понять ход мыслей подозреваемого.
— Раз это было первое нападение субъекта, думаете, он брал идеи из специальной литературы или других материалов? Это и помогло ему сбить полицию со следа?
— Весьма вероятно, — подтвердил Уэйд. — У него все продумано.
— Похоже, его план сработал. — Геррера опустила глаза к экрану. — На пресс-конференции полицейский заключил: мать впала в послеродовую депрессию, поэтому убила мужа, ребенка и застрелилась сама.
— Филицид из мести, — проронил Уэйд.
Все, кроме Кента, пришли в замешательство.
Уэйд сжал губы в нитку.
— Филицид — профессиональный термин, означающий убийство собственного потомства. В общем-то, суть видна из названия: человек убивает своего ребенка, чтобы кого-то наказать. Того, кто этого ребенка очень любит.
Нина уже знала ответ, однако спросила:
— Вы с таким сталкивались?
— Да, — хрипло прошептал Уэйд.
Уже не в первый раз Нина поразилась бесчеловечной жестокости, которую старший профайлер повидал за свою карьеру. Расследовать преступления против детей очень тяжело. Какой, должно быть, глубокий след оставили на Уэйде сотни чудовищных дел!
Кент прервал наступившую тишину:
— Исследования показали: в убийстве детей до восьми лет обычно виновны матери. В случаях с детьми постарше ситуация иная.
— Хоть тысячу исследований прочитаю, а все равно таких людей не пойму, — отрезала Брек, прижав руку к груди.
Нина согласилась.
— Дети бессильны против жестокости. — Она чуть не добавила, что в доказательство у нее остались шрамы. Уэйд бросил на нее понимающий взгляд. Другие члены команды тоже были в курсе ее прошлого.
— Перефразируем Ганди: «О величии народа можно судить по его отношению к самым уязвимым», — подытожил Уэйд.
— Когда жертвами становятся младенцы или когда мать только-только родила еще одного ребенка, причиной убийства детей считают послеродовую депрессию, — вернулся к делу Кент. — Такие случаи попадают на первые полосы, ведь они переворачивают наше представление о материнстве. Однако, по статистике, отцы куда чаще убивают собственных детей.
— Выходит, следователи не заподозрили ловушку? — уточнила Нина.
— Как вы сами говорили, делом занимались бывалые детективы из отдела убийств, — неохотно выдавил Уэйд. — Они всякого насмотрелись. Как и я, они сочли бы ситуацию трагичной, но вполне правдоподобной.
Взгляд серых глаз профайлера стал жестким, под стать помрачневшей обстановке. Нина зачитала другой информационный отчет о старом инциденте, чтобы нарушить гнетущую тишину:
— «Несколько дней спустя медэксперты согласились с официальной версией и объявили: отец и ребенок были убиты, а мать покончила с собой».
Бакстон, всю дорогу сидевший в конце самолета, впервые заговорил:
— Выключайте технику, дамы и господа! Снижаемся.
Нина захлопнула ноутбук и глянула в окно. Под ними раскинулась пустыня бежевых и коричневых оттенков, столь не похожая на вирджинские холмы в Куантико[16], что казалась другой планетой. Из сырой прохладной весны на Восточном побережье Нина перенеслась в сухой зной юго-запада. Бакстон не зря предупредил: взять легкую одежду. Нина стянула с себя свитер и порадовалась, что под ним тонкая блузка. Самолет пошел вниз, готовясь к посадке в совершенно другом мире.
Глава 7
Нина вместе с коллегами сидела в черном «Шевроле Субурбан». От жары на лбу выступил пот. Когда самолет приземлился, Бакстон сразу взял такси до оперативного штаба — решил подготовить рабочее место, а остальные члены команды забрались во внедорожник к Полу Гинзбергу, спецагенту отделения ФБР в Финиксе.
— Столичный регион здесь зовут Солнечной долиной, — рассказывал Гинзберг, сворачивая на автомагистраль. — Меня уже два года как направили в Финикс, а все никак не привыкну к зною. Повезло вам, что приехали весной.
За тонированным стеклом синело ясное небо, ничуть не похожее на хмурые тучи родного востока.
— Чудесная погода, — восхитилась Нина.
— Это потому, что у вас дома еще зима. Уж я-то знаю, сам вырос на Лонг-Айленде. — Новый знакомый улыбнулся. — Зимы тут сказочные, а вот лето… — Он цокнул языком.
Нина уже второй раз была в Финиксе — и опять не летом. Пока что город казался теплым раем.
Гинзберг повернул на северо-восток.
— Понимаю, вам хочется поскорее в отель, но придется заскочить на место преступления, если хотите поговорить с главным детективом.
— Неужели еще не все проверили? — удивилась Нина. — Убийство же было три дня назад!
Гинзберг заехал в переулок.
— Основное осмотрели, улики собрали, но попросили местную полицию никого не впускать. — Агент пожал плечами. — Ничего сложного, все равно там никто больше не живет. Всю семью убили, а родственники делят наследство. Имущество под ипотекой, так что банк тоже вмешивается в расследование. Уборщиков не вызывали — не все еще проверено. В общем, пока весь дом наш.
— Он под охраной? — спросил Кент.
Гинзберг кивнул.
— Мы предупредили о вашем приезде отдел убийств, они направили главного следователя. Вы здесь по запросу полиции Финикса, поэтому они будут работать с нами напрямую: покажут место происшествия и разберут с вами все данные отчетов.
Приятно сразу взяться за расследование. Куда лучше своими глазами осмотреть дом, чем попросту разглядывать снимки и читать чужие выводы.
Въехали в жилой квартал. Фешенебельные бутики и рестораны сменились чередой ухоженных площадок для гольфа, и Нина поняла: они в элитном районе. «Шевроле» остановился у ворот охраняемого комплекса.
Гинзберг набрал какие-то цифры, и ворота медленно открылись.
— Полицейские дали мне код. У каждого он свой, но они используют «ноль-девять-один-один».
— Удобно, — оценила Брек.
Команда поехала к дому. Широкая улица утопала в цветах и пышной зелени, которую наверняка обильно поливали, иначе она не выжила бы в сухом и жарком климате. Миновав несколько огромных коттеджей, агенты оказались у въездной дорожки к особняку в средиземноморском стиле.
Нина оглядела черепичную крышу, облицованный камнем фасад, изящные арки.
— В таком доме наверняка есть сигнализация. Что же произошло?
Гинзберг припарковал автомобиль около полицейской машины без спецзнаков.
— Детектив ждет внутри. Он лучше меня знает об охранных системах.
Все вышли из «Шевроле» и поднялись к высоким парадным дверям по широким каменным ступеням. У входа свисали обрезки желтой сигнальной ленты.
Кент нажал на кнопку звонка. Дверь распахнулась, но пройти Нина не смогла: путь ей преграждала широкая спина Кента. Бывший спецназовец застыл на пороге.
— О-хре-неть…
— Специальный агент Кент! — раздался в доме знакомый голос. — Я тоже рад встрече.
Явный сарказм.
Нина скользнула мимо Кента и протянула руку для приветствия.
— Рада снова работать с вами, детектив Перес.
Детектив отдела убийств мгновенно изменился в лице. Он расплылся в белозубой улыбке, контрастирующей с загорелой кожей, и пожал протянутую руку.
— Я и не знал, что вы вернулись, Нина!
— Вы знакомы? — Гинзберг заметил, что Перес назвал ее по имени.
— Помните то громкое дело, из-за которого мы приезжали в Финикс в прошлый раз?
Спецагент насмешливо взглянул на нее:
— Еще бы!
— Мы
