Икая, ждала, пока существо вернется. Сосед-богатырь стоял тут же, сложив на груди сильные руки. А я не знала, что и делать. Нет, совершенно точно, бежать нет смысла. Этот (тут я бросила взгляд на Добрыню) вмиг догонит и скрутит. Да и куда бежать? К деду Степану? Боюсь, даже если мне и удастся это безумие, то старый перечник сдаст меня своим односельчанам, или однодеревенщикам. Даже не знаю, как правильно сказать. От жути происходящего в голове полная каша.
Чудище тем временем вернулось из кухни, держа в руке стакан, полный наполовину, и…
Тут я даже вытаращилась от удивления…
И кусок сала на черном хлебе.
- На-ко. Пей, - оно подошло ко мне и сунуло все добро в руки. А я и приняла.
- Только залпом пей. Легше станет, - сказало, а само так смотрит, пристально, словно я была его, или точнее, ее, завтраком.
Добрыня, глядя на мой стакан, усмехнулся.
- Пей, - подтвердил слова мутантка.
А я и выпила. Черт дернул, не иначе.
- А! – завопила, едва проглотила залпом эту светлую муть.
Горло обожгло. На глазах выступили слезы. Я закашлялась, чуть не выронив из руки хлеб и сало.
Что это они мне сунули? Яд?
- А ты занюхай, да закуси! – посоветовало чудище.
- Лучше бы убили сразу! – выкашляла я слова.
Чую, глаза у меня вылезли из орбит. И теперь висели на добром слове.
- Зачем же убивать-то! Исшо пригодишси, - существо оскалилось. – А самогоночка у меня добрая. Нихто не жаловалси. Щас легше станет. Ты тока занюхай хлебом. Дело говорю!
«Самогоночка?!» - пронеслась мысль в голове.
- Марусь, надо было бы воды, - проговорил Добрыня спокойно. – Откуда в их городе хорошая самогонка. Да и непохожа девчонка на пьющую.
«Маруся?» - я забыла про огонь в горле и уставилась другими глазами на существо.
Как этого мутантика Добрыня назвал? Именем кошки? Бррр… даже головой затрясла.
- Да я знаю, шо делаю, - отмахнулось существо. – Да и самогоночка ента из особого, значит, запасу. С травками нужныма. Щас наша Вася успокоитси, и мы покумекаем.
Глава 3.
- А не отключится в самый важный момент? – изогнул бровь Волков.
Маруся даже губы надула.
- Обижаешь, Добрынюшка! Я жеж с травками на «ты». У меня так сразу не отключитси.
Все это время, пока эти двое выходца из былинных сказок, обсуждали меня так, будто я была предметом мебели, сидела да моргала, ощущая, как в голове, да и теле, становится легко-легко. Хваленая кошкина самогоночка начала действовать, не иначе.
Кошкина…
Самогоночка…
Боже, что я несу! Ик!
- Может вы, наконец, объясните, что происходит? – потребовала, глядя поочередно, то на страхолюдину, то на здоровяка. – Или разбудите меня, если я сплю!
- Может тябе яблочка моченава принясти? – уточнила Маруся. – Али огурчика? Правда, у меня остались токма с прошлого года. В ентом не успела. Дом-то закрытый стоял.
Отрицательно качнув головой, отползла на дальний конец дивана, от чудиков подальше. Добрыня, видя мое отступление, снова усмехнулся.
- Не боись, Вася! – Маруся присела на край дивана, и теперь ее короткие ножки болтались в воздухе. Волков остался стоять. А я отчего-то уставилась на ноги этого существа. Они были босые, широкие, совсем не по росту крошке. Полагаю, Маруся страдала плоскостопием и излишними мозолями.
- Не боись? – повторила я за существом. – Да ты что такое? А ты, - повернулась к Добрыне, - все знаешь, а ничего не сказал! Не предупредил, что я в этот кошмар попаду. Да если бы я знала, что тут гоблины шастают, я бы ни ногой в ваши Ложечки! Ни дом мне не нужен, ни книга!
Маруся сдвинула брови. Подсела еще ближе, явно втираясь в доверие.
- Не гоблин я, вот ишо глупость кака! – произнесла она. – Я домовиха.
- А кошка? – уточнила я. -Ты что, оборотень?
- Нет. Нормальная домовиха. Кошкой обращаюсь, шобы народ не пугать. А так, если шо надо, могу и такой, ну какая есть, - последовал ответ.
