– Милая, тебе нужно успокоиться, – сказала Одетта, словно больному ребёнку, – давай-ка иди в постель, а я накапаю тебе корвалол и будем спать. А завтра проснемся и выбросим к чёрту этот кальян!
– Это был он! – расплакалась Одиллия, – я точно уверена, это был он. Почему ты мне не веришь?
– Ну-ну, дорогая, ну-ну. Не надо плакать. Пойдём, а месье Максимилиан любезно побудет с тобой, можешь его погладить, а он поурчит, правда, мой друг?
Кот Макс, зашедший в этот вечер к сестрам на чашечку молока, с готовностью встал с кушетки и отправился провожать Одиллию в спальню:
– Бьен сюр, мадемуазель! Ну, разумеется! Кавалер не может оставить даму одну в расстроенных чувствах. Мои уши в полном Вашем распоряжении, можете чесать их, сколько угодно! – а про себя подумал: «Двести лет! Хм… Однако!»
– Папа, правда, всё нормально! – говорила Кристина отцу по скайпу. – Я пойду завтра помирюсь с Алёнкой, и всё будет прекрасно.
– У тебя точно всё хорошо? – папа смотрел в камеру озабоченно, будто пытался высмотреть на лице у дочери какую-то скрытую правду. – Я что-то не помню, чтобы ты когда-нибудь вообще дралась. Хотя я бы этой Бякиной ещё не так накостылял!
– Да ладно, пап! Всё хорошо! Вообще зря няня тебе рассказала!
– Совсем не зря! Соня выглядит очень обеспокоенной, просто сама не своя, – сказал Сергей, – Кристина, дочка, если нужно приехать…
– Папа, пожалуйста, работай спокойно. У тёти Сони просто давление. Нам пора ложиться спать, мы сегодня вместе ночуем. Правда, здорово?
– Здорово, – согласился отец, – когда ты у них, мне намного спокойнее. Потерпи месяц, милая, скоро мы закончим работы в Австралии, и я приеду домой минимум на два месяца.
– Пап, мне нечего терпеть, мне очень хорошо с тётей Соней и с Борей. Всё, уже поздно! Давай, спокойной ночи! Пока-пока! – Кристина чмокнула несколько раз губами в воздухе, отправляя в далекую Австралию воздушные поцелуи.
– Пока, доченька, – печально сказал папа и отключился.
В квартире Софьи Дмитриевны было две комнаты: поменьше, где располагалась спальня, и побольше, которая должна была быть гостиной. Но, в связи с тем, что в доме Галушек гостей давно не водилось, её отдали Боре. Роль общей комнаты, где смотрели телевизор, обедали и общались, выполняла тесная кухонька. Размер Бориной комнаты сыграл семье на руку, когда маленькая Кристина внезапно осталась без мамы. Со временем Сергей приобрел для этой комнаты кушетку, иногда выполнявшую роль кровати для Кристины.
Боря уже погасил свою лампу для чтения, и в комнате горел только ночник. Было тихо и уютно, тепло под мягким одеялом. Умиротворяюще тикали старые ходики на стене, но девочке никак не спалось. Она долго вертелась, потом повернулась спиной к стене и замерла.
– Борь, – шёпотом позвала Кристина, – Боря, ты спишь?
– Уже почти да… – пробубнил Боря, – и мне уже почти приснилось, что я еду на сегвее по парку Горького.
– Боренька, а ты знаешь что-нибудь про машины времени?
– Ну, я смотрел «Назад в будущее», – Боря открыл глаза. – Все части. «Понедельник начинается в субботу» начал читать. А что?
– Да ничего. Я просто подумала вдруг: что бы ты сделал, если бы, к примеру, у тебя была машина времени? Настоящая!
– Ну, не знаю. Полетел бы в будущее, покатался бы на летающем автомобиле. Посмотрел бы, какие гаджеты изобретут, а потом вернулся бы в настоящее и изобрел их первым.
– И всё?
– Ну, ещё полетел бы в прошлое и сделал бы так, чтобы родители Бякиной переехали, скажем, в Замбию до её рождения.
Кристина захихикала.
– На самом деле, – вдруг стал серьёзным Боря, – я бы вернулся в прошлое, в тот день, когда пропала твоя мама, узнал бы, что произошло, и предотвратил бы это. Правда, тогда, скорее всего, вы бы всей семьёй переезжали за дядей Сережёй по его командировкам, и мы с тобой не смогли бы так близко дружить, но всё равно. Это первое, что я, пожалуй, сделал бы.
Кристина вскочила с постели:
– Боря! – почти крикнула девочка. И, опомнившись, добавила уже шёпотом. – Боря, я должна тебе всё рассказать!
Микки вообще-то был очень домашним котом, по крайней мере, в своём воображении. На самом деле он, скорее, был сверхъестественно ленив, чтобы выходить из дома, но сам себе и окружающим объяснял своё домоседство аристократическим происхождением и повышенной чистоплотностью.
