Старший военный начальник, которым являлся бригадный генерал Миллз-Робертс, приказал жителям Нойштадта убрать мертвых с баржи и захоронить их. Сделать это надо было, однако, после того, как фельдмаршалу Мильху (Эрхард Мильх, статс-секретарь геринговских люфтваффе), прибывшему для сдачи в плен, покажут на барже тела и место казни. Последующее замечание Мильха о том, что жертвами оказались какие-то там поляки или русские, привело бригадного генерала Миллз-Робертса в такую ярость, что он выхватил из рук фельдмаршала его жезл и стал колотить немца по плечам до тех пор, пока не сломал жезл. Позднее были арестованы несколько эсэсовцев, которых подозревали в причастности к этому убийству».
ПОДВОДНАЯ ЛОДКА, КОТОРАЯ МОГЛА ВЫИГРАТЬ ТРЕТЬЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ
До восьмого мая, дня немецкой капитуляции западным союзникам, оставалось всего четыре дня, а подразделения английской «30-й части» еще только подходили с запада к желанным немецким военно-морским портам. Кэптен ВМС США Альберт Мумма был прикомандирован к подразделению, которое направлялось в Киль, где находился главный штаб нацистского флота. Этот город был вотчиной адмирала Карла Деница, «отца» немецкого подводного флота и — на короткое время — преемника А. Гитлера. По пути в Киль, однако, произошло много разных событий. Передовое подразделение обнаружило, что немцы методично уничтожают все свои лаборатории, очистили большинство концентрационных лагерей от узников и сожгли секретную документацию. В Любеке подразделите обнаружило судно на подводных крыльях, способное развивать скорость до 50 узлов; человеко-торпеды; и подводную лодку-малютку, в которой могли разместиться два человека. Но самой ценной находкой оказалось предприятие «Вальтерверке», на котором выпускали скоростные торпеды и подводные лодки, топливом для которых служила перекись водорода. Работа на предприятии была прекращена накануне, 3 мая, и британские спецподразделения нашли у пирсов две подводные лодки, «U-1408» и «U-1410»[2], вредительски изуродованные самими немцами.
Несколько тысяч человек личного состава немецкого флота спокойно сдались небольшому передовому отряду англичан. Среди сдавшихся был и владелец завода Гельмут Вальтер. Будучи твердолобым нацистом, Вальтер поначалу не шел на сотрудничество с англичанами и был преисполнен решимости уничтожить все ценные новинки. Позднее, после получения письменного приказа от бывшего командующего немецкими подводными силами адмирала Деница, Вальтер начал сотрудничать с англичанами. Находившийся в одном из подразделений «30-й части» коммандер британских королевских ВМС Айлен позднее вспоминал:
«7 мая Вальтер стал раскалываться, для начала рассказав о том, что перед сжиганием все документы были сняты на микропленку, бидоны с которой были спрятаны в угольных погребах. В течение первых двух недель мы находили новые виды оружия с темпом две единицы в день. Камеры сгорания были вытащены из залитых водой воронок от бомб, ключевая информация по торпеде была выкопана из земли, миниатюрная подводная лодка, развивавшая скорость двадцать пять узлов, была поднята со дна озера, узлы к реактивному двигателю самолета «Мессершмит» были сняты с поезда на границе с Данией; были найдены и несколько прототипов нового оригинального оружия, включая дальнобойные пушки, устройства для траления мин и реактивные гранаты».
Одним из самых любимых «достижений» Вальтера являлась подводная лодка серии «XXI»[3]. ПЛ серии «XXI» являлась первой действительно подводной лодкой — с изящным обтекаемым корпусом, с водоизмещением 1600 тонн, на дизель-электрическом ходу, с аккумуляторными батареями, которых не было у се предшественниц и которые обеспечивали скорость движения под водой в 18 узлов. В то время лодка серии «XXI» превосходила все западные подводные лодки по дальности плавания, скорости хода в подводном положении, возможностям пассивного гидролокатора и гидролокационной (безэховой) защите корпуса.
Когда английские и американские передовые подразделения обнаружили целехонькие немецкие подводные лодки типа «XVII-B» и серий «XIX» и «ХХIII»[4], то они поснимали с них все, что только могли, после чего проинформировали аналогичные советские передовые подразделения о том, что часть лодок затоплена, а остальные повреждены так, что не подлежат восстановлению. Вот что писал в этой связи Том Бауэр, автор книги «Заговор скрепок: охота за нацистскими учеными»:
«Пока с подводных лодок и на заводе "Вальтерверке" поспешно демонтировали оборудование, Адмиралтейство вступило на путь сознательного обмана. В совершенно секретной телеграмме из Лондона говорилось, что, если русские будут интересоваться уцелевшим оборудованием, офицеры союзников должны тактично отвергать их запросы. Три корпуса прототипов подводных лодок не должны затонуть, однако на вопросы русских следует отвечать, что лодки затоплены, а их механизмы повреждены... Избегать малейшего намека на значимость этих лодок. Довольное маккиавеллиевым вероломством своей "политики отрицания", Адмиралтейство сообщило в Вашингтон: "Нет ни одного важного корабля, который бы попал в руки русских неповрежденным. Нами также захвачены все уцелевшие подводные лодки, важные надводные корабли"».
