сложились неплохие, работой Наполеонова полковник был доволен и даже время от времени хвалил. Но всё-таки лишний раз представать перед очами начальства Шуре не хотелось.
– Зачем я ему понадобился? – спросил он девушку.
– А мне почём знать, – встряхнула Элла своей непослушной чёлкой.
Наполеонов вздохнул и поплёлся в кабинет начальства. Стукнув пару раз по двери костяшками пальцев, он приоткрыл её и, просунув голову вовнутрь, спросил:
– Фёдор Поликарпович, вызывали?
– Здравствуй, Саша, – ответил Солодовников.
Только тут Наполеонов вспомнил, что поздороваться с начальством он забыл.
– Здравствуйте, Фёдор Поликарпович.
– Заходи, садись. Ты чего такой невесёлый? – спросил Солодовников, вглядываясь в лицо следователя.
– Всё в порядке, – поспешил заверить полковника Наполеонов.
– Вот и отлично! – с преувеличенным оптимизмом отозвался полковник.
«Что-то тут не так», – успел подумать Наполеонов и оказался прав.
– Я тут покумекал и решил, – проговорил Солодовников, – дело по убийству гражданки Авдеевой оставить за тобой.
– За мной? – вырвалось у Наполеонова.
– А что, Саша, есть возражения? – пытливый взгляд начальника встретился с удивлённым взглядом подчинённого.
Кстати, Сашей Наполеонова называл только Солодовников. Для всех остальных он был Шурой или Александром Романовичем.
Полковник тоже иногда называл следователя по имени-отчеству, но случалось это в минуты наивысшего недовольства начальника.
– Возражений нет, – пожал плечами Наполеонов.
– Вот и хорошо, тем более что ты уже в теме. Да и само дело не показалось мне особо запутанным.
– Скорее всего, вы правы.
– Начальник всегда прав, – пошутил Солодовников.
– И то верно, – улыбнулся в ответ Наполеонов, – разрешите идти?
– Да, конечно.
Выйдя из кабинета, Наполеонов нос к носу столкнулся с Русаковой.
– Чего хотел от вас Фёдор Поликарпович? – спросила она и, не дожидаясь ответа следователя, нырнула в кабинет Солодовникова.
– На чай с сушками приглашал, – буркнул ей вслед Наполеонов и зашагал к себе.
Освежив в памяти события позапрошлой ночи, расследование Наполеонов решил начать с разговора с Геннадием Ивановичем Весельчаковым, отцом подружки Лёнчика, того самого подростка, который был свидетелем убийства Нины Авдеевой.
Лёнчик, он же Леонид Павлович Федотов, утверждал, что Весельчаков к тому времени уже ушёл. Так оно скорее всего и было, иначе взрослый мужчина не оставил бы подростка наедине с трупом и убегающим убийцей. Но нельзя исключать, что Весельчаков успел заметить что-то странное. Так или иначе, Наполеонов позвонил ему на мобильник.
Мужчина ответил не сразу, скорее всего рассматривая высветившийся номер, пытался сообразить, кому же он принадлежит. Но потом всё-таки ответил:
– Алло.
– Здравствуйте, Геннадий Иванович! – вежливо поздоровался Наполеонов.
– Здравствуйте. С кем я говорю?
– Со следователем Александром Романовичем Наполеоновым.
– Со следователем? – удивился Весельчаков. – А в чём, собственно, дело?
– Вам Леонид Федотов вчера или сегодня не звонил?
– Лёнчик? Мне? – продолжил удивляться Весельчаков.
– Вы когда в последний раз видели друга своей дочери?
– Позавчера. А что?
– При каких обстоятельствах?
– Что значит при каких обстоятельствах, – начал раздражаться Весельчаков, – что вы мне морочите голову? Что-то произошло?
– Произошло.
– Что?!
– Да не волнуйтесь вы так, Геннадий Иванович.
– Что с Лёнчиком?
– Цел и невредим ваш Лёнчик. Просто мне нужно поговорить с вами. Надеюсь, вы не возражаете?
– Нет, но…
– Вот и прекрасно, – перебил его следователь, – домой мне к вам являться не с руки, на работу тоже, в следственный комитет вызывать вас я также пока не хочу, так что давайте встретимся в каком-нибудь нейтральном месте.