– Мои претки, да путет тебе исвестно, – любил говорить он Кристине, – спасали от мишь британский корона! А потом пыли отправлены как типломатический подарок самим Габсбургам. Мне фофсе не пристало хотить в этот крязный подъест, а тем полее на улитса!
Но в этот вечер, когда Кристина внезапно собралась ночевать у няни, Микки замешкался в дверях и остался на лестничной клетке. Дверь к Неглинным закрылась снаружи, к Галушкам – изнутри, а зазевавшийся кот так и остался сидеть на площадке.
– О! Какие коты без малейших признаков свиты ходят а нашем подъезде, – иронично заметил Макс, сидевший на подоконнике, – привет, Микки-Мышь!
– Кого я вижу! – решил не остаться с долгу Микки. – Библиотечная крыса!
В этот момент дверь на четвертом этаже открылась, и из неё вышел старый бассет по кличке Марли в сопровождении хозяина – доктора Отара Гивиевича.
– Здаров, Микки Маус! – поприветствовал кота бассет.
– Какой я фам Маус? Меня зофут Микки, к несчастью, Микки и изфольте меня зфать по имени!
Пес приподнял одну бровь, не прекращая неторопливого движения вниз по лестнице:
– Пис, чувак, не парься, – флегматично ответил он.
Отар Гивиевич спустился следом за питомцем и деликатно постучал в дверь тети Сони.
– Милая Софья Дмитриевна! – приятным голосом сказал доктор. – Кажется, вы забыли на площадке кота!
Софья поспешила открыть дверь, Микки, не дожидаясь дополнительного приглашения, пулей влетел внутрь.
– Ой, спасибо Вам, Отар Гивиевич, – сказала няня. – Наш Микки такой медлительный, вот я и не заметила его.
– А домой-то шустро забежал, – засмеялся Отар Гивиевич, – Вы что-то бледны сегодня, Соня. Все в порядке?
– Да, все хорошо. Видимо, давление низковато.
– Ну, чайку со смородиновым листочком примите и не слишком горячий душ. Дети здоровы?
– Да, Слава Богу!
– Ну, вот и славно, – удовлетворенно сказал доктор и зашагал вниз выгуливать пса. – Спокойной ночи, Софья Дмитриевна!
– Спокойной ночи, Отар Гивиевич. Спасибо за заботу!
Залетев в квартиру, Микки не пошел спать к детям, подозревая, что его будут тискать, а направился прямиком в спальню Софьи, там было великолепное, хоть и довольно старое кресло, в котором кот любил поваляться после очередной порции говядины.
Прыгнув на кресло, Микки начал раздраженно вылизываться. «Нужно не иметь ни ум, ни фантасию! – ворчал про себя он, – чтобы такой гордый зверь, как я, насфать такой турацкий кличка! Чтобы каждый плохастый пес или бездомный кот издевались надо мной! Ах, если можно было вернуть время вспять! К несчастью, мы, коты, так мало можем влиять на сфой судьба, что сколько ни пофорачивай… стоп! – сказал себе Микки, – стоп! минуточку! Мы не мошем флиять на свой сутьба, но мошем пофлиять на судьба людей…»
От поразившей его мысли Микки даже перестал чистить шерстку:
«Итак, что мы иметь: наш няня ведет сопливый днефник о том, как она любит наш папа. И о том, как ей помешал наш мама его люпить. Если нет наш мама, папа жениться на няня Соня, мама никуда не пропадать! Девочка не плакать, бабушка не дарить котёнка! Никто не запирать меня из Вена и не прифозить сюда. Да, собственно, и дефочка никакой не будет! Какой из этого следует вывод? Нужно вернуться в прошлое и сделать так, чтобы… Папа не любить мама! Помешать!»
Возбуждёный Микки соскочил с кресла и стал ходить вокруг него кругами.
– Микушка, – вздохнула Софья, – ну, что ты не спишь? Ну, давай ложись, кис-кис! Мне тоже не спится… как тут уснешь после такого? Сумасшествие какое-то…
– Глупый фрау! – буркнул в ответ Микки, – неудивительно, что папа предпочел тебе мама! Ну, ничего. Микки пудет тепе помогайт!
«Мяяяяу Мя!» – только и услышала няня.
Глава шестая, в которой Кристина и Боря испытывают часы, а Микки попадает в капкан времени
Бякина в ответ на извинения только хмыкнула:
– Дура ты, Неглинная! Отвали!
– С превеликим удовольствием! – с улыбкой сказала Кристина, которой никто на свете не мог омрачить этот день. После вчерашнего разговора с Борей и его обещания обязательно составить план, как найти и вернуть маму, девочка чувствовала себя окрыленной.
– Ну, вот и славненько, – закудахтала Нина Владимировна, – худой мир, он же лучше доброй ссоры, да, девочки?
Начался урок.
– Я очень хочу поскорей пойти домой, – прошептала Кристина Боре, вполуха слушая учительницу, – и придумать, что делать дальше.
