Малорослость Сталина губительным образом отразилась на экономике страны: ближайшее окружение он подбирал по росту, оставаясь и в этом верным учеником Ленина. Троцкий, Бухарин, Калинин, Киров, Молотов, Орджоникидзе, Берия, Маленков, Ворошилов, Хрущев, Шкирятов, Мехлис, Поспелов, Жданов, Булганин – список можно продолжать и продолжать.
В этом отношении Сталину было далеко до Наполеона, который тоже не выдался ростом. Однако Наполеону малый рост не мешал подбирать окружение по уму, таланту, организаторским и исполнительским данным. Крайне, до болезненности самолюбивый, Наполеон вынужденно, в интересах дела мирился с тем, что на многих своих сподвижников смотрел снизу вверх. Одному из своих маршалов, имевшему неосторожность пошутить: «Я вас выше!», – Наполеон с яростью ответил: «Не выше, а длиннее!» На карьере маршала этот эпизод никоим образом не отразился.
НЕДОРОСЛЬ С САМОМНЕНИЕМ
Сталин был не из тех, кто смотрел на собеседника снизу вверх: это напоминало бы ему о его ущербности. Он, безнадежно больной от власти, стремился во всем быть НАД. На мавзолее у него имелась специальная подставочка – так он возвышался над соратниками. В редакциях газет, фотохронике ТАСС знали, что вождь должен выглядеть великим и на снимках. Это испытал на себе такой правоверный сталинец, как М. А. Суслов, который был исключением из правила – выше среднего роста. На официальных снимках его укорачивали. Те, кто был подлиннее, остерегались приблизиться к Сталину: не приведи бог, попадешь в кадр, а с ним и конец карьере.
ВЫСОКИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Человек с умом и фигурой канцлера Коля, де Голля, Буша, Аденауэра в ближайшее окружение Сталина просто бы не попал: рост, габариты поставили бы крест на их политической карьере. Средний рост мужчины – 170-172 сантиметра. С ростом 160-165 сантиметров – примерно четвертая-пятая часть мужчин страны. Отбор в число имеющих доступ к вождю шел из этой части. Критерием был не ум, а сантиметр. Во враги народа попадали из окружения вождя и те, что были длиннее. Цербер-секретарь Сталина Поскребышев прикидывал, кто может быть вхож к низкорослому вождю, кто будет приятен. Самые дальновидные из окружения умело сутулились.
Сколько выдающихся умов не сделали карьеру по причине богатырского или близкого к нему сложения, знает только история. Она же одна в состоянии ответить и на другой вопрос: как сказалось на экономике страны то, что метр был критерием пригодности к руководству? В пособиях по сталинской системе подбора кадров об этом, естественно, речи не было.
В Политбюро последнего десятилетия только двое не добрали до законченного высшего – Андропов и Гришин, все остальные имели дипломы о высшем образовании, некоторые – даже по несколько: у Черненко – Высшая школа парторганизаторов при ЦК ВКП(б) и Кишиневский пединститут, у Горбачева – МГУ и Ставропольский сельхоз. Оба, будучи студентами (заочниками) по второму заходу, держали своих ректоров в страхе: Черненко был зав. отделом пропаганды и агитации ЦК Компартии Молдавии, а Горбачев – первым секретарем Ставропольского горкома, а затем вторым секретарем крайкома партии.
МЕХАНИЗМ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Америка богата еще и потому, что там четко сработан механизм ответственности и за слово и за дело. Тот самый механизм, отсутствие которого наравне с другими, родственными факторами привело наш народ к обнищанию. В самом деле, за что отвечал руководитель районного, областного, республиканского масштаба? За подъем жизненного уровня, за дороги, здравоохранение, за экологию? Ни за то, ни за другое, ни за третье. Все его усилия были направлены на то, как бы чего не случилось.
Примеряем к себе: дня не проходит, чтобы мы не чувствовали ответственность перед акционерами, которые доверили нам свои сбережения. Мы любой свой шаг соразмеряем с одним: как он отразится на акционерах? Да иначе и быть не может!
Республики Северного Кавказа по многим показателям прочно осели в самом конце сводок. Направляемых из центра наместников в ранге секретарей обкомов инструктировали: от вас не нужны показатели, рост урожайности, поголовья скота, вы едете в сложный район, взрывоопасный – как бы чего не случилось, именно по этому показателю будем оценивать вашу работу. Приезжали с огнетушителями, готовились справиться с пожаром, вместо того, чтобы наладить работу, исключающую пожар: чем выше благосостояние, чем богаче каждый гражданин, тем дальше мы от пожара. Во все века богач, выступающий в роли поджигателя собственного благополучия, был исключением из правил, выродком. Самые стабильные в политическом отношении страны – те, где нормой жизни стало богатство всех и каждого. Можем представить себе – для этого не надо обладать утонченной фантазией – сокрушающего НАШЕ, но только не того, кто с кувалдой кинется на СВОЕ.
