Флюк весело подскакивал у мальчика в капюшоне, восклицая:
– До чего же приятно иметь собственного верхового дылду! Н-но, моя дылдочка, н-но!
– Еще раз назовешь меня дылдой – пойдешь пешком, – пригрозил ему Фома.
– Хорошо, дылдочка, не буду, – торопливо пообещал маленький крубс.
Увидев подходящий автобус, Соболев со всех ног метнулся к остановке и успел-таки заскочить в него. Двери автобуса с шипением захлопнулись, и он тронулся.
– Уф! Еле успели! – обрадованно пропыхтел Фома.
– Хамство! Ты меня едва не потерял! Бежал сломя голову, как взбесившийся космический жираф! – барахтаясь в капюшоне, заверещал Флюк.
4
В автобусе инопланетянин, как ни в чем не бывало, улегся в капюшоне спать и сразу захрапел.
– Мне надо расслабиться. Я запрограммировал себя на получасовой сон! Имей в виду, раньше ты меня и пушкой не добудишься! – заявил он.
Фома огляделся. Ему почудилось вдруг, что чего-то не хватает. Кирпича! Он остался снаружи, не успел вскочить в автобус, а, возможно, просто потерял их из виду. Что теперь будет? Глотун же обидится, что с ним поступили так по-свински!
Мальчик хотел уже выскочить на остановке и вернуться за глотуном, как вдруг с одного из передних сидений поднялась шатающаяся фигура. Это был здоровенный нетрезвый мужчина с помятым лицом и опухшими глазами.
Он приблизился к Фоме и, ткнув ему в грудь пальцем, потребовал:
– Т-твой билет!
Мальчик сунул было руку в карман, но сообразил, что проездной остался у него в школьной сумке. А сумка, разумеется, дома. Но что нужно этому типу, он же совсем не похож на контролера?
– Н-нет билета, пойдешь с-со мной, к-куда я с-скажу... Выходи! – заявил мужик, пытаясь своей ручищей ухватить Фому за шиворот. Изо рта у него ужасно несло перегаром.
«Ну и история! Надо кого-то позвать на помощь, но кого? Водитель не услышит, а других взрослых нет... Флюк запрограммировал себя дрыхнуть полчаса – его теперь не добудишься. А липучка мне больше не подчиняется», – лихорадочно размышлял Фома.
Пьянчуга поволок вырывающегося мальчика к дверям автобуса.
– С-сейчас т-ты узнаешь, ч-что бывает с теми, к-кто без билета ездит, – бормотал он.
Внезапно Фома увидел, как в приоткрытый верхний люк автобуса скользнуло довольно мурлыкающее красное прямоугольное тело. Кажется, глотун был счастлив, что нашел наконец своего приятеля.
Мальчик с облегчением вздохнул.
– Дяденька, скажите, пожалуйста: догони меня, кирпич! – улыбаясь, попросил он.
Алкаш оторопел.
– О-отстань!
– Ну скажите!
– Не стану я говорить! Пойдешь с-со мной!
– Пожалуйста!
– П-парень, сейчас ты схлопочешь! – прорычал пьянчуга. – Не стану я говорить: «Д-догони меня, кирпич!»
– Уже сказали! – одобрил Фома. – А теперь оглянитесь!
– З-з-зачем? Ты что, меня за и-и-идиота держишь?
– Оглянитесь!
Пьяница оглянулся и увидел, что по воздуху к нему, хищно покачиваясь, неторопливо летит кирпич. Громко завопив, испуганный мужик оттолкнул Фому, протаранил двери не совсем еще остановившегося автобуса и, закрывая голову, бросился бежать между темных домов. Глотун пикировал следом за ним, проносясь в нескольких сантиметрах от его макушки.
Мальчик остался в автобусе. Он знал, что глотун сейчас вернется. Так оно и произошло. Не успел автобус проехать и двухсот метров, как, проскользнув все в тот же люк, на колени к мальчику опустился кирпич. Соболев благодарно погладил его: уже второй раз за сегодняшний день кирпич приходил к нему на помощь.
Фома погладил его.
– Спасибо! А теперь пойдем выяснять, как можно отпугнуть твоих прожорливых приятелей!
Флюк проснулся уже у самой больницы. Зевнув, он встал в капюшоне и, сообщая, что уже не спит, дернул мальчика за ухо.
– О, вот мы и на месте. И-ээ-фф! – шумно зевнул он. – Я слегка вздремнул. Надеюсь, ничего интересного я не проспал?
Фома насмешливо фыркнул.
– Так я и думал. Что интересного может произойти за полчаса? – сказал крубс.
Глава 6
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ВСЕЛЕНСКОЙ ЖИЗНИ
1
Через забор больницы Фома перелез без особых хлопот, и вот они уже стоят у семиэтажного корпуса, похожего на устремленный в небо палец.
«Семьдесят окон с этой стороны и семьдесят с той. Итого: сто сорок, – прикинул Фома. – Как узнать, за каким из этих окон Нинка?»
Мальчик поделился своими сомнениями с Флюком, но инопланетянин только насмешливо замерцал.
