроде бы только вчера она приехала в Филадельфию, однако у нее уже есть работа, жилье, друзья, парень. Она уже неплохо знает город и больше не чувствует себя здесь лишней. Она постепенно забывала о сложностях. Ее характер требовал от нее исключительно хороших воспоминаний.
Лили полюбила Филадельфию всем сердцем. Филадельфия казалась ей одновременно огромной и уютной. Здесь было, что исследовать. Интересные месты не желали заканчиваться.
Однако Лилиан мечтала однажды начать путешествовать. Друзья постоянно рассказывали ей о Нью-Йорке, Вашингтоне, Сан-Франциско, Чикаго, Лос-Анжелесе, Ниагарском водопаде, Йеллоустоуне, Большом каньоне и множестве других восхитительных мест. Некоторым посчастливилось побывать и в других странах, но Лили едва сводила концы с концами. О путешествиях речь идти не могла. Приходилось довольствоваться рассказами, фотографиями и мечтами.
А к фотографиям у Лилиан зарождалось какое-то особенное чувство, гораздо более сильное, нежели раньше. Лили воспринимала фотографии, сделанные друзьями, как их собственный взгляд на жизнь. Увлекательно ведь смотреть на мир и людей глазами другого человека. Сама Лили нередко делала фотографии на телефон. Неважно, что попадало в кадр — знакомый, который лучезарно улыбается или задумчиво смотрит вдаль, обычная улица, привлекающая внимание своей простотой, или первый распустивший весной листок.
