Пора заканчивать этот цирк, решил Александр. Хоть бы кто-нибудь позвонил на мобильный! Тогда можно было бы уйти, сославшись на срочные дела.
Вышло по-другому. Телефон зазвонил у девушки, она отошла к стойке бара. Сквозь шум голосов и музыки до него донеслись обрывки ее фраз. Ему показалось, что разговаривала она совершенно нормально, не так, как с ним. Совсем другая лексика, интеллигентные интонации.
«А может, ее внешний вид и поведение – это спектакль? Спектакль, который предназначается только мне?» – заподозрил Александр и решил проверить свою догадку.
Когда она вернулась за столик, он встретил ее словами:
– Солнце мое, ты меня убила. Кинула меня одного! Как это понимать, милое… или как там его, близкое сердце?
– Родное, – удивленно поправила она. – Родное сердце.
Девушка посмотрела на него внимательно и с прищуром. И после недолгой паузы улыбнулась так мило и лукаво, что он немедленно исключил из списка аллергенов лиловую помаду. Через несколько секунд они смеялись.
– Сначала я просто решила тебя подразнить, – призналась она, когда перестала смеяться. – А на что ты рассчитывал, когда сообщил мне об этой своей аллергии?
– Да я и сам не знаю, – растерялся он. – Просто написал и все. Чтобы ты знала о моих вкусах, наверное…
– И я должна была продемонстрировать, что соответствую всем твоим требованиям? И ты составишь свое мнение обо мне по этим ничего не значащим, формальным признакам?
Он пожал плечами, а девушка продолжала спрашивать.
– Скажи честно: если бы я сообщила, что мне нравятся мужчины только в кожаных брюках и кожаных жилетках, а на остальных у меня аллергия, как бы ты оделся на первую встречу?
– Скорее всего, не пришел бы совсем. Но ведь ты пришла… и я очень рад.
Она изящно положила ногу на ногу, и список аллергенов уменьшился еще на один пункт. Тяжеловесные сапоги прекрасно подчеркивали стройные длинные ноги.
– Я рада, что мы поняли друг друга… Понимать – это вовсе не значит быть во всем одинаковыми, заниматься одним и тем же, – она воодушевленно развивала свою мысль. – Например, я не жду, что твое сердце будет замирать от волнения как у меня, когда речь заходит о маленькой парикмахерской, которой я руковожу. И моя голова не закружится от радости при виде юридических документов, в которых ты прекрасно разбираешься.
– А как же общие интересы, которые сближают людей? – спросил Александр, улыбаясь.
– Главное – не ограничивать мир собственными представлениями, дать возможность каждому быть собой и не сдерживать движение вперед… Ну что? Уже не сердишься? Мир?
Вместо ответа он поманил к себе официанта и сказал, обращаясь к девушке:
– По-моему, нам давно пора сделать заказ… родное сердце.
Шеф просит прощения
В этой стране столько наречий и диалектов, что ее жителям, даже говорящим на одном языке, бывает трудно понять друг друга.
Мне хотелось догнать его и спросить: «Зачем сбегать с собственного дня рождения, где все собрались вас поздравить?» Но я не решилась. Шеф сухо сказал: «Мне некогда, празднуйте без меня» – и удалился, громко хлопнув дверью. Будто поставил в разговоре последнюю точку.
У нас в офисе было принято собираться за общим столом в дни рождения и праздники. Шеф не возражал, но присутствовал только на официальной части. Когда накрывался стол ко дню рождения, он говорил несколько похвальных слов имениннику, иногда вручал премию в конверте и тут же удалялся к себе. А в этот раз он ушел, едва выслушав первое поздравление в свой адрес.
Сотрудники с недоумением посмотрели ему вслед. И только шестидесятилетняя дама, бывшая научная руководительница шефа, хозяйка маркетингового центра, восторженно воскликнула:
– Байрон, да и только! Девочки, куда вы смотрите? Разве его холостое существование не бросает вам вызов?
В ответ многие пожали плечами. Торт разрезали в напряженном молчании. Но за чаепитием общее напряжение уменьшилось, и женский коллектив принялся обсуждать интересующую всех тему.
– Не человек, а настоящий айсберг, – высказалась одна сотрудница. – Глупо стараться растопить эту глыбу женским обаянием. Многие пытались, только ничего у них не вышло.
– Он так отгородился от людей, что разглядеть в нем интересного мужчину почти невозможно. Посмотрите на его глаза! Они похожи на льдинки. В них нет и намека на мужскую заинтересованность, – возмущенно вторила ей другая сотрудница.
