— замолчи, давай деньги и уходи.
Максвелл в это время взял ключ у работорговца и сам отправился освобождать троих счастливчиков.
— вы свободны, война закончена, так что отправитесь прямиком по домам.
Двое из пленников были среднего возраста, по виду шрамов, опытные солдаты, побывавшие не в одном сражении помимо недавней войны. В их глазах Максвелл видел благодарность. А вот третий пленник — совсем еще зеленый, лет 19, наверняка, отправился на войну по патриотическим соображениям, душу и тело императору. На его глазах появились слезы.
— рано расслабляешься, ты еще не дома.
Однако молодой не мог сдержать слез, двое благодарственно кивнули и повели товарища к своему человеку в черном.
— плачущий мужчина в империи, это норма?
За эту колкость торговец получил мощный удар по животу от своего оппонента. Стража напряглась, но конфликт не получил продолжения.
Аврелианцы двинулись за своим послом, Максвелл присоединился к ним. Почуяв было будущую драку, люди сначала притихли, но быстро разочаровались и быстро разошлись. Из толпы вынырнул Артемий чтобы тоже присоединиться к своему другу и, пользуясь вниманием людей, которое неизбежно привлекает своей маской, принялся за свои фокусы. Пленникам он сначала показал со всех сторон пустые ладони, а потом достал из-за уха одного из троих своих зрителей монету. Свое выступление он завершил изящным реверансом на ходу, после чего приблизился к Максвеллу, и уже привычно зашагал рядом. Имперец взглядом непонимания глядел то на шута, то на своих охранников, одновременно давая тем знак, чтобы не трогали его.
— это что за чучело? Не удивлюсь, если он твой друг.
— все так и есть, его зовут Артемий, он странноват, но в некоторых обстоятельствах незаменим.
Аврелианец фыркнул.
— ему просто не хватает внимания, я — Лоренций, Лоренций Фаркасес, если будет угодно, с кем имею честь?
— Максвелл, безродный.
— благодарю тебя, Максвелл, я в этом клоповнике уже неделю маринуюсь, и денег, чтобы выкупить этих несчастных, честно скажу, у меня не было. Расскажи, как ты его уломал? При том так быстро.
Максвелл задумался, “Маринуется”? Ни один аристократ не выражается подобными терминами.
— благодарность принимается, я ведь говорил, что учился на Созидателя, у его рабов очень опасный грибок на коже, очень заразный, я указал ему на него, рассказал симптомы, о которых он и так уже знал, и начал угрожать, что прокричу о больных рабах при всей толпе, которую вы собрали.
Лоренций улыбнулся.
— охох, да уж, я подозревал о чем-то таком.
Тут он встрепенулся.
— эти трое заражены?
— на самом деле, я не уверен, что это грибок, мне необходимо исследовать образцы, чтобы это определить, однако, чесались там практически все, промой руки уксусом, а этих трех изолируй временно от остальных.
— и что же мне, держать их взаперти две недели в море?
Лоренций повернулся к своим охранникам.
— не трогайте новеньких, пока мы не разберемся, что с ними.
После этих слов освобожденные начали переглядываться, Лоренций не счел нужным объяснить им причину столь странного приказа. Он вновь вернулся к Максвеллу.
— думаю, я могу найти место для двух путешественников на моем корабле, если вам нужна переправа по морю, отправляемся мы завтра с восходом, опоздаете — уплывем без вас.
— благодарю за предложение, мы подумаем, я так понимаю, с этими троими также нужно будет что-нибудь решать.
— именно, и сейчас мы отправляемся к кораблю, где ты займешься помощью троим несчастным, разумеется, награда ждет там же.
Этому человеку не хватало такта. Однако отказать ему Максвелл не мог, он знал, что все равно останется, чтобы помочь больным. Хотя Лоренций мог быть и повежливее. А может он никакой не аристократ?
— не вижу смысла упрекать тебя в манере общения, просто чтобы ты знал, я иду с тобой, потому что могу помочь этим людям, а не потому, что ты решил, что имеешь надо мной власть, враги в наше время ближе друзей.
