- Рассказывай, Федор, все как есть.
Федор Джонович Скворцов откашлялся.
- Теперь я в вашем распоряжении, господа, и готов поговорить на интересующие вас темы.
- О бабах, например, - усмехнувшись, предложил Стас и посмотрел на Решетова, тот улыбнулся. – Что-то я пока не одной представительницы прекрасного пола у вас здесь не встречал. Анализы ты у нас, Федя, брал, парикмахер не девица. По коридорам одни мужики расхаживают. Подозреваю, что и змеиный супчик не женщина варила.
- Да, - кивнул Федор, - поварами у нас мужчины работают.
- У вас что, вообще баб нет?
- Женщины у нас есть, - ответил Федор. – Их примерно столько же, сколько и мужчин. Просто заняты они другими делами, а работают на верхних этажах и… на поверхности иногда. Вы с нашими женщинами и девушками еще встретитесь.
- Это обнадеживает, - ухмыльнулся Прохор и подкрутил усы.
- А какими такими делами они занимаются? – Семен скорчил недоуменную гримасу, а потом вдруг хитро ухмыльнулся и подмигнул Стасу: - А, я понял! Бабы у них тут видать только для расплода.
- Часть наших женщин, - продолжил Федор, - работает врачами. Часть, как я уже говорил, работает на поверхности - они занимаются ловлей птиц, грызунов и змей, их забоем и разделкой тушек. Часть…
- Понятно, - хмыкнул Семен. – Всю чистенькую работу мужики меж собой поделили, а грязную на баб свалили.
- Это не так, - возразил Федор. – Все трудоспособные члены нашего сообщества заняты в тех профессиях, которым они более всего соответствуют по своим физическим, умственным способностям и психо-факторам. Будущая профессия определяется методом тестирования по окончанию первого этапа начального обучения. Однако… - Федор на секунду замялся, ему на помощь пришел Решетов:
- Есть и еще один параметр, определяющий выбор профессии – генетический… - Он потер переносицу и взглянул на Скворцова: – Видимо, ты, Федор, предложил неверную схему беседы. Вначале надо было рассказать товарищам о нашей проблеме, - почему, каким образом и когда она возникла, - и почему мы вынуждены были прибегнуть к их помощи, а уж потом переходить к ответам на возникшие вопросы.
- Мне тоже кажется, что так было бы правильней, - веско заметил Орлов. – После вашего рассказа, Федор, часть вопросов, думаю, отпадет сама собой.
- Да, наверное…
- Валяй, - милостиво разрешил Воробьев, - рассказывай, чего вы там такого натворили, что аж под землю сбежать пришлось.
- Собственно, мы ничего не натворили, - растерянно начал Федор. - Все произошло само собой. Да и сама проблема… В общем, мы даже не сразу заметили первых признаков ее проявления. А когда заметили, то, не до конца осознав суть происходящего, обрадовались…
- Ближе к делу, сударь, - поторопил Федора Прохор.
- Да, да, конечно… О событиях, происшедших в стране и во всем мире за период до двухтысячного года, вам уже поведал Станислав. Мне он кажется человеком сведущим в вопросах истории. – Скворцов бросил на Стаса взгляд, говорящий об уважении к его знаниям. - А о чем еще не рассказал, обязательно расскажет. Посему сразу перехожу к тому, что произошло после двухтысячного года… За сотню лет, то есть до две тысячи сотого, ничего существенно не изменилось в мире. По-прежнему на Земле происходили локальные конфликты и войны. Экстремисты различного толка организовывали теракты. Мусульманский мир неоднократно то там, то здесь устраивал смуты, и чуть было не вверг человечество в пучину третьей мировой войны. Запасов ядерного, нейтронного, психотропного и прочих видов оружия массового поражения было накоплено столько, что уничтожить жизнь на планете, да и саму планету Земля ничего не стоило. Достаточно было последней капли. И все же эта капля не успела упасть в океан всеобщей ненависти и нежелания понимать очевидное - людям удалось договориться. Три основных державы – Россия, Китай и Объединенная Европа - разработали так называемую «Мирную концепцию существования»...
- А Штаты? – перебил Стас Федора. – Они что же, отказались участвовать в разработке такого серьезного документа?! Как это они так оплошали?
- Соединенные Штаты Америки к две тысячи сотому году утратили свое былое влияние на политику других государств.
Стас злорадно ухмыльнулся.
- …Но когда концепция была принята и рабочая группа разработала «План перехода к мирному существованию», а главы государств Большой Тройки его приняли и подписали, США первыми из всех остальных государств поддержали этот план. И первыми стали разоружаться.
Стас ухмыльнулся еще злораднее и показал «фак». Никто из присутствующих не понял этого жеста.
