в чудом не притоптанный снег у ствола с глухим звоном упал как раз тот кусок, с игрушкой внутри.
Победно хмыкнув и похвалив себя за меткость, я подхватила сосульку и уже без промедлений покинула лес.
Тьма всё быстрее опускалась на наш городок, так что пора было переносить всю работу в пристройку у дома. Ведь на просушку шкурки требовалось время, и потому откладывать с этим делом до утра было нельзя.
6.
* * *
Вымочив за ночь шкурку, я с лёгкостью избавила её от остатков подкожного жира тупой частью ножа, а потом растянула для просушки на сделанный вечером станок. Для этого использовала последний пяток гвоздей, которые пришлось забивать булыжником — бежать ночью за молотком было глупо и небезопасно. Но зато пока я возилась с рамкой для просушки шкурки, мясо кролика хорошо протушилось и мы с бабушкой поужинали наваристым супчиком, благодаря чему мой живот хоть эту ночь не выл как стая китов.
А вот утро следующего дня оказалось почти таким же недобрым, как и предыдущее. Стоило мне только отвернуться от заготовки, которая совсем скоро должна была принести мне деньги, как её… чуть не уволокли!
Какой-то чумазый долговязый пацан пристроил под мышкой лёгкий, но громоздкий станок, и хотел уже дать дёру подальше от моего крыльца, видимо надеясь на свои быстрые ноги. Вот только от меня так просто ещё никто не уходил. Тем более моё оружие всегда было наготове!
Я прицельно метнув скалку по ногам паршивца сбила того на землю и заставила его взрыхлить и без того пушистый снег лицом. Но такого возмездия за покушение на мою добычу явно было маловато. В два прыжка догнав воришку, я уселась ему на спину всем своим немалым весом пресекая любые попытки не только к бегству, но и любому движению — будь парнишка помельче, то точно переломился бы как сухой сучок.
А дальше, дальше последовал воспитательный процесс с тыканьем чумазого лица в снег, а также рассказами о том, что в следующий раз после чего-то похожего я не буду так милосердна, и подобная экзекуция покажется ему цветочками. Пацан вначале ещё барахтался, пытаясь сопротивляться, но поняв, что сила (точнее вес) на моей стороне, он покорно сдался, отплевался от снега и заблеял:
— Помилуйте, тётенька! Просто нам совсем нечего есть!
— И что? — возмутилась я, ещё разок тыкая мальчишку носом в сугроб, отчего его шапка слетела, являя на свет рыжие вихры. — Думаешь у меня ситуация лучше, Робин Гад, малолетний! Кто ж ворует у таких же бедных, как и ты сам?
Закашлявшись, воришка немного отдышался, а после принялся оправдываться:
— В городе ничего не свиснуть, там повсюду если не глаза, то охранки, а вы живёте на окраине…
— Умный, да? — деловито спросила и для профилактики отвесила подзатыльник, раз уж теперь он не защищен шапкой. — А честно заработать не пробовал?
— Пробовал, но… в подмастерья никто не берёт, — тяжко вздохнул мальчишка, выворачивая шею, чтобы жалобно заглянуть мне в глаза. Заметив мой хмурый взгляд, воришка понял, что черствости я не уступаю булыжнику с мостовой. Так что он решил избрать другой путь. Нападение! Выпятив губу, неудачливый похититель шкур нагло заявил: — И вообще! Будто с вас убудет, тётенька! Вы же так легко ловите ушастых!
— Да кто сказал, что это легко…, — возмутилась я, а потом ухватилась за его слова и подозрительно протянула: — Погоди, а ты откуда знаешь?
Серые глаза забегали, пока их хозяин лихорадочно искал достойный ответ. Мне этого хватило. В этот раз экзекуции подверглись уши, которые я от души крутила и тянула, пока мальчика неистово голосил.
— Так это ты мой силок обчистил?! — пыхтела, награждая свою жертву очередными воспитательными процедурами. — И ещё хватило наглости на мой мех позариться? Вот тебе, засранец! Будешь знать, как чужое брать!
Наверное после такого все волки сбежались к опушке леса, желая получить кусочек того поросёнка, которого сейчас усердно резали. Зато я и душу отвела, и показала этому доморощенному криминальному авторитету, что бывает с тем, кто ступает на эту скользкую дорожку — красное лицо от снега и алые от выкручивания уши это ещё не самое страшное. Так что переживёт. Тем более, пока он на моей территории, я имею полное право на все эти зверства — хоть какие-то законы были на стороне обычных граждан.
— Хватит с тебя, — запыхавшись, выдала я, когда уже сама порядком устала. Закончив воспитательную беседу, встала, подняла мальчишку за шкирку и, окинув этого шмыгающего носом бедолагу тяжёлым взглядом, вздохнула. После чего направилась к ближайшему кусту, бросив: — А теперь иди сюда.
— З-зачем? — опасливо затоптался на месте воришка. Глядя на мокрое, горящие лицо хотелось смеяться, но я продолжала играть роль злой тётки. Потому прежде чем ответить сдвинула брови и, подобрав скалку, показательно привязала её к поясу — на одной из ручек имелось отверстие с бечёвкой, которой я нашла удобное применение, ведь лукошко не всегда было со мной.
Парень не сводил затравленного взгляда с моего оружия, готовый вот-вот сорваться с места и сбежать от меня, куда глаза глядят. Потому я всё же решила перестать его нервировать и уже спокойнее сказала:
— Покажу и объясню, как ставить силки. После этого у тебя точно не будет оправданий для воровства.
7.
Мальчишка, который представился Барстом (и которого про себя я переименовала в Барсика, потому что он мне напоминал рыжего кота-воришку), довольно быстро освоил не мудрёную науку и умчался в лес, проверять на практике полученные знания. Правда, перед этим схлопотал ещё пару оплеух. А нечего меня постоянно тётенькой называть! Мне, между прочим, в этом мире ещё и двадцати не стукнуло, а он заладил «тётенька то, тётенька сё»!
Ну и что, что на Земле мне уже шёл четвёртый десяток — в душе я всё так же молода. Тем более мне казалась, что я только