КТО ДАСТ БОЛЬШЕ
Механизм ответственности ТАМ и направлен на то, чтобы создавались все условия для роста СВОЕГО. Именно за это Америка воздала должное Рейгану, Англия – Тэтчер, Франция – Миттерану, ФРГ – Колю. Избиратели не ошиблись с выбором: их избранники сработали по максимуму. Критерий ценности политика: КТО ДАСТ БОЛЬШЕ. Разумеется, в период предвыборной кампании каждый из них обещал. Обещая, он говорил, ЧТО будет делать и КАК. Поэтапно.
Средства массовой информации – вот она, гласность в действии, гласность, ведущая к богатству! – контролировали каждый шаг, били во все колокола, едва намечалось отставание от предвыборного графика, справедливо полагая, что после драки кулаками не машут. Америка не принимает ссылок на объективные трудности, Америка – да весь Запад! – не приемлет оправданий. Вся атмосфера уклада такова, что безответственность в политику не сунется: клеймо болтуна несмываемо. Сквозь такое сито отбора некомпетентности, что пустит страну по миру, отбросит на несколько десятков лет назад, к штурвалу высшей власти не пробраться, бездарность отсеется уже на самом низком, муниципальном уровне.
ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ПРОГРЕССА
Два мира, две структуры. Одна плодила нищету, вторая увеличивала число богатых. В одной – катаклизмы, в другой – устремленность в работу: каждый миг простоя бьет по кошельку. Стремление к богатству – это как вечный двигатель прогресса. Богатеющий человек не скажет: «Остановись, мгновенье, ты богато!» Потому что с ростом богатства растут и запросы, такую ненасытность можно только приветствовать, ибо она ускоряет прогресс.
Вот этой ненасытности и недостает советским, когда они оказываются за рубежом. Многие с прекрасными, дай Бог каждому, задатками теряются там. Почему? Ответ сформулировал, казалось бы, такой далекий от мира бизнеса человек, как тренер итальянской футбольной команды «Сампдория» В. Бошков. За этот клуб года два назад стал выступать лучший футболист СССР 1989 года Алексей Михайличенко, игрок, что называется, Божьей милостью: хороший удар, скорость, интуиция на голевой момент, Когда он выступал за киевское «Динамо», многие болельщики ходили «на Миху». В «Сампдории» он сник, ничем себя не проявил, клуб досрочно с ним расстался. Почему? Слово В. Бошкову: «Для него типично то, что характеризует всех футболистов, воспитанных при социализме. Подписав договор и получив на свой счет деньги, он посчитал, что все его желания уже исполнились... А, к примеру, Виалли, выросшему в другом обществе, денег никогда не хватает. Он постоянно хочет заработать их еще больше. Поэтому Виалли играет все время, а Михайличенко – от случая к случаю» («Футбол», № 52,1991).
ОСТАНОВИСЬ ФУТБОЛЬНОЕ МГНОВЕНЬЕ!
Михайличенко в Италии попал в сказочный МИР достатка – отличная квартира, машина последней марки, кругленькая, по его меркам, сумма на счету – никто в Киеве не жил так, как зажил двадцатисемилетний белокурый полузащитник: все есть, предел мечтаний. Пенсионерский настрой привел сначала на скамейку запасных, а потом и к бесславному расставанию с Италией, где – парадокс! – богачи так изнуряют себя работой, что падают от усталости. Затерялись на Западе и другие футболисты, хоккеисты, один другого титулованнее и известнее: увы, с опозданием они поняли, что богатство – это в первую очередь работа, что отдых себе могут позволить только бедные.
«ДА НА ФИГА...»
Помнится, лет десять назад в «Московском комсомольце» Алла Борисовна Пугачева, которая с годами все работоспособнее, рассказала о таком случае. Долго досаждала ей одна из многочисленного племени «пугачевитянок» лет семнадцати-восемнадцати. Девчушке из провинции казалось, что у эстрадной звезды не жизнь, а рай. Прожила она в квартире своего кумира несколько дней – а Алла Борисовна всюду брала ее с собой, – увидела жизнь по строжайшему графику, бесчисленные репетиции, беседы с авторами, модельерами, когда теряли счет времени суток, – и так без выходных, без передышки. Кончилось тем, что юная провинциалка, приехавшая покорять Москву, поспешила на вокзал: «Да на фига мне такая жизнь! Я-то думала...»
