Ветер хлестнул меня по лицу, когда я бросилась вперёд, держа Николая на руках. Бабушка исчезла через несколько секунд, но я знала, что она может о себе позаботиться. Мне просто нужно беспокоиться о своем ребенке — и о мужчине, который быстро набирал скорость.
Мое тело моментально устало, недостаток отдыха и километры, наконец, сказались на мне. Я не могла поддерживать такую скорость и удерживать Николая..
Позади меня мужчина издал громкий треск, как будто прошел прямо сквозь ветку.
Я была достаточно гибкой, чтобы прыгать и проскальзывать через небольшие промежутки.
План затвердел у меня в голове, как вспышка молнии, ничего, а потом вдруг что-то.
Я резко повернулась, подвернув при этом лодыжку, и проскользнула между двумя кустами. Ветки пронзили мою кожу, а листья хлестали по лицу, но я не замедлилась.
Мужчина громко выругался, продираясь сквозь подлесок.
У нас были в запасе мгновения — секунды — чтобы спрятаться и исчезнуть с глаз.
Мы могли бы нырнуть в другую яму, спрятаться за бревном. Возможно, мы могли бы заползти в центр дерева, заключив себя в кокон его объятий.
Но все, у кого есть две ноги, может найти нас внизу... но нам нужно подняться наверх.
У Николая даже не было возможности моргнуть. Я зацепилась ногой за низкую ветку и подняла нас к небу. Кора шелушилась, когда мы карабкались наверх. Мужчина выскочил из кустов, его инерция не замедлилась ни на секунду.
Он продолжал бежать, исчезая обратно в лесу.
Я невольно всхлипнула.
Мы были так близки к тому, чтобы нас одолели, поймали. Они не собирались прекращать охоту на нас теперь, когда учуяли наш запах. Наши мирные дни жизни в лесу подошли к концу.
— Ты плачешь, мама? — спросил Николай, его маленькая ручка коснулась моей щеки.
Я поспешно вытерла слезы.
— Я в порядке, малыш. Нам нужно подняться повыше. Не хочешь показать мне, как высоко ты можешь забраться?
Мой сын воспрянул духом, услышав вызов.
Мы вдвоем медленно поднимались все выше и выше. Николай пошел первым, моя рука зависла у него за спиной и помогала подниматься. Может, другой маленький мальчик и не смог бы этого сделать, но мой сын начал лазать еще до того, как научился ходить — это легкая задача для моего дикого мальчика.
Добравшись до одной из более толстых ветвей, мы устроились поудобнее. Я привязала Нико к ветке с помощью своего кардигана.
— Где Баба?
— Я не знаю, малыш. Уверена, что с ней все хорошо.
Я осмотрела лесную подстилку, но не смогла разглядеть кошку. С ней все будет в порядке; Бабушка сможет сама о себе позаботиться.
Я должна позаботиться о Нико.
Я знала, что мне нужно сделать, но существовал также вопрос о том, что я хотела предпринять...
Больше трех лет я хотела вернуться домой, хотела вернуться к мужчине, которого любила. Иногда я даже доходила до того, что собирала сумку и хватала ключи, в то время как в других случаях я просто спокойно носила эту мысль с собой. В мои более уязвимые часы я создавала вымышленные вселенные, где однажды раздастся стук в дверь, и Константин будет стоять напротив, сначала злой, но безопасный и гостеприимный.
Однажды я почти вернулась... Однажды я была так близка.
Через несколько недель после рождения Николая я боролась изо всех сил. Одинокая и неуверенная, в ловушке с новорожденным и в бегах от мужчин Татьяны. Мы отсиживались в мотеле, где не работал обогреватель, а тараканы использовали ванную как свое личное место для размножения. Николай весь день был суетлив, оставляя меня измученной и расстроенной.
Затем раздался стук в дверь.
Весь мой мир замер. Неужели он стоял за этой дверью? Он пришел, чтобы забрать меня домой? Была ли Татьяна мертва, а моя семья теперь в безопасности?
Но это был не Константин, стоявший напротив... это был Артемом.
Прежде чем кто-либо из нас что-либо сказал, он заключил меня в объятия — шокирующее проявление любви со стороны человека, который редко ее проявлял. Я сжала его в ответ, пока у меня не заболели руки.