- …Экономический кризис начала двадцать первого века, - продолжил Федор, - был тяжелым и продолжительным. Но мы с ним справились. Первыми, кто справился с бедой, были китайцы. Потом Россия. Европейские страны тоже кое-как выкарабкались. Для этого им пришлось объединиться. Ввели единую валюту, убрали границы, создали единый руководящий орган. В общем, сообща победили кризис. А вот для США он оказался фатальным. Плюс стихийные бедствия, обрушившиеся на Землю и на американский континент в частности.
- Так им и надо, – заявил Стас, - америкозам.
- Погибли люди, - грустно произнес Решетов. – Много людей… Наводнениями и смерчами было стерто с лица Земли более половины территории всей северной Америки. Треть населения погибла.
Стас смутился и покраснел.
- А ведь американцы нашими союзниками были, - добавил Семен и тяжело вздохнул. – Жалко людей-то.
- Ну а Япония, она как же? – поинтересовался Стас. – Она-то в мое время неслабым государством считалась.
- Япония целиком ушла под воду, - сообщил Федор. – И Европа тоже сильно пострадала.
Все помолчали, отдавая дань памяти погибшим.
- Ну а потом? – спросил Прохор, решив, что Федору пора продолжить рассказ. – Что потом-то было?
- Конечно, - сказал Скворцов, - не сразу и не все страны смогли отказаться от своих амбиций и милитаристских планов. Не все смогли простить обиды, нанесенные им кем-то в прошлом. Но здравый смысл все-таки победил. К две тысячи сто двадцатому году на земле не стало никакого оружия. Не только оружия массового поражения, а вообще – никакого. Оно было уничтожено за ненадобностью. Все страны Земли захотели жить в мире и согласии и совместно решать возникающие проблемы. Мир объединился. Не стало границ…
- Твой отец – американец? – спросил Стас.
Федор кивнул:
- В некотором смысле. Сейчас нет границ и нет понятия национальности и гражданства.
- Он жив?
Федор отрицательно качнул головой, но тему развивать не стал.
- Прости, что я так… о твоих соплеменниках.
- Я понимаю. Ты, Станислав, жил в те времена, когда в мире не было равновесия, а российско-американские отношения оставляли желать лучшего. Россия тогда еще не стала форпостом мирных инициатив, и во взглядах представителей истеблишмента Соединенных Штатов Америки преобладали великодержавные и шовинистские настроения. Я понимаю твою неприязнь и не сержусь.
- Вот и здорово! – воскликнул Стас. – А ты нормальный мужик, Федя!
- Но мы еще не подошли к обсуждению обозначенной проблемы, - напомнил Орлов, вмешиваясь в диалог Стаса и Федора.
- Как я уже сказал, - продолжил рассказ Скворцов, - мы не сразу заметили приближения беды. А ее проявления были такими. В мире понемногу стала исчезать преступность. Сначала исчезли тяжкие преступления – убийства, изнасилования… Только маньяки продолжали совершать злодеяния. Но это были больные люди. Их вычисляли и изолировали от общества в специальных учреждениях. Там их лечили. Не скажу, что очень успешно, но так или иначе, маньяков становилось все меньше и меньше. Содержащиеся в спецлечебницах постепенно умирали, а новых не рождалось. Вскоре преступность исчезла как явление.
- Так разве это беда? – не понял Семен. – Это же здорово! Вы победили преступность, искоренили ее. Правы были Ленин и Сталин. Вот построим коммунизм, говорили они…
- Да помолчи ты пока со своим коммунизмом, - одернул товарища Стас, - дай дослушать! Федя – мужик обстоятельный, рассказывает все подробно. Чую, до самой проблемы он еще не дошел, и победой над преступностью дело не закончилось. Так, Федя?
- Именно так, - согласился Федор. – Удача неожиданно обернулась поражением. Первый сигнал, как это ни странно звучит, пришел со скотобоен. Все забойщики вдруг стали увольняться и искать другую работу не связанную с насилием над животными. Это стало проблемой номер один. Подавляющее число людей употребляет в пищу продукты животного происхождения. А где их взять, если свиней и коров некому забивать? Потом остановили свою деятельность научные лаборатории, в которых для проведения опытов приходится использовать жизни животных – крыс, хомячков, собак, обезьян. Наука практически встала в тупик. А чуть позже руководство клиник, больниц и госпиталей забило тревогу – мужчины-врачи отказывались работать хирургами, переквалифицировались в терапевты. Были и другие проблемы. То есть все учреждения и предприятия, где применялись процессы, связанные с причинением боли живому существу, пусть даже не явным, опосредованным, стали испытывать дефицит кадров. Это было похоже на пандемию непонятной этиологии… Ответ пришел от генетиков и ответ неутешительный - люди стали мутировать.