При последней фразе Лоренций остановился и посмотрел в глаза Маквеллу. Он действительно не настоящий аристократ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— однако все иначе.
Максвелл кивнул, они друг друга поняли.
Вот уже начался портовый район, утоптанный миллионами ног песок под ногами, сменился брусчаткой, вокруг замаячили серые здания складов и бараков для рабов, а дальше, вдоль причала, находился жилой район для моряков: трактиры, бордели, гостиницы. Группа из девяти человек остановилась у причалов, где разгружались корабли со всего света.
— видите? Моя Заря, единственное достойное судно среди прочих присутствующих здесь корыт.
Максвелл посмотрел, куда указывал Лоренций. Учитывая род занятий контрабандиста, он ожидал увидеть гнилую посудину, плывущую на одной воле Пантеона, но был приятно удивлен. У причала стояла достойного вида каравелла.
— идемте на борт, там и поговорим.
На кораблях в порту виднелись флаги самых разных стран: Пустынное, Северное Королевство, пара неизвестных Максвеллу флагов с Илена, были видны даже несколько пиратских флагов, эти здесь чувствовали себя прямо как дома, имперских же флагов не было видно вовсе. Отряд поднялся на борт. Лоренций приказал своим охранникам:
— заприте этих троих в карцере, и пусть никто к ним не прикасается.
Сопровождающие их стражники молча кивнули и принялись подталкивать в спины принявшихся судорожно переглядываться пленников. По всей видимости они находились в некотором замешательстве от того, что посчитали себя ошибочно освобожденными из первого плена, а теперь понявшие, что просто вновь сменили хозяина. В прочем, Лоренц не счел нужным посвятить их в свои планы.
— мог бы и помягче, они, наверняка, уже распрощались со всем, что знали раньше.
— мог, но я их всё-таки купил, и теперь они моя собственность. А ты думал, я их освобождаю?
Максвелл непроизвольно чуть прищурил глаза. Неужели он был обманут радостью встречи с соотечественником в этом чужом краю? Этот человек не лучше тех работорговцев, что остались на рынке.
— ахаха! Да шучу я! Ты же сам сказал изолировать, а заодно пусть осознают, кто главный на этом шикарном судне. Чего не смеёшься?
Максвелл едва заметно улыбнулся после небольшой паузы скорее не от остроумия капитана, а от глупости, которая придавала очарование его насмешке.
— эта шутка не для всех, сначала я соберу с них образцы, а потом поговорим о делах на дне.
— согласен.
Лоренц подозвал молодого юнгу, драющего палубу за какую-то провинность.
— эй свежачок, запомнил, как нужно обращаться со старшими? Помни, каждый из них умнее и опытнее тебя, чтобы больше подобным не промышлял, понял?
— так точно, капитан! Больше никогда!
— вот и молодец, сопроводи этих достойных людей в карцер и принеси им все, что попросят.
— сделаю, капитан!
Максвелл повернулся к Лоренцу.
— это не займет много времени.
Артемий и Максвелл двинулись под палубу за мальчиком, на вид ему было лет 15, он был здесь самым молодым обывателем. Койки моряков пустовали, все проводили время в порту, на корабле оставалась только вахта. Максвелл спросил у юнги:
— за что ты был наказан, малец?
— я решил, что лучше знаю, как завязывать ходовой узел, за это устроил драку со старшим.
— и кто победил?
— в момент, когда я упал на землю, чтобы после контратаковать, появился капитан и вмазал тому верзиле раньше меня, потом ещё долго кричал, что тот зашёл слишком далеко, хватило бы просто подзатыльника.
— больно тебя отдубасили?
— побили, попинали, не в первый раз и не в последний. Но в целом моряки здесь порядочные, капитан всех лично подбирал, вот мы и пришли.
Максвелл осмотрел карцер, прямой коридор, по две квадратные клетки с двух сторон, никаких излишеств. Кроме трёх новеньких, в противоположной клетке сидел ещё один человек, он просто молча смотрел на новоприбывших. Максвелл обратился к Юнге.
— мне нужна стеклянная или фарфоровая чашка, и принеси питьевой воды.