Надувательством занимались обе стороны. Советы начали дурачить своих союзников вскоре после того, как Красная Армия захватила немецкий исследовательский центр по торпедному оружию в Гдыне (Польша). После обмена письмами на высшем уровне между Черчиллем и Сталиным англо-американская техническая группа собралась в Польшу. Однако Советы мастерски одурачили союзников: группа выехала по маршруту Швеция—Румыния—Иран и в Польшу так и не попала. В другом похожем случае Советы пригласили англо-американскую группу на освобожденную ими часть территории Пруссии возле Кенигсберга осмотреть захваченное ими немецкое оборудование и сказать после этого, что этот район еще не освобожден Красной Армией. Союзники позднее узнали, что к тому времени в руках советских технических групп были планы всех важных военно-морских проектов в Гдыне, которые были переправлены в Ленинград, чтобы позже стать основой советского военно-морского строительства.
РАЗДЕЛ НЕМЕЦКОГО ФЛОТА
Согласно планам, одобренным в Потсдаме в июле 1945 г. и выполнявшихся Союзной Контрольной Комиссией в Берлине, уцелевшие корабли германских ВМС должны были быть разделены между союзниками. Главнокомандующий советского ВМФ Адмирал Флота Н. Кузнецов рассказал в своей автобиографии о сложностях, возникших на переговорах:
«В середине июня 1945 г. генерал армии А.И. Антонов, начальник Генерального штаба, сказал, что я должен буду выехать в Берлин для участия работе конференции союзников.
На рассвете 14 июля наш самолет взлетел с Центрального аэропорта и взял курс на Берлин.
Мы (маршал Жуков, генерал армии Антонов, Вышинский, который тогда являлся заместителем министра иностранных дел, и я) прибыли 16 июля на только что сооруженную железнодорожную платформу для встречи советской делегации, которую возглавлял Сталин.
Точно в назначенное время к платформе подошел паровоз с несколькими вагонами. Из одного из вагонов вышел Сталин. На нем была обычная серая шинель, хотя он уже имел звание Генералиссимуса. Тепло поприветствовав нас, он не стал задерживаться на станции и направился к машине. Вместе с Молотовым и Жуковым он поехал в Бабельсберг, где находилась резиденция советской делегации.
Хотя на Дальнем Востоке война еще продолжалась, члены делегаций были в победном настроении. Тем не менее, перед главами правительств СССР, США и Великобритании стояли и другие важные и трудные вопросы.
Меня самого беспокоил вопрос о разделе захваченного нацистского флота.
Несмотря на победу и внешне превосходные отношения между союзниками, здесь, в Потсдаме, в отличие от конференции в Крыму, многие масштабные политические проблемы вызвали дебаты. Я отчетливо помню сердитый обмен мнениями между Сталиным и Черчиллем по поводу раздела немецкого флота. Англичанин упрямо не соглашался на равный раздел флота, на чем настаивал Сталин, мотивировавший свою позицию той ролью, которую сыграли советские войска и флот в разгроме Германии.
Очень часто трудные вопросы откладывались «до лучших дней», и делегации переходили к обсуждению других вопросов. Так произошло и в этот раз.
Однако когда до окончания работы конференции осталось день или два, я встревожился и напомнил Сталину о захваченном флоте. Главнокомандующим военно-морскими флотами трех стран — СССР, США и Великобритании — было поручено собраться вместе с представителями министерств иностранных дел и составить проект предложения по этому вопросу.
Адмиралы Кинг и Каннингхэм и автор этих строк встретились на верхнем этаже замка Цецилиенхоф. Мне посчастливилось председательствовать на этой встрече. Я решил любой ценой настаивать на решении, приемлемом для Советского Союза — так мне приказал Верховный Главнокомандующий. Мы спорили до тех пор, пока, наконец, не пришли к неординарному решению — разделить захваченный флот на три «примерно равные части» и тянуть жребий. Я опасался, что Сталин может быть недоволен таким решением, но все прошло удачно. Так или иначе, союзники разделили между собой более 500 военных кораблей и 1329 единиц вспомогательных судов. Мы получили 155 боевых кораблей».
