Два длинных гудка.
— Алло? — прошептала Лена.
— Привет.
— Привет. — Голос у Лены был сонный. — Привет-привет. Ну как твое свидание?
— Ну-у… хорошо, — протянула Кармен.
— Отлично, — сказала Лена. — Так он тебе нравится?
— Нравится ли он мне? — Кармен повторила вопрос с удивлением, словно подобная мысль не приходила ей в голову. Она много всего передумала за этот вечер, но точно не размышляла именно об этом. — Как ты думаешь, у него короткие ноги? — спросила Кармен.
— Чего? Нет, конечно. Ты вообще о чем?
— А у меня? — Это волновало Кармен больше.
— Карма, НЕТ.
Кармен немного подумала:
— Лена, у тебя с Костасом было так, что вам не о чем говорить?
Лена засмеялась:
— Нет. Скорее, я не могла замолчать. Но мы познакомились только в конце лета, после того как напроисходило много всяких глупостей.
Обычно Кармен говорила с Леной так же откровенно, как сама с собой, но сейчас ей было стыдно признаться в том, что она струсила перед мальчиком. И Кармен перевела разговор на свою маму.
Лена молчала так долго, что Кармен окликнула:
— Эй, ты не спишь? Ну и что ты об этом думаешь?
Лена зевнула:
— Я думаю, классно, что у твоей мамы все хорошо. Иди спать.
— Ладно, — сердито буркнула Кармен. — Если кому-то и надо идти спать, то не мне.
После разговора с подругой Кармен все равно не могла заснуть, поэтому решила послать Полу сообщение. Пол не отличался общительностью, и писать ему было бессмысленно, но Кармен почему-то часто хотелось это делать.
Потом она решила написать Тибби. Кармен описывала Портера, но, когда дошла до цвета его глаз, остановилась. Оказалось, что она ни разу не посмотрела ему в глаза.
С другой стороны — все по-другому.
Джек Хэндли* * *
— Томко-Роллинс Табита.
Тибби содрогнулась. Ей всегда страшно хотелось повычеркивать кое-что из своего паспорта, свидетельства о рождении и дневника.
— Я просто Роллинс. Тибби Роллинс, — сказала она преподавателю по режиссуре, мисс Бэгли.
— Тогда что значит Томко?
— Это моя… У меня двойная фамилия.
Мисс Бэгли снова заглянула в список:
— Тогда при чем здесь Анастасия?
Тибби поудобнее уселась в кресле:
— Опечатка, наверное.
Все засмеялись.
— Ну, хорошо. Тибби, да? Отлично. Тибби Роллинс. — Бэгли что-то пометила в списке.
По иронии судьбы Тибби была единственным членом большой семьи, который носил дурацкое имя Томко. Это была девичья фамилия ее мамы. В своем неформальном — коммунистическом, феминистском или каком-то там еще — прошлом мама Тибби презирала женщин, которые брали фамилию мужа. Она и осталась Элис Томко, наградив Тибби не только именем, но и дефисом. Через тринадцать лет, когда родился Ники, девичья фамилия как-то самоликвидировалась.
«Да ну, зачем эта путаница», — сказала мама и превратилась в Элис Роллинс. Она очень хотела, чтобы Тибби тоже забыла про путаницу, но свидетельство о рождении не изменишь.
Тибби осмелела и огляделась по сторонам. Девонка, которая сидела через два кресла от нее, была с шестого этажа. Нескольких учеников она видела вчера на вечере знакомств. У многих было голодное выражение лица: им во что бы то ни стало надо было с кем-нибудь познакомиться, не важно с кем.
Двое ребят, он и она, сильно отличались от остальных. Парень был замечательно красив. Его довольно длинные, спутанные волосы спадали на глаза. Он почти совсем сполз с кресла, поэтому ноги его торчали в проходе. Рядом с ним сидела девочка в розовых очках без оправы, с короткими волосами, выкрашенными в черный и розовый цвета. Футболка обтягивала ее слишком вызывающе.
Софи, девочка из комнаты 6ВЗ, позвала Тибби обедать. Ее соседка по комнате, Джесс и еще кто-то с именем на «дж» из номера 6Д очень хотели встретиться с ней вечером. Но Тибби не хотела. Ее почему-то раздражали подростки, такие же одинокие и заброшенные, как она сама.
Она внимательно наблюдала за Розовыми Очками и Нечесаной Головой. Розовые Очки прошептали что-то парню на ухо, и он засмеялся, еще ниже съехав с сиденья кресла. У Тибби уши заложило от желания узнать, что его так развеселило. Эти двое не нуждались в друзьях, и поэтому Тибби хотела быть с ними.
— Хорошо, ребята. — Мисс Бэгли наконец-то разобралась со списком. — Сыграем в короткую игру, чтобы познакомиться.
