от дискомфорта и объяснил все сам:
– Конечно, ты бы всегда могла использовать прядь собственных волос, но тебе нужно знать, что искать, а это… воспоминание, которое, как хотела твоя мама, не затуманено двадцатью четырьмя годами других воспоминаний. Тебе не придется перебирать массу эпизодов, чтобы найти нечто такое, что ты видела, будучи ребенком, но не могла объяснить.
Арабесса посмотрела на отца, и сердце ее сжалось от тревожного ожидания.
«Что ты видела, будучи ребенком, но не могла объяснить».
С его словами назойливые видения, которые время от времени всплывали в памяти, снова напомнили о себе. Темная комната, металлический запах магии, чувство страха и улыбка матери. Но, как и всегда, Арабесса не могла вспомнить ничего больше, и видения снова исчезли.
А поскольку отец никогда не любил говорить о своей супруге, – ведь боль от ее смерти во время родов Ларкиры нанесла неизгладимый отпечаток, – Арабесса никогда не желала обременять его расспросами на эту тему. У него и без того хватало забот, поэтому вполне обычно, что он мог забыть подробности ее детства, наполненного множеством ярких и неизгладимых воспоминаний.
Но Арабесса знала, что в ее жизни не было ничего обычного. Даже в случае с даром.
– Ты должна понять, дитя мое, – продолжил отец, возвращая Арабессу в настоящее. – То, что ты узнаешь с помощью этих прядей, – его взгляд упал на стеклянную бутылочку, которую она держала, – если бы я мог, то все рассказал бы и тебе, и твоим сестрам.
Только стук метронома на крышке пианино наполнял комнату, пока Арабесса вглядывалась в голубые глаза своего отца. Но после многих лет, проведенных в роли благородного графа Рейвита из второго дома Джабари и нахождения на троне в качестве Короля Воров, живя двумя жизнями и исполняя множество ролей, Долион Бассетт в совершенстве овладел умением скрывать свои истинные чувства.
Одно было ясно: если отец говорил настолько расплывчато, значит, он не мог выразиться яснее. Или у него не было на это права.
«Магия», – пропели ее дары.
«Да», – согласилась Арабесса, ощутив волнение.
Отца сдерживало заклинание. Тайный обет или клятва молчания, неважно.
«Пора идти, – настаивали ее дары. – Надо узнать то, что не может открыть даже наш король».
– Спасибо, отец. – Арабесса встала, ее пульс участился, ей не терпелось узнать тайну.
Большая рука Долиона обхватила ее запястье, не давая уйти.
– Еще знай, моя музыкальная: то, что ты узнаешь, не изменит твоих обязанностей по отношению к семье. Ты можешь остаться со своими сестрами, ничего не менять, понимаешь? У тебя есть выбор. – Долион убрал руку. – У тебя всегда есть выбор.
Выбор?
Арабесса недоуменно моргнула.
Какой у нее был выбор, если она родилась с таким даром, в такой семье? Когда ей с детства внушали, что ей суждено возглавлять их с сестрами троицу, ужасных и беспощадных Мусаи, выполняя все, чего бы ни потребовал король? Что такое выбор, когда ее строго учили тому, как важно подчиняться приказу, с честью выполнять долг? Когда ее отец постоянно упоминал и о семейных обязанностях?
Нет, Арабесса не знала, что такое выбор. Она знала, что такое долг.
Вера в это помогла ей сохранить нравственность, несмотря на деяния, которые они совершали в Королевстве Воров.
И все же…
Похоже, то, что хранилось в этом пузырьке, могло изменить ситуацию.
Отец отдал ей эту вещь. И мать хотела, чтобы она увидела воспоминание, когда придет время.
Тревога зашевелилась внутри девушки, когда она вновь взглянула на бутылочку, на черные пряди внутри. Ее волосы. Запертые в ловушке.
– Ты бы хотел, чтобы я осталась тем, кто я есть? – спросила Арабесса.
Снова лишь тиканье метронома.
– Я хочу, чтобы ты жила жизнью, о которой не будешь сожалеть, – ответил отец.
– Следующий, – хриплый голос вернул Арабессу к Фонтанам Забытых Воспоминаний в Королевстве Воров.
Тихий ропот окружающих заглушил слова отца.
Теперь она стояла в начале очереди, и подведенные черным глаза хранителя Чаши смотрели на нее из-под завесы белых одежд.
– У вас есть кожа, кости, ногти или волосы? – спросил он, сидя перед бассейном с водой: благословенной жидкостью, взятой из бассейнов.
– Волосы, – ответила Арабесса и шагнула вперед. Она вручила ему пряди из пузырька и положила две серебряные монеты в стоявший у ног хранителя кувшин. Монеты звякнули о предыдущие подношения.
Хранитель опустил чашу в пиалу и поднес волоски к пламени стоящей рядом свечи. Затем поймал пепел в светящийся кубок и покрутил его.
– Пей, – приказал он.
Арабесса взяла чашу, дары нервно закружились, реагируя на ее тревогу.
«Я хочу, чтобы ты жила жизнью, о которой не будешь сожалеть». Слова отца снова всплыли в ее памяти.
– За жизнь без сожалений, – прошептала Арабесса, делая глоток. Пытаясь не обращать внимания на ярко выраженный кислый вкус, она старалась выпить все до последней капли.
Вытерев рот тыльной стороной рукава, девушка вернула чашу хранителю.
– Посидите вон там. – Костлявые пальцы указали на скамейку у дальней стены, где отдыхали другие посетители, все они дрожали, находясь под воздействием воспоминаний.
Стоило Арабессе сесть, как ее кожа покрылась мурашками, разум затуманился. Дары беспокойно вращались, желая вырваться и защитить ее. Но для того чтобы освободить магию, ей нужно было создать музыку, а сейчас ее руки безвольно свисали по бокам. Было невозможно достать спрятанную флейту, а следовательно, кружащая по ее жилам магия была бесполезна.
Самый большой страх Арабессы.
Но ужас быстро исчез, когда сознание затуманилось.
«Что ты видела, будучи ребенком, но не могла объяснить».
Арабесса заставила свой разум зацепиться за эти последние слова, а потом все перед глазами почернело, и она унеслась в прошлое.
И тому воспоминанию, которое увидела Арабесса, было суждено переписать все последующие.
Глава 2
Арабесса опаздывала.
И еще была взволнована.
А она ненавидела, когда случалось первое или второе.
И все же она пришла, передала свою накидку слуге, а затем протиснулась в переполненный «Макабрис». Вдыхая пьянящий цветочный аромат самого эксклюзивного клуба в Королевстве Воров, она смотрела сквозь маску на слабо освещенное море изобилия. Нарядные маски, частички раскрашенной плоти, скользящие мимо подносы с напитками и разноцветные нити одаренных кружили в воздухе. Однако все это не вызывало у Арабессы особого восторга, ибо она еще не переварила потрясение от того, что пережила у Фонтанов.
Арабесса сопротивлялась своему желанию развернуться и найти отца, потребовать объяснить все, что она сейчас узнала, и проверить, скольким можно поделиться, несмотря на то что он был связан магией молчания.
Но когда Арабесса брала на себя обязательства,