А мне было просто жаль, что он ушел! Я так мечтала, что на этом празднике в неформальной обстановке он скажет мне: «У вас такой уставший взгляд. Вы слишком много работаете. Хотите, сбежим отсюда вместе? Я вас приглашаю в один уютный ресторанчик». Я себе представляла его серьезные серо-голубые глаза, его волевой подбородок с ямочкой, его голос, который станет мягким, когда он будет произносить эти слова.
Тем временем обсуждение наболевшей темы набирало новые обороты. Сотрудницы наперебой высказывали свое мнение об этике производственных взаимоотношений. Туда входил немалый список качеств, необходимых шефу: внимание, забота, чуткость, признательность, доброта, умение слушать и прощать маленькие милые недостатки, такие как прогулы и опоздания…
Бывшая руководительница шефа пересела на свободное место рядом со мной.
– Не судите его строго, дорогая, – сказала она шепотом. – Он, правда, слишком отстраненный, слишком официальный, но все это поверхностное. Скажу по секрету и только вам. Он вырос без родителей, в семье своей тетки. Теплые отношения его пугают, потому что связаны с потерей. Вся его холодность оттуда родом. Когда-нибудь, пройдет время, и он оттает, нужно только потерпеть.
– Почему вы говорите это именно мне? – тихо спросила я.
Она загадочно улыбнулась:
– Так, на всякий случай. Мне кажется, вам это интересно.
И в самом деле, мне это было интересно. Что скрывает подводная часть айсберга? Этот вопрос с каждым днем занимал меня все больше. Но мы с ним редко общались, и только на рабочие темы. Не было никакой возможности поговорить не так, как обычно.
В надежде изменить эту ситуацию я, как и он, приходила пораньше на работу и уходила позже всех. Увы, шеф этого не замечал.
И однажды я пришла, как и все остальные, к десяти часам. Как всегда, с приветливой улыбкой я открыла дверь офиса.
Шеф встретил меня около моего рабочего места. Его лицо было непроницаемым.
– Я, кажется, ясно озвучил свою мысль еще неделю назад. Опозданий я не потерплю. Вы что, решили посещать нас по свободному графику? По настроению?
В голосе шефа зазвенели металлические нотки. Я растерялась. Приходить на работу положено к десяти утра, а сейчас всего без пяти десять! Неожиданно для себя я начала оправдываться, с трудом подбирая слова: «Простите, транспорт ходит очень плохо…», но он не дал мне договорить:
– Что вы хотите сказать? Вам слишком сложно добираться?
– Почему сложно? Просто транспорт…
– Перестаньте, – резко прервал меня шеф. – Мы все живем в одном городе и стоим в одних и тех же пробках. Советую вам подумать над своим поведением, – сказал он и вышел.
Я опустила глаза, чувствуя, как к ним подступают слезы. Не хватало еще расплакаться при всех… Глядя на захлопнувшуюся дверь, я пробормотала: «Извините» – и прошла на свое место. Быстро повесила пальто, села за стол, включила компьютер, – тут-то и закапали слезы. Хорошо, что от людей, сидящих напротив, я прикрыта монитором, и никому не видно, как я расстроена. Две сотрудницы уже встали, чтобы подойти ко мне, но тут шеф снова заглянул в офис. Он возмущенно произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Недопустимые потери времени. Не-до-пус-ти-мые! И это сейчас, на фоне кризиса… – тяжело вздохнул и вышел.
Все присутствующие переглянулись и приступили к работе. Заговорили только перед обеденным перерывом.
– Может, ты его задела чем-то, и он затаил обиду, – предположила старший менеджер.
– Да бросьте вы, – махнула рукой другая сотрудница. – Что он может затаить? Это же айсберг, вечная мерзлота. У него и чувств-то никаких нет… – Она обратилась ко мне: – Помнишь, он полмесяца назад тебе премию выписал и похвалил при всех? А сегодня напал. По большому счету мы все ему одинаково безразличны.
Так прошла неделя. День за днем все шло как обычно: шеф здоровался со мной как ни в чем не бывало. Значит, я для него действительно была абстракцией, такой же, как все остальные…
Инцидент всеми уже забылся, когда в разгар рабочего дня в наш офис вошел шеф. С деловым видом он нес цветочный горшок с большим кактусом. Он прошелся между столами. Так школьный учитель медленно ходит по классу во время контрольной работы – следит, чтобы никто не списывал. Все сотрудники напряглись.