Оттуда как-то все и ничего изменилось. Я была рада, что меня нашел Артем. Если бы это был Роман или Дмитрий, меня бы вернули домой. Но Артем не позволил своим эмоциям затуманить его желание защитить свою семью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он оставил мне телефон и номер телефона. Для чрезвычайных ситуаций, сказал он, передавая. Он не сказал, когда это будет безопасно или когда ты захочешь. Для чрезвычайных ситуаций.
Теперь эта формулировка застряла у меня в голове.
Николай не возражал, когда я достала телефон. Он болтал ногами и вглядывался в листья. Судя по просветлевшему выражению его лица, его заинтересовала какая-то птица или белка.
На этот раз Артем ответил после первого же гудка.
— Елена, не делай ни шагу, — приказал он. — Мы идем за тобой.
— Чип слежения. — это было очевидно, но, произнеся это вслух, я почувствовала себя более существенной. — Ты единственный, кто может получить к нему доступ?
Артем молчал. Он не стал бы лгать мне, чтобы я почувствовала себя лучше.
— В теории.
Я посмотрела на своего сына, разглядывая его пухлые щёчки и яркие глаза. Ему еще не было и трех — как он мог защищаться?
— В теории этого недостаточно.
— Елена...
Я убрала телефон от уха и, собравшись с силами, швырнула его в подлесок. Он мгновенно исчез.
Нико посмотрел вниз.
— Мама!
— Все в порядке, малыш. — я пригладила его волосы. Светлые пряди были испачканы грязью. — Все будет хорошо. Мама справится с этим.
Не прошло и мгновения, как флора под нами содрогнулась. Мужчина снова появился, медленнее и точнее в своих движениях. Он знал, что потерял нас, знал, что след остыл.
Но этого было недостаточно.
Этот человек видел нас. У меня не было никаких сомнений, что он вернется к своему хозяину и попросит подкрепления. Убежать от одного человека было достаточно трудно — мы никак не могли уцелеть от десятков охотников. Они придут с ружьями и собаками и не уйдут, пока не получат то, что хочет Титус.
Меня.
Мужчина продолжал кружить вокруг нашего дерева.
Я наклонилась к уху Нико, бормоча:
— Не издавай ни звука.
Его глаза расширились.
С легкостью я встала на четвереньки и медленно поползла по ветке. Когда я смогла, я спустилась с дерева. Я чувствовала себя почти как обезьяна, строящая дом из верхушек ветвей и использующая листья для укрытия.
Но ни одна обезьяна не сделала бы того, что я собиралась сделать.
Подойдя достаточно близко, я остановилась. Я осталась сидеть на корточках, наблюдая и ожидая.
Мужчина продолжил свои поиски, зайдя даже так далеко, что заглянул внутрь деревьев и за бревна.
Я слышала, как в ушах стучит сердце. Тук, тук, тук.
Вдалеке завыл койот. Ветер шелестел. Птицы щебетали в своих гнездах. Ветки хрустели под его шагами.
Подойди немного ближе, я поманила его рукой.
Мужчина прошел под веткой, на которой я сидела, и я прыгнула. Позже я отмечала, как легко и привычно было убить этого человека. Как в ту секунду, когда мои пальцы впились в его глазные яблоки, все мое тело знало, что делать. Или как ощущение моих пальцев в его чувствительной плоти не было таким отвратительным, как в первый раз.
Я обхватила его за плечи, сжимая с божественной силой.
Он закричал под моей атакой, его руки мгновенно потянулись, в попытке оторвать меня. Но у меня имелся элемент неожиданности, смешанный с материнскими инстинктами и ненасытным желанием выжить.
Когда кровь начала заливать мои руки, я ослабила хватку.
Мужчина сбросил меня с себя, и я растянулась на земле. Но это не имело значения. Он опустился на колени, прижимая руки к окровавленным глазам. Его крики эхом разнеслись по всему лесу, прерывая вой ветра и птиц.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я видела, как он умирал. Это заняло несколько мгновений, но я наблюдала за происходящим, как зритель на шоу. Неподвижная и спокойная, и почти навеселе.
