— Хорошо. Итак, пять лет назад, как раз в то время, когда она писала завещание, Дора передала значительную сумму — сто тысяч долларов, если быть точным, — организации, занимавшейся основанием приютов для женщин, и пообещала передать им еще столько же после своей смерти. Год спустя они получили от нее еще сто пятьдесят тысяч.
— Это же четверть миллиона, не считая посмертного дара, — заметила Тея.
— Да, но когда она писала завещание, ее состояние оценивалось в миллион долларов.
— Миллион! — изумилась Тея. — Но почему же тогда она так запустила дом?
— Как раз дом и земля, на которой он стоит, и составляли большую часть ее состояния, — объяснил Силас. — Особенно возросла цена земли, когда началось столь активное строительство в наших местах. Холмистое предгорье и озеро… их стоимость увеличивается каждый год. Правда, земля остается неликвидным объектом. После своего последнего дара приюту Дора стала реже проводить антикварные аукционы. И одновременно упали в цене некоторые из ее акций.
— Я знаю, что такое ликвидность, мистер Торнтон. — Тея посмотрела на Дэймона, но он не шевельнул ни одним мускулом, а затем снова на Силаса. — Надеюсь, вы не думаете, что меня волнует размер наследства?
— Может, и нет, мисс Бёрч, но сто тысяч, которые еще надо выплатить приюту, составляют большую часть актива оставшегося имущества. — Он посмотрел на нее поверх очков. — Она всегда сопереживала несчастным женщинам, оказавшимся в одиночестве, да еще с ребенком на руках.
— Знаю, — согласилась Тея. — Она так и не смогла забыть, что испытала в молодые годы. Даже после смерти дочери…
— Когда в прошлом году я объяснил ей, что ее материальное положение изменилось, Дора не стала писать новое завещание, — продолжал Силас. — Но сделала приписку к старому завещанию, изменив его по трем пунктам. Во-первых, назначила тебя, Дэймон, управляющим своего имущества.
«У-гу» — было единственным звуком, который издал Дэймон.
Все это время он тихо сидел в кресле, будто хотел, чтобы Тея забыла о его присутствии. Но даже молча Дэймон излучал столько силы и энергии, что она никак не могла расслабиться.
— Надо сказать, это несколько удивило меня, — сказал Силас, — но я не смог отговорить ее от такого решения. Во-вторых, она распорядилась, чтобы ее посмертный дар зависел от вашего согласия, мисс Бёрч. Если же вы предпочитаете потратить деньги на восстановление дома…
— О, разумеется, я не собираюсь отбирать деньги у несчастных женщин, — сразу заверила его Тея.
— Отлично, теперь, когда вы все поняли, я оглашу завещание.
Он начал читать сухим, монотонным голосом, стараясь не выдавать своих чувств к покойной. Дора делала небольшой дар городской библиотеке Пайн-Бьюта, подарок должен был получить также ее любимый друг — Дэймон Раннинг Бэа note 2 Фри, а остальная часть состояния переходила к любимой племяннице и тезке Теодоре Преббл Бёрч.
Отдельно Дора написала письмо Дэймону и просила Силаса зачитать его до того, как он назовет общую сумму наследства, которая также была изменена в приписке. Боковым зрением Тея заметила, как побелели пальцы Дэймона, сжимающие подлокотники кресла.
«Дорогой Дэймон! — читал Силас. — Пожалуйста, пойми, что эти деньги твои. Ты можешь потратить их на пиво, на мотоциклы, на отпуск, женщин, вложить их во что-нибудь, раздарить их… Все, что ты захочешь, дорогой.
Ты, конечно, догадаешься сразу, на что я хотела бы пустить эту сумму, но я не настолько выжила из ума, чтобы ожидать, что ты действительно сделаешь это. Это только мечта. Поверь, Дэймон, я ни о чем не прошу. Если ты не осознаешь — как осознала я — пользу, которую это может принести тебе, забудь о письме совсем. Твоя дружба, Дэймон, столько значила для меня, что я не смогу выразить это словами. Большое спасибо тебе за все, в том числе и за то, что ты сегодня привез сюда Тею, а я уверена, что ты сделал это ради меня. С любовью, Теодора Преббл».
Интересно, что сломается раньше — пальцы Дэймона или подлокотники? — подумала Тея. Неожиданно он вскочил на ноги и закричал:
— Нет! — И направился к двери, намереваясь уйти, но резко повернулся. — Нет, черт возьми, нет! — Он погрозил кулаком Силасу. — Не говорите мне ничего. Будь она проклята! Эта хитрая, подлая старуха!
Тея ошеломленно взирала на все это, раскрыв рот от изумления. Что случилось с Дэймоном? Что он так раскричался?
Силас же был почти не удивлен.
— А ты не хочешь узнать, сколько…
— Я знаю сколько. Она оставляет мне сто пятьдесят четыре тысячи семьсот семьдесят шесть долларов, не так ли?
— И восемьдесят четыре цента, — кивнул Силас.
— Нет! — снова завопил Дэймон.
— Нет? — робко переспросила Тея. Неужели это говорит человек, который еще вчера грозился продать весь тетин антиквариат?
Тея была почти уверена, что Силас и Дэймон понимают что-то такое, чего она не знает. Она открыла было рот, чтобы поинтересоваться, но Силас сделал ей знак молчать.
— Дора была очень добра к тебе, Дэймон.
— Черт, она была больше чем просто добра ко мне, и вы знаете это! — Его голос, повышаясь на каждом слове, переходил в крик. — Но я все равно не сделаю этого. Проклятая старая… интриганка!
Силас всем своим видом показывал, как он осуждает Дэймона.
— Но это же ее последняя просьба, а она тебя почти ни о чем не просила. Насколько я понимаю, дающей стороной в ваших отношениях был не ты.
— Только не надо играть на моем чувстве вины, — зарычал Дэймон. — Этим меня не проймешь. — Он сделал заметное усилие, чтобы взять себя в руки. — А я имею право отказаться от них?
Отказаться от ста пятидесяти тысяч долларов? Она уставилась на Дэймона во все глаза.
— Да, — ответил Силас на его вопрос, — тогда эта часть денег присоединится к остальной наследственной массе и составит часть наследства мисс Бёрч. Но Дора по какой-то причине, а может, просто из старческой прихоти, хотела, чтобы они достались именно тебе, — Силас направил указательный палец на Дэймона.
— Хотела, черт возьми! Из старческой прихоти! Вы отлично знаете, зачем она оставила мне эти деньги. А мне это не по душе. — Дэймон распахнул дверь. — Поэтому я отказываюсь от денег вообще!
Силас откинулся в кресле и сплел пальцы.
— Я искренне надеюсь, что Дора не слышит тебя сейчас.
— Нет уж, Силас!.. — прогремел Дэймон с перекошенным от ярости лицом. Затем выражение его изменилось, и он провел рукой по глазам. — Если Дора может слышать нас, — проговорил он уже совершенно спокойным голосом, — она поймет. Гораздо лучше будет, если их возьмет Тея. Она… более достойна. Она сделает то, что хочет Дора.