– Давайте! – выдохнул уже совсем запутавшийся Весельчаков.
– Где вам удобнее? – с нотками заботы в голосе спросил следователь.
– Я обедаю в кафе у «Трёх берёз» на Лесной. Знаете, где это?
– Разберусь. Во сколько встречаемся?
– В час дня.
– Хорошо. До встречи.
– Погодите! – воскликнул Весельчаков. – А как я вас узнаю? Вы будете в форме?
– Нет, нет, – улыбнулся в трубку Наполеонов. – Встретимся у входа. Думаю, в это время года возле крыльца на улице не так уж много толпится народу.
– Вы правы, – буркнул мужчина.
– Если что, созвонимся. Короче, не разойдёмся, – заверил его Наполеонов. – И, Геннадий Иванович, у меня к вам небольшая просьба.
– Какая? – насторожился мужчина.
– Не звоните пока ни Лёнчику, ни своей дочери.
– Хорошо.
– Обещаете?
– Обещаю.
– Тогда до встречи. – Наполеонов отключился, не ожидая ответа собеседника.
Весельчаков хотел было позвонить Лёнчику, но, вспомнив про обещание, данное следователю, убрал мобильник.
Всё время, оставшееся до встречи со следователем, он ломал голову над тем, во что мог вляпаться друг его дочери и что вообще могло понадобиться от него следователю. Так и не найдя ответа, он озабоченно следил за движением, казалось, уснувших стрелок. Вздохнул с некоторым облегчением только тогда, когда можно было отправляться к месту встречи.
Как ни торопился Геннадий Иванович, но слегка опоздал, умудрившись застрять в небольшой, быстро рассосавшейся пробке. Когда он подошёл к кафе, то не увидел никого, кроме невысокого парня, подпрыгивающего на месте, как мячик.
Весельчаков скользнул по нему взглядом и стал смотреть на стоянку, поджидая вновь прибывающие автомобили. Ведь следователь, надо думать, не пешком придёт.
– Вы Геннадий Иванович Весельчаков? – раздался голос за его спиной.
– Да, – проговорил, оборачиваясь, мужчина, – но я вас не знаю.
– Так я вас тоже, – весело ответил парень, – сейчас прямо и познакомимся, хотя по телефону мы вроде бы уже и представлялись друг другу. Но ничего страшного, можно и ещё разок: – Александр Романович Наполеонов, следователь.
– Геннадий Иванович Весельчаков, – на автомате ответил мужчина, всё ещё никак не свыкнувшийся с мыслью, что этот прыгающий мячик и есть следователь.
Догадавшись о его сомнениях, Наполеонов достал удостоверение и развернул корочки перед глазами Весельчакова.
– Да, простите, – пробормотал тот.
– А я, знаете ли, уже начал примерзать, дожидаясь вас, – подмигнул ему следователь.
– Простите, пробки, – ещё раз извинился Геннадий Иванович.
– Пойдёмте в кафе, там и поговорим, а то я совсем окоченею. Март называется, – обиженно проговорил следователь. И Весельчаков не понял, на кого он обижается: на него или на холодный месяц март.
Зайдя в кафе, они заняли столик у стены.
– Здесь хорошо хотя бы кормят? – спросил Наполеонов.
– Вполне. Я всегда здесь обедаю. Особенно здешним поварам удаются блюда из кур.
– А Бонапарт их, помнится, не жаловал, – произнёс следователь, как показалось Весельчакову, ни к селу ни к городу, но тут он вспомнил, что фамилия следователя Наполеонов. Шура же, в свою очередь, увидев вытянувшееся лицо визави, поспешил объяснить: – Наполеон родился и вырос на Корсике в небогатой семье. Самым доступным мясом для семьи было куриное. Потом будущий император поступил на службу, и молодых офицеров тоже кормили по преимуществу куриным мясом. Вот он его и возненавидел, даже запретил поварам его готовить, когда стал консулом. Ситуацию переломил Лягюньер, который, считая себя королём кулинарного искусства, не привык идти на поводу у чужого мнения, даже если это мнение императора.