Домовиха! Мама родная! Куда это я попала? В сказки Пушкина? Может и Добрыня не Добрыня вовсе, а какой-нибудь водяной или леший? Или еще кто похуже!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Верить в подобное не хотелось. Но Маруся казалась такой настоящей, что отрицать очевидное не было смысла.
- Я при ентом доме ужо который десяток лет жаву. Помню увсех ведьм, хто был в вашем роду.
- Ведьм? В моем роду? – повторила я. -Это ты что, намекаешь, что я ведьма?
- Натуральная, - бросил насмешник Волков.
- Потомственныя, - в тон ему, заявила домовиха. – Мы ж почему сразу тябе все не рассказали, вчерась, как приехала. Проверить надо было, ты это, али не ты.
- Проверили? – спросила осторожно.
- А то! – улыбнулась Маруся. – Дом тебя принял, на чердак впустил, де Сима свои тайны хранила. Тепереча все твое, как говорится. Владей. С книгой я разобраться помогу. С травками тоже. Да и дар скоро проявит себя. А там заживем припеваючи. Народ потянетси. Ты енто, не переживай, главное. Дом будет на мне. Ты себе знай, лячи, помогай, а я подсоблю чем смогу!
Маруся говорила с воодушевлением, а мне от каждого ее нового слова становилось дурнее и дурнее. Того и гляди, в обморок хлопнусь, и никакая самогоночка с успокоительными травками не поможет.
- Марусь, ты все же ей воды принеси, - обратился к бывшей кошке сосед. – Что-то она после твоих травок бледная совсем стала.
- То не травки. То от счастья! – рассудила домовиха.
О, да! Счастье-то привалило какое! Ни сесть, ни встать.
- Ты, Марусь, и правда, сгоняй на кухню. Воды принеси, а я с нашей Василисой поговорю. Объясню ей что к чему, - попросил Волков и, удивительное дело, домовиха послушалась.
- Ты только это, Добрынюшка, на девку не дави. У нее и так вон глаза какие. А мене хозяйка нужна. Сам понимашь. Без няе и в дом попасть не могла.
- Да знаю, знаю, - отмахнулся мужчина и Маруся, спрыгнув с дивана, пошлепала прочь из гостиной. А Волков занял ее место, положил ладони на колени, после чего взглянул на меня и произнес:
- Поговорим?
- Поговорим, - согласилась.
Интересно, что он знает? Видимо, много, раз совсем не удивился преображению Маруси. Да и с бабой Симой он был хорошо знаком. Это что… Получается, вредная старушка еще и ведьмой была? Надо же, как я вляпалась. Знала бы, ноги моей не было бы в Ложечках. Дом можно продать и заочно, хотя это и хлопотное дело. А теперь что делать? Волков смотрит так, словно сейчас раскроет мне великую тайну. А мне почему-то совсем не хочется ее узнать. Вот пятой точкой чую – ничего хорошего это не предвещает.
- Твоя бабушка просила рассказать о доме и о силе тому, кто станет ее наследником, - начал Волков. – Я не знал, кто именно приедет в Ложечки. Мое дело просто передать слова Серафимы.
- Я вся внимание, - заверила бородача.
- Так вот, ты теперь ведьма, - обрадовал меня Добрыня.
Я даже поперхнулась воздухом.
- Что? – спросила. - То есть, ты не шутил?
- А я похож на шутника? – он насмешливо изогнул бровь.
Покачав головой, поникла.
- Так вот, после смерти Серафимы дом остался закрыт даже для Маруси. Войти в него должен был наследник. Тот, кто получит силу. Доказательством этого послужил тот факт, что ты смогла войти на чердак. Именно там хранилась ведьмовская сила Серафимы. Обычно, умирая, ведьма призывает к себе ученика, чтобы передать ему свой опыт и магию. Но так как поблизости никого не оказалось, Сима заперла свою силу на чердаке. Войти туда мог только избранный. или избранная.
- Звучит, как аннотация к дешевому американскому ужастику, - проговорила, не удержавшись от сарказма.
- Тем не менее это правда. Дом тебя принял. Силу ты получила, хотя еще и не поняла этого.
- Что еще за сила? На метле смогу летать? - я вспомнила Маргариту Булгакова. На миг представила себя обнаженной верхом на венике. Нервно икнула.
- Сима людей лечила, - покачал головой Добрыня. – Со всех городов и сел к ней приходили за помощью. Теперь ты займешь ее место. В тебе целительская сила. Причем, ты можешь не только людей исцелять. Но и животных, и даже землю и воду. Все, что вокруг нас.
