уже, – нарочито иронично произнёс Павел – рассказывай.
– Не здесь. – Новиков развернулся и прищурился, высматривая приближающийся автобус. – С тех пор как ты нас покинул, в универе, конечно, мало что изменилось, а я вот снял квартирку. Тут недалеко, так что приглашаю в гости. И не вздумай отказываться. Там всё объясню. Вот наш подъезжает. – он махнул рукой в сторону нового зеленого автобуса.
– Здорово. Только … эммм … как бы сказать, если ты мне на проезд займёшь, буду премного благодарен. У меня сейчас в карманах русское поле.
– Да, конечно. – Новиков улыбнулся и сказал, пока они поднимались в автобус. – с тех пор … мало что изменилось.
Общественный транспорт, логично пустующий утром буднего дня, помчал друзей прямо по улице Ленина, оставил позади драматический театр, преодолел перекрёсток, слева мелькнула церковь в синем цвете, справа торговый центр с большими рубленными красными буквами, потом ещё один и ещё один. Внутри сидела старушка-кондуктор, она уткнулась в свои бухгалтерские подсчёты и даже не заметила новых пассажиров. Рядом с дверьми дедок в дряхлом пиджаке и с костылём всё поглядывал на часы "Победа" с кожаным ремешком, при этом сильно нервничал. Куда это он мог опаздывать в столь ранний час, в столь позднем возрасте? Никуда не спешил парнишка, сидящий у окна и выводивший на слое пыли пальцем "Саша". Он был самым радостным пассажиром автобуса, потому что тяжёлый рюкзак Саше сегодня в школе не пригодился. У него поднялась температура, и учительница невероятно осчастливила Сашу, отправив его домой.
– Здесь. Выходим.
Павел и Новиков вышли на остановке. С безоблачного неба солнце било прямо в глаза, светофор отсчитывал тридцать шесть секунд, за спинами друзей тянулась бесконечная белая стена.
– Этот дом? – спросил Павел, показав на убогую пятиэтажку, когда они пересекли дорогу.
– Нет. – ответил Новиков.
– Вот тот? – он указал на другую, стоящую сразу после предыдущей.
– Всё ещё нет, экстрасенс. Но уже близко, за ним. Третий подъезд. Только давай в магазин зайдём, у меня сигареты закончились.
Они зашли в магазин на первом этаже Никитиного дома. Новиков купил три сигареты, одну закурил сразу, ещё две положил в пустую пачку во внутреннем кармане своего пальто.
– Вот здорово же было поселиться в доме, где в магазине продают сигареты поштучно. Это я понимаю, всё для людей и с пользой для бизнеса. – он поднял указательный палец вверх, словно только что совершил какое-то открытие или сделал важнейшее замечание. – Ответь мне, Паша.
– Да …
– Почему продают сигареты по одной, но не продают по одному презервативу?
– Быть может, мой дорогой друг, если ты хочешь купить всего один презерватив, стоит задуматься, стоит ли тебе вообще тратить на это деньги или оставить на дорогу домой.
Оба они громко и звонко засмеялись.
– Хорош. – резюмировал Новиков.
И смеялись они всю дорогу на третий этаж серой неприглядной пятиэтажки, и пока заходили в квартиру, и даже всё ещё немного внутри, пока разувались.
– Падай на диван, дружище.
Павел присел на зелёный диван без покрывала в углу комнаты. И только сейчас его мышцы и кости прочувствовали, что значит мягкая поверхность, от которой они уже давно отвыкли. Не имея в крови ни капли спиртного, не выкурив ни одной сигареты, Павел, можно сказать, опьянел от этого комфорта, откинул голову на спинку дивана, больше не имея желания использовать шейный отдел позвоночника. В этот момент Новиков мог бы предложить бывшему соседу построить новую финансовую пирамиду или убить человека – всё что угодно, лишь бы не покидать это райское пространство в течении ещё нескольких минут. Но он копошился на кухне.
– Так, вот. – Новиков поставил на стол кружку. – Тебе без сахара, если я правильно всё помню. К чаю ничего не предлагаю, у меня в холодильнике мышь повесилась. Я дома особо не питаюсь.
– Всё верно, спасибо. А теперь давай рассказывай, по какому поводу мне такая честь. Не томи.
– Хорошо. С самого начала. – он отхлебнул немного чая. – Во времена, по случаю совпавшие с твоим уходом из университета, обстоятельствами которого ты, кстати, со мной так и не поделился, ну да лано, шифруйся сколь угодно; вот в те времена у меня как раз возобновилась проблема известного нам обоим характера, – он сделал жест пальцами, как бы пожимая купюры. – та, что так часто мучит людей нашего возраста и положения. Тогда было принято соломоново решение, отодвинуть никогда не вселявшую в меня особого энтузиазма учёбу на второй план и сконцентрироваться непосредственно на заработке материальных благ. – Новиков снова звонко отхлебнул из кружки. – Благо мой новый сосед по комнате работал в риелторском агентстве, куда и меня пригласил, заманив весьма убедительными гонорарами.
– Если такие приличные гонорары, почему ж он тогда в общежитии предпочёл остановиться? Мазохист?
– Не, там он что-то родителям очень много отправлял, потом начал в картишки поигрывать, я его уже давно не видел, откровенно говоря. Ну да не в том суть. Работа у меня была довольно непыльная – клиенты приходили со своими запросами, хотели купить или снять себе жильё в наших краях, а я должен был по картотеке подыскать что-нибудь подходящее. Вот и всё.
– Звучит неплохо.
– Согласен, неплохо. На первый взгляд, конечно. Только горбатиться всё равно приходилось, чтоб эти идиотам зажравшимся очередной загородный дом или трехкомнатная квартира в центре понравилась. Знаешь, я на этой работе так в мире разочаровался. Вот почему так – количество и качество мозгов в голове человека обратно пропорционально сумме на его банковском счету?
– Что ж, мой друг, ты открыл третий вечный вопрос, после "откуда берётся пыль?" и "куда уходят деньги7"
– Возможно, возможно. Скорее всего, так и есть. Но я не о том. Эти богачи приносили мне свои запросы, в которых помимо прочего писали, сколько человек там будут жить, будут ли дети, в какие дни они хотят жить в этих домах, в какое время они на работе и много чего ещё. – он наклонился к Павлу и перешёл на шёпот. – Ты понимаешь, Паша, я пока для одного квартирку подберу, узнаю, про него столько. Начиная от распорядка дня, заканчивая тем, что он эту квартиру снимает, чтоб в тайне от жены спокойно с ещё одной видеться. Ага? И вот со всеми этими картами в руках, думаешь можно просто на зарплате сидеть?
– Ты это к чему? – Павел изрядно насторожился.
– У тебя никогда не возникало обострённого чувства несправедливости, когда из окна трамвая смотришь на черный Крузер с затонированными в ноль стёклами. Не знаю, как у других, у меня не складывается впечатление о его водителе, как о высокоморальном достойном человеке. Может это что-то крестьянско-пролетарское во мне сидит, но просто хочется взять своё от этого. От них же особо не убудет. Они себя и работой не утруждают, баб водят