– Ты не хочешь, чтобы я называл тебя дылдой, а кто ты после этого, как не глупый дылда? Сам подумай: у Нинки есть липучка, и у меня она тоже есть... А ну-ка ищи свою подругу!
Крубс подбросил свою липучку вверх. Она, не мешкая, устремилась к третьему окну на шестом этаже и замерцала там светящейся точкой.
– Ну вот и все дела! А теперь держись крепче! – Флюк неторопливо скрестил пальцы и, уцепившись за Фому, ткнул пальцами мальчика в грудь.
На этот раз их полет не был таким уж головокружительным: скрещивая пальцы, Флюк был осторожен. Они медленно, словно на тросе вертолета, поднимались мимо больничных окон. Фома с любопытством заглядывал в них. Вот синим цветом горит операционная, вот протянулся коридор, вон еще какой-то кабинет с мудреными приборами...
Случайно мальчик посмотрел себе под ноги, и у него закружилась голова. Какое это непривычное чувство, когда под ногами у тебя пустота!
«Стоит Флюку случайно разомкнуть пальцы или, допустим, сложить их в колечко, и мы сразу...» – начал думать Соболев, но поспешил отогнать эти мысли.
«Если бы да кабы во рту выросли б грибы!» – вспомнил он любимую поговорку своего папы.
Между пятым и шестым этажами, когда до окна Нинкиной палаты оставалось еще добрых полметра, они вдруг остановились.
– Эх, промахнулись! – досадливо сказал Флюк. – Липучка слишком низко примагнитилась. Ума не приложу, что теперь делать.
– Закрепи ее выше! – посоветовал Фома.
– Ага, «выше закрепи»! Держи карман шире! Чтобы ее перемагнитить, нужно ее вначале отлепить. А пока я буду ее отлеплять, мы с тобой рухнем вниз. Даже пальцы кружком не сложишь – слишком высоко, – возразил инопланетянин.
– Так что же делать? – стараясь не смотреть вниз, спросил Фома.
– «Что делать, что делать?» – передразнил Флюк. – У нас два выхода. Первый – шлепнуться вниз, стать аккуратненькими лепешечками, а потом потихоньку собраться по кусочкам. Этот выход, увы, не подходит. И второй – надо попытаться залезть в какое-нибудь окно. Неважно в какое, лишь бы оказаться внутри больницы.
Сообразив, что инопланетянин не шутит, Фома с огромным трудом дотянулся до одного из ближайших подоконников и стал понемногу, болтая ногами, подтягиваться. Мальчик и так подтягивался неважно – всего два раза, а тут еще подтягиваться приходилось на узком, режущем пальцы подоконнике. Неудивительно, что у Соболева разжимались руки.
– Лезь скорее! – подбодрил его Флюк. – У меня нос чешется!
– При чем тут твой нос? – огрызнулся Фома.
– А при том, что я привык чесать его именно теми пальцами, которые у меня сейчас скрещены. Имей в виду, что привычек я менять не намерен! Ой-ой-ой, сейчас почешу!
Неизвестно, забрался бы Фома в окно, если бы глотун не подтолкнул его снизу спины, распахнув сперва легким толчком раму.
Оказавшись в палате, мальчик поспешил закрыть окно. Все-таки на улице было довольно прохладно. Оглядевшись, он обнаружил, что в палате, где они очутились, стоит всего одна кровать, а на кровати лежит загипсованный с головы до ног парень лет пятнадцати и, спросонья моргая, смотрит на них.
Фома помахал ему рукой.
– Какой этаж? – спросил он.
– Пятый, – ответил парень.
– Эх, не долетели маленько! Нам на шестой надо! – пожалел Флюк.
– Кто это пищит? – пораженно спросил загипсованный.
– Флюк, – объяснил ему Фома.
– А-а! – непонимающе протянул парень, однако переспрашивать не стал.
Вместо этого он посоветовал:
– Если будешь на шестой пробираться, осторожнее. Там в коридоре медсестра злая. Не разрешает между этажами ходить.
– Тебе не скучно здесь лежать? – спросил Фома.
– Не-а, не особенно. Я весь день фантастику читаю. Обещают недельки через две с одной ноги гипс снять. А рукой я уже три дня шевелю, – с гордостью откликнулся загипсованный.
Попрощавшись с бодрым переломщиком, Фома с инопланетянином выскользнули в коридор.
2
Строгая медсестра, о которой предупреждал переломщик, дремала на стуле в холле. Большая родинка у нее на носу мерцала как третье всевидящее око. Даже и во сне она ухитрялась сохранять грозный вид.
Как ни тихо Фома проскальзывал мимо, медсестра проснулась и рявкнула:
– А ну марш в палату, кому говорят!
Но вместо того, чтобы вернуться, мальчик кинулся к лестнице и мигом взлетел на один пролет. Строгая медсестра метнулась было за ним, но внезапно рухнула на стул.
Она увидела шествующего по коридору Флюка, дружелюбно махавшего ей восьмипалой ручкой. За Флюком, продолжая странную процессию, вприпрыжку, короткими скачками, несся кирпич.