Розовые Очки подняли бровь и сползли вниз, к своему приятелю. Тибби почувствовала, что помимо воли тоже съезжает по спинке своего кресла.
— Готовы? Так вот. Каждый называет свое имя, а потом две любимые вещи или любимое занятие, которые начинаются на ту же букву, что и имя. Я первая.
С минуту Бэгли изучала потолок. Тибби подумала, что ей лет тридцать. Ее черные брови срослись на переносице, как у Фриды Кало. Наверное, она не замужем.
— Каролина… крабы и кантри.
Тибби наблюдала, как те двое шепчутся, в то время как девочка по имени Шона поведала миру, что любит шиш-кебаб и Шакиль О'Нила. Девочка в розовых очках удивленно оглянулась, когда поняла, что подошла ее очередь. Было ясно, что она никого не слушала.
— Эээ… меня зовут Каура и… Надо назвать две любимые вещи, да?
Бэгли кивнула.
— Хорошо… красные колготки и… фильмы.
Кто-то фыркнул, а Тибби вздрогнула. Каура не сказала «кино», как сказал бы любой нормальный человек на ее месте.
Нечесаную Голову звали Алекс, и он любил альбатросов и ананасы. Он явно выпендривался перед Бэгли и Каурой, но у него были приятный, взрослый голос и симпатичная улыбка.
«Я тоже так хочу», — подумала Тибби.
Алекс был в кроссовках без носков. Интересно, пахнет ли у него от ног?
Теперь должна была принять эстафету Тибби.
— Меня зовут Тибби, — сказала она. — Я люблю тапочки и… телепузиков.
Тибби не знала, почему ляпнула про тапочки и телепузиков. Она обернулась и увидела, что Алекс, чуть прищурившись, смотрит на нее. Он улыбался.
Тибби сказала первое, что пришло в голову, но ома точно знала, что ей нравится. Вернее, кто.
Бриджит долго мерила шагами дорожку перед двухэтажным кирпичным домом. Газон был подстрижен клочками. Украшенный розовыми и желтыми цветами половичок перед дверью возвещал: «Твой дом там, где твое сердце». Бриджит хорошо помнила эту надпись. Еще она помнила медный дверной молоток в виде голубки. Или голубя. Нет, все-таки голубя.
Бриджит постучала в дверь сильнее, чем хотела. «Давай же, давай», — подбадривала она себя. Услышав шаги, она потрясла занемевшими от страха руками, чтобы к мим прилила кровь.
«Ну вот», — подумала Бриджит, когда дверная ручка медленно повернулась. Перед ней стояла пожилая женщина примерно Гретиного возраста, совершенно незнакомая, потому что Бриджит не помнила, как выглядит Грета.
— Здравствуйте, — сказала женщина, щурясь от яркого света.
— Здравствуйте, — отозвалась Бриджит и протянула руку. — Меня зовут Гильда, я приехала сюда пару дней назад. Вы, случайно, не Грета Рандольф?
Женщина кивнула. Уф! И на том спасибо.
— Зайдете? — спросила она.
— Да, спасибо. Зайду.
Бриджит ступила на большой белый ковер, сразу же поразившись запаху дома. Он был особенным, узнаваемым… а может быть, знакомым. У нее перехватило дыхание.
Женщина указала на кушетку в гостиной:
— Налить вам чашечку чая?
— Нет-нет. Спасибо.
Женщина кивнула и села в глубокое кресло напротив Бриджит.
Бриджит поняла вдруг, что не знает, зачем пришла в этот дом. Грета Рандольф была грузной, с полными руками и большой грудью. У нее были желтые зубы, короткие седые волосы и, кажется, химическая завивка. Одежда выглядела поношенной, словно из секонд-хенда.
— Чем могу помочь? — спросила она, внимательно изучая Бриджит. «Боится, что я стащу из книжного шкафа фарфоровую статуэтку», — подумала девочка, а вслух произнесла:
— Соседи сказали, что вам нужна помощь по дому, а я как раз ищу работу. — Ложь получилась как-то сама собой.
На лице у Греты появилось озадаченное выражение.
— Какие соседи?
Не раздумывая, Бриджит тыкнула пальцем вправо. Врать оказалось совсем не сложно. Так-то оно так, но вот загвоздка. Если лжецы полагаются на честность других людей, а те начинают лгать, тогда врать не так уж просто.
— Армстронги?
Бриджит кивнула.
Женщина явно недоумевала.
— Но ведь помощь нужна всем, не так ли?
— Ну да, — сказала Бриджит.
Грета задумалась:
— Мне действительно надо кое-что сделать.
— Что?
— Я хотела бы привести в порядок мансарду, чтобы ее можно было сдавать. Лишние деньги никогда не помешают.
Бриджит кивнула:
— Я готова вам помочь.
— Только предупреждаю, там все ужасно захламлено. Мои дети оставили много вещей, когда уезжали.
